Виктория мужественно решила не поддаваться на его провокации. Она не ответила, продолжая настойчиво пережевывать приготовленную для них еду. Она заставила себя съесть по несколько кусков от каждого предложенного ей блюда, хотя мясо было неимоверно жестким, а картофель недоваренным. Потом она поблагодарила миссис Рипл и решительно встала.
Рафаэль даже не поднял глаз от тарелки.
— Спокойной ночи, — сказала она и, кипя от гнева, вышла из комнаты.
К счастью, ее ярость не успела смениться менее воинственными чувствами, потому что несколькими минутами позже она услышала в коридоре шаги. Рафаэль прошел в свою комнату. Выждав десять минут, она решительно направилась к соединявшей их комнаты двери и, не постучавшись, вошла.
Он стоял спиной к ней, глядя куда-то в сторону камина.
— Знаешь, пожалуй, мне надоело, — с порога заявила она. — По непонятной причине, ты теперь меня презираешь. Я пришла спросить, как ты отнесешься к тому, чтобы закончить этот отвратительный фарс и аннулировать наш брак. Я не хочу жить рядом с человеком, которому ненавистно мое общество.
— Мне жаль, но боюсь, что наш брак невозможно аннулировать.
— Возможно, не сомневаюсь в этом!
— Думаю, я не сумею доказать, что не вступал с тобой в интимную связь. Ты же не девственница?
Виктория молча смотрела на мужа широко открытыми непонимающими глазами.
— Кстати, — продолжил он, — может, ты к тому же еще и беременна?
— Ты в своем уме?!
— Прекрати, Виктория, — с неподдельной горечью отмахнулся он, — хватит лгать! Сколько мужчин у тебя было, кроме моего брата?
— Так, — выдохнула она, — значит, вот о чем с тобой говорил Дамьен. Могу я поинтересоваться, что именно он тебе сказал?
Ответ последовал незамедлительно.
— Он сказал, что ты соблазнила его, что ты так преследовала его, что ему пришлось однажды взять тебя прямо в картинной галерее, что ты ненасытна в постели, настоящая шлюха. А в том, что ты способна дрожать от желания, от дикой страсти, я и сам имел возможность убедиться не далее как прошлой ночью.
Странно, но Виктория почувствовала явное облегчение. Значит, его гнев прошлой ночью не имел ничего общего с ее ногой. Он поверил очередной лжи Дамьена. И только потому… Когда она заговорила, ее голос звенел от с трудом сдерживаемой ярости.
— Итак, только потому, что я хотела стать твоей женой, была готова всецело принадлежать тебе, ты счел меня.., шлюхой? И поверил лжи своего брата? — Неожиданно она рассмеялась, и звук смеха почему-то больше всего поразил Рафаэля. Он настороженно слушал отчетливо выговаривающую каждое слово Викторию. — Ты поверил ему, потому что мне были приятны твои ласки и поцелуи? Это уже слишком, Рафаэль. Боже мой, если бы я знала, я бы боролась с тобой изо всех сил! Но зачем? Оказывается, ты просто осел, Рафаэль Карстерс. Ты можешь оставить себе половину моего наследства. В конце концов я действительно нахожусь под защитой твоего имени, хотя это и не много значит. Завтра я уезжаю. Я возвращаюсь в Лондон, чтобы повидать мистера Вестовера. Спокойной ночи.
Она повернулась и почти бегом рванулась в свою комнату.
— Ты уже была в аналогичной ситуации, Виктория, — крикнул ей вслед Рафаэль, — ты нищая, у тебя нет ни су. Неужели ты настолько невежественна, что не знаешь: все деньги жены после бракосочетания переходят к мужу.
Она резко остановилась:
— Я тебе не верю. Это же мои деньги, а не твои.
— Хочешь верь, хочешь нет, а это правда. Думаю, — грубо добавил он, — ты можешь продавать себя. Спору нет, ты довольно мила, так что, может быть, тебе удастся найти богатого покровителя. Если, конечно, ты не беременна. Ты носишь его ребенка, Виктория?
Ее пальцы сомкнулись на горлышке изысканной китайской вазы, которая через секунду полетела прямо в голову Рафаэля.
Недостаточно как следует прицелиться, важно попасть в цель.
Итальянская поговорка
Рафаэль успел увернуться, и тяжелая ваза не разбила ему голову. Но все же он оказался недостаточно проворен, поэтому получил весьма чувствительный удар в плечо. Упавшая на пол ваза с оглушительным грохотом взорвалась у его ног сотнями крошечных осколков.
Через несколько показавшихся бесконечными мгновений Рафаэль нарушил молчание.
— У тебя твердая рука, да и целиться ты умеешь, — очень спокойно произнес он.
— Жаль, что у меня нет пистолета.
— Если бы у тебя был пистолет и ты осмелилась бы навести его на меня, я бы беспощадно отстегал тебя кнутом.
— Ты ведешь себя как настоящий мужчина, — желчно усмехнулась Виктория, — используешь физическую силу против не желающей покориться тебе женщины. Все вы одинаковы. А я-то поверила, что ты не похож на других! Что ж, это даже хорошо. Я получила отличный урок. Впредь не буду такой дурой. Прощайте, капитан Карстерс. Не трудитесь провожать меня завтра утром. — Она насмешливо поклонилась ему и повернулась к двери.
— Не делай этого, Виктория.
Девушка даже не оглянулась. В мгновение ока преодолев расстояние, отделяющее его от двери, Рафаэль преградил ей путь. Она не предпринимала никаких попыток обойти его, уверенная, что рано или поздно эта игра ему надоест и он позволит ей уйти.
— Я ничего не понимаю, Виктория, — начал он, причем в его голосе отчетливо слышалось замешательство. — Видит Бог, я не верил Дамьену, я ничему не верил, пока…
Виктория молчала. С отрешенным спокойствием она думала о Дамьене. Оказывается, он не такой уж изобретательный. Повторяется. Но с другой стороны, если этот прием так хорошо сработал с Дэвидом Эстербриджем, почему бы не испробовать его еще раз на собственном брате?
— Ты же сама сказала мне! Ты призналась, что должна была рассказать мне о чем-то до нашей женитьбы! Надеюсь, сейчас ты не будешь этого отрицать?
— Разумеется, нет, — вздохнула Виктория, неподвижно уставившись на дверь, — я действительно хотела кое-что тебе рассказать. Но теперь это не важно.
— Ив чем же ты хотела мне признаться, — свирепо выкрикнул Рафаэль, — если не в своей порочности! Ты хотела сказать, что давно уже не девственница. А я-то собирался научить тебя, как надо заниматься любовью! Научить! Свет не видывал подобного осла!
— Ах, вот о чем ты, — пробормотала Виктория больше себе, чем своему собеседнику. — Ну теперь я окончательно все поняла.
— Прекрати этот отвратительный фарс!
— Я бы хотела пройти в свою комнату. Мне необходимо упаковать вещи.
— Я же сказал, что ты далеко не уйдешь с жалкими пятнадцатью фунтами.
— А это уже не твое дело. Я в свое время украла двадцать фунтов, а ты умудрился стащить пятьдесят тысяч. Неплохая сделка, капитан. По-моему, ты должен быть доволен. А я-то дура поверила, что ты не похож на своего брата!
