– Джейсон, вы настоящий болван. Стоило вам коснуться ее, и посмотрите, что случилось!
Джейсон, покачав головой, принялся похлопывать кухарку по щекам. Остальные дружно захохотали. Веки кухарки чуть дрогнули, и она снова уставилась в озабоченное прекрасное лицо хозяина. Подумать только, он тревожится за нее!
– О, мистер Шербрук, о, сэр, я всего лишь хотела испечь вам чудесную имбирную коврижку! – выдохнула она.
– Имбирную коврижку, – повторила Анджела, упав от смеха на кухонный стол.
Что же касается Петри, он хлопнул Марту по тонкому плечику и объявил, что ее лицо чернее, чем у ряженого на Хэллоуин, и что, будучи мальчишкой, он в этот праздник и сам частенько мазал лицо сажей.
– К сожалению, – донесся изумленный голос с порога, – чаю больше не осталось.
Холли взглянула на элегантного джентльмена, которого когда-то мечтала назвать мужем в полной убежденности, что он почти так же идеален, как ее отец, и заметила, ни к кому в особенности не обращаясь:
– Боже милостивый, неужели я была безумна и слепа? Или попросту глупа?
– О Господи, – пробормотал Петри, стараясь одновременно вытереть лицо и отчистить сорочку. – Возможно, меня стоит повесить, но не колесовать и четвертовать. Милорд, прошу простить столь возмутительное пренебрежение своими обязанностями. Я немедленно принесу вам чай, сэр, то есть не слишком немедленно, если вы примете в расчет то досадное препятствие, которое встало на моем пути.
– Разумеется, добрый человек. – Лорд Ренфру грациозно наклонил голову. – Холли?! Это вы стоите на коленях?! Единственное, что осталось на вас чистого, так это зубы! Что вы здесь делаете? Неужели…
– Сэр, – бросила Холли, не двигаясь с места, – пожалуйста, убирайтесь прочь, хотя бы в гостиную!
– Она права, милорд, – вступилась Анджела. – Никогда себе не прощу, если на вашем чудесном перламутрово-сером фраке появится хотя бы одно пятнышко.
– Верно. Джентльмен не должен проявлять легкомыслия в отношении собственной внешности, – кивнул лорд Ренфру, поспешно удаляясь.
– Жаль, что нельзя сунуть его голову в духовку, – прошипела Холли, растирая руки, чем безнадежно размазала сажу.
Джейсон обернул ладонь миссис Миллсом в мягкую ткань, помог ей встать на ноги и усадил на стул.
– Марта позаботится о вас. А пока отдохните немного.
Миссис Миллсом выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание. Марта поспешно шагнула вперед и обняла ее за плечи. Джейсон стал пятиться к выходу.
– Я позабочусь о денди в нашей гостиной.
– Элджин – денди? – переспросила Холли, изгибая начерненную бровь. – Я так не считаю.
Джейсон оцепенел.
– Вы сказали – Элджин? – медленно повторил он. – Тот самый тип, который привез мрамор из Греции?
– Да, только Элджин – имя лорда Ренфру.
К ее удивлению, лицо Джейсона потемнело, как грозовая туча.
– Он тот самый, верно, Холли?
– Ну… да.
– И какого черта ему здесь нужно? Какого дьявола он явился?
– Перестаньте терзать меня. Я не знаю, что ему здесь нужно и какого дьявола он явился.
– Вы не приглашали его?
Холли швырнула в Джейсона ложкой, на которой тот перед этим поскользнулся. Джейсон поймал ложку дюймах в шести от своего лба.
– Вы едва не прикончили меня этой ложкой, – заметил он, выходя.
– Не убивайте его, Джейсон! – окликнула она. – Вам не понравится Австралия.[2]
Она уже хотела бежать за ним, но Анджела поймала ее за руку.
– Кто такой лорд Ренфру? И почему Джейсон сердится?
– Тот негодяй, за которого я собиралась замуж в восемнадцать лет.
– Но, дорогая, я не понимаю, почему этот человек здесь…
Холли выдернула руку и убежала.
Остановившись на пороге гостиной, она озадаченно наблюдала за Джейсоном, который больше не выглядел так, словно хотел вышвырнуть лорда Ренфру из окна на только что посаженные примулы. Наоборот, он был весел и приветлив и энергично тряс сильную руку Элджина. Ту самую руку, которая однажды скользнула по ее груди, за что Элджин долго и пространно извинялся. Тогда она не понимала, в чем дело. Не то что теперь.
Она молча прислонилась к косяку, притопывая кончиком туфельки. Что же затеял Джейсон?
– Как приятно наконец познакомиться с вами… кажется, Холли сказала, вас зовут Эгберт?
– Элджин.
– Выдающееся имя.
– Совершенно верно, – согласился лорд Ренфру, гадая, чем вызвано столь неожиданное дружелюбие.
Но может, он чересчур осторожничает? В конце концов, Джейсон Шербрук всего лишь младший сын и, вероятно, не слишком богат, учитывая, каким жалким выглядит это место по сравнению с огромным имением его отца. Этот человек, несомненно, видит в лорде Ренфру воплощение того, кем ему никогда не стать. Да-да, именно так и есть, и, если Шербрук мечтает лизать его сапоги, лорд Ренфру не против. И с удовольствием позволит ему пресмыкаться.
С другой стороны, Шербрук делит поместье с Холли, а она богата, его поверенный это подтвердил. Черт возьми, до чего же ему не нравится это слово «делит»!
Лорд Ренфру откашлялся.
– Согласитесь, мистер Шербрук, что вы и Холли находитесь в необычной ситуации.
Джейсон широко улыбнулся, именно той улыбкой, которой обмениваются мужчины в своей компании, когда сплетничают о женщинах, если только лорд Ренфру не ошибался. Но ни один мужчина не ошибется в подобных вещах!
– Не совсем. Мисс Каррик… э… весьма уживчивая девушка.
Челюсть Холли отвисла едва не до пола. Лорд Ренфру поджал губы.
Джейсон, жизнерадостный, как восьмидесятилетний старикашка, ухитрившийся заполучить восемнадцати летнюю невесту, громко предложил:
– Почему бы вам не сесть, милорд? Наши слуги еще не так хорошо вышколены, и к тому же на кухне случилось небольшое происшествие, но, думаю, скоро принесут чай.
Небольшое происшествие? Да они все черны, как только что начищенные сапоги, а кухарка сбила его с ног, упав в обморок! Небольшое? Петри не вышколен? Его обучал сам Холлис! Что же задумал Джейсон?
Лорд Ренфру уселся, тщательно расправив фалды фрака.
– Что вы имели в виду под определением «уживчивая»?
– Ну… мисс Каррик всегда рада угодить, сделать все, что от нее просят.
То есть как это «рада угодить»? По утрам у нее часто бывает дурное настроение. Может, она и рада угодить, если сама чего-то очень сильно добивается!
Холли оглянулась и увидела Петри с прекрасным серебряным подносом, подаренным матерью Джейсона. Его лицо по-прежнему было чернее ночи.
И тут ее осенило.
О Боже!
Холли подбежала к зеркалу над маленьким столиком, посмотрела в него и едва не взвизгнула.
Она знала, что увидит в зеркале, но вид собственного измазанного сажей лица…
