Стоя у борта, она смотрела на зеленую морскую воду сквозь слегка прикрытые веки, но видела вовсе не постепенно тающий вдали египетский берег, а требовательные прохладные губы графа Роксбери. Она вдруг подумала: целовал ли граф когда-нибудь напомаженные капризные губки Камиллы Северанс так, как целовал ее?
Мысль эта была настолько невыносимой, что Иден почувствовала себя маленькой и глупой. Как он, наверное, смеялся над ней, когда она рассердилась на него той ночью в Маяре! Вот Камилла Северанс уж точно не стала бы противиться объятиям графа, в этом Иден была уверена, уж она-то не стала бы бросать ему в лицо глупые детские обвинения.
«Это невозможно!» – подумала девушка, представив Камилу и графа вдвоем в каюте, и непонятная тяжесть сдавила ей грудь. Она, кажется, слышала, как смеется Камилла и как, прижавшись к графу, шепчет ему на ушко милые пустячки, вспоминает их прежние встречи...
– Надеюсь, каюта вам понравилась, мисс Гамильтон? – внезапно раздался голос графа у нее за спиной.
Иден обернулась, и опять в ней зародилась необъяснимая уверенность в том, что граф смеется над ней. Ей неудержимо захотелось ударить его по красивому лицу, но ее удержала решимость не давать графу повода считать ее маленькой и взбалмошной девчонкой. Усилием воли она придала своему лицу равнодушное выражение и с холодным достоинством ответила:
– Благодарю вас, ваше сиятельство. Миссис Северанс и я, несомненно, прекрасно поладим.
Приподняв короткий шлейф дорожной юбки, она повернулась, гордо вскинула подбородок и пошла прочь. Было в этом резком уходе что-то оскорбительное для графа.
– Черт побери! Что на нее нашло на этот раз? – изумился граф, глядя вслед уходящей девушке.
Когда «Перион» вошел в более прохладные воды, погода изменилась. Теперь Иден большую часть времени прогуливалась по палубе быстрым шагом, наслаждалась солнцем и соленым морским ветром, дувшим в лицо. Она редко надевала шляпу, и лицо ее загорело и обветрилось, как у настоящего моряка. Блестящие волосы, которые Иден всегда стягивала узлом, выгорели на солнце неровными прядками. У нее завелось много друзей среди команды, и, хотя Хью явно не одобрял ее разговоров с моряками, он понимал, что увещевать Иден бесполезно. Иден Гамильтон была необычной женщиной, и графа не удивляло, что девушка чувствовала себя уверенней в компании моряков, чем в своем обществе. Он видел, что Иден ожила, повеселела, и не вмешивался.
Сам граф все плавание был занят в основном собственными делами и, к огромному разочарованию женского общества, держался уединенно. В высших слоях общества вошло в моду совершать большое турне по Индии, поэтому на пароходе было полно молодых людей из знатных семейств, которые возвращались домой из долгой поездки, но граф Роксбери был, безусловно, самым знатным пассажиром «Периона» и к тому же свободным. Последнее вселяло надежду в почтенных матрон с дочерьми на выданье.
Иден хорошо понимала, что личность графа вызывает живейший интерес в обществе, одно только его присутствие приводило женщин в трепет. Она знала многих из них гораздо лучше, чем подозревал Хью, беседовала с ними достаточно часто и была в курсе всех сплетен. И несмотря на то что до некоторой степени разделяла всеобщее восхищение графом, она не могла до конца принять всеобщее обожание, которое он вызывал. А повинна в этом была Камилла Северанс.
Десять лет, проведенные на лондонских подмостках, многому научили Камиллу. Она сразу же обрушила на свою молоденькую подопечную лавину россказней о бесчисленных любовных похождениях графа, расцвечивая их самыми невероятными подробностями. И хотя Иден отказывалась верить и половине того, что поведала ей в полумраке каюты миссис Северанс, ей пришлось признать, что Хью Гордон вполне похож на человека, способного на такие приключения. К сожалению, только одно не пришло Иден в голову – бесконечные излияния Камиллы были вызваны главным образом ревностью.
Но в одном отношении Иден все же была права: Камилла Северанс обладала безошибочным женским чутьем, и, как только увидела Иден, она сразу же поняла, какое впечатление производит эта молоденькая златокудрая красавица на противоположный пол. Камилла прекрасно разбиралась в мужских сердцах и умах, они были для нее открытой книгой. Познакомившись с Иден, актриса мгновенно пришла к выводу, что если Хыо Гордон еще не переспал с Иден Гамильтон, то только из-за ни о чем не догадывающейся девушки.
Камилла искренне недоумевала, как можно быть такой слепой. Неужели девушка не догадывается, какое впечатление производит на него ее красота?
«Да будь я вполовину так хороша...» – с горечью думала Камилла. Но она знала, что не ей тягаться с Иден, и, понимая это, не могла удержаться, чтобы не очернить человека, которого обожала, в глазах потрясенной и наивной девушки.
Неизвестность ужасно мучила Иден – она верила и не верила рассказам Камиллы, но, на всякий случай, стала избегать графа, а уж если встречи избежать не удавалось, то держалась с ним подчеркнуто сухо. Положение значительно облегчалось тем, что граф большую часть времени был занят написанием писем у себя в каюте, а когда появлялся на палубе, разговаривал в основном со знакомыми мужчинами. Иден надеялась, что ее отношение как-то заденет графа или по крайней мере вызовет обычные насмешки с его стороны, но время шло, а он, казалось, вообще забыл о ее существовании.
Это открытие привело девушку в совершенно необъяснимую и непонятную ярость. Он, наверное, думает, что, если переложил ответственность за нее на чужие плечи, теперь может даже не здороваться. «А вдруг он теперь не замечает никого, кроме соблазнительной миссис Северанс?» – думала она ночью, лежа без сна в душной каюте.
Иден беспокойно металась на жестком матраце уже не один час, полагая, что не засыпает из-за полной луны, которая ярко освещала серебряным светом каюту. Потом наконец угомонилась, перестала ворочаться и вдруг поняла, почему так часто отсутствует по ночам миссис Северанс. У Иден перехватило дыхание.
– Нет! – неожиданно вслух произнесла Иден. – Не верю!
Девушка быстро встала, оделась, накинула на голову шаль и вскоре очутилась на залитой лунным светом палубе. Ее удивило, как много пассажиров не спят, а до сих пор разгуливают. Она быстро прошла мимо них и направилась на подветренную часть корабля, где густая тень скрывала ее от посторонних глаз.
Здесь Иден остановилась и передохнула, не в силах разобраться в своих чувствах: облегчение или грусть навевает прохладный ночной ветер? Она посмотрела вдаль, где дрожала и переливалась лунная дорожка. Звезды тускло мерцали в небе, которое было скорее темно-синим, чем черным. Иден еще раз глубоко вздохнула и понемногу стала успокаиваться, очарованная красотой ночи.
