Нет, это был не сон. Если бы у него даже и были сомнения, то тяжесть во всем теле и запах любви, сохранившийся на простынях, избавили бы его от них. Сент-Клер застонал и снова откинулся на постель. Он пил вино вечером, но всего два маленьких бокала — недостаточно, чтобы опьянеть и видеть такие похотливые сны. Горячая ванна — первая за два месяца — определенно настроила на легкомысленный лад, но вместо того, чтобы нагнать на него сон, заставила прокрасться на веранду, как кота, охотящегося за мышью. Вид Джульетты, одетой в одну батистовую рубашку, заставил его свернуть с пути истинного. И даже если бы она не начала первой соблазнять его, он сделал бы это сам и, перекинув ее через плечо, унес бы в свою комнату.
Вариан уже давно пришел к заключению, что Джульетта Данте не похожа ни на одну из женщин, которые у него были раньше.
Многие желали покорить его. Однако их останавливали правила приличия, когда наступало время наслаждаться своей победой.
Джульетта, наоборот, ясно дала ему понять, что не намерена покорять его. Ее желания были совершенно примитивными, и она взяла то, чего добивалась жадно и требовательно.
У герцога кровь закипела при воспоминании о прошлой ночи. Он повернулся на бок и заметил длинный каштановый волос на подушке. Несколько мгновений Вариан не отрываясь смотрел на него, потом взял двумя пальцами. Длинный и блестящий, он напомнил Вариану о шелковистой гриве, о вьющихся кончиках, щекотавших его кожу, когда она двигалась над ним. Ему доставило огромное наслаждение позволить ей оседлать свои бедра и, можно сказать, взять на себя командование кораблем. Великолепный штурман, Джульетта с блеском провела их по водовороту страсти. Только потом, уже переведя дыхание и прислушиваясь к громкому стуку сердца в груди, Вариан порадовался, что ее семейство спит в другом крыле дома.
Однако и теперь, познав ее тело, ему не удалось проникнуть в глубину этих серебристых светло-голубых глаз. Джульетта не нуждалась в нем. Как только прекращались их страстные объятия, она отодвигалась в сторону и лежала, не прикасаясь к нему. И только под утро, когда они уже не могли пошевелить ни рукой, ни ногой, Джульетта прильнула к нему и заснула.
Вариан рассматривал солнечные блики на потолке. Он понятия не имел, который был час. Не знал он и когда она ушла, и как ей удалось незаметно выскользнуть из его объятий. Ему не хотелось гадать, какова была бы ее реакция, если б она увидела его сегодня. Смутилась бы? Или рассердилась? Возмутилась? Ведь он открыл для себя ее нежность и ранимость, которые она так старательно скрывала…
Или еще хуже… Джульетта повела бы себя так, будто не произошло ничего необычного. Как будто она постоянно затаскивает своих заложников в постель, перед тем как отдать своей семье на растерзание.
Вариан вздохнул, энергично пригладил волосы и решительно спустил ноги на пол.
Ну ладно, Бог с ней, мрачно подумал герцог. А вот как ему вести себя, когда он снова увидит ее? Он продал душу, и нет сомнения, что дьявол потребует то, что ему причитается.
Он, герцог Харроу, не собирался лишать себя свободы, соглашаясь на брак с леди Марджери Ротуэлл. Отсутствие официальной помолвки служило слабым утешением. Обе семьи знали, что о ней объявят после его возвращения в Англию, И вот пожалуйста — Сент-Клер, одолеваемый неуемным плотским желанием к женщине, которую знает всего три дня. К женщине, для которой привычнее держать в руках меч, нежели иглу для вышивания. Чье семейство не испытывает ничего, кроме презрения, к королю, к Англии, ко всему укладу общественной жизни, ко всему тому, что определяло его жизнь на протяжении двадцати восьми лет.
С Симоном Данте герцог не обменялся и дюжиной слов, но был почти уверен, что, как красочно выразилась Джульетта, его миссия — пустая затея. У Данте здесь своя крепость, так с какой стати он должен подчиняться приказам короля, который может только погрозить ему своим скипетром из далекого Лондона? Да и, кроме того, пусть Яков Стюарт спросит себя сам, почему это Пират Волк продолжает отправлять ко двору королевские десять процентов от своих каперских доходов. Ясно, что ему давно не требуется каперское свидетельство, разрешающее «вынужденную торговлю».
Насколько Вариан мог рассмотреть вооруженные суда, стоящие на якоре в порту, клан Данте представляет угрозу для любого иностранного порта и для любой власти. И это должно заставить короля приложить максимум усилий, чтобы на грот-мачте кораблей Волка развевался английский флаг.
Вариан встал и осторожно потянулся, разминая мышцы рук и ног. В раскрытом окне виднелось ослепительно голубое небо. Душная жара сменила легкий свежий бриз, овевавший ночью их разгоряченные тела. Он огляделся в поисках своих вещей, которые вчера в спешке швырнул на столик возле постели. Рубашку и панталоны обнаружить сразу не удалось, а вот испанский камзол висел на спинке кресла.
Герцог довольно мрачно посмотрел на него, не испытывая никакого желания облачаться в это платье, состоящее из толстого простеганного бархата и кожи. Тем более что прежний хозяин, очевидно, был не так высок ростом и не так широк в плечах, как он. Кроме того, несмотря на все старания Бикома привести камзол в порядок, рукава были слишком коротки, а пышный воротник из испанского кружева не застегивался на шее. Шерстяные чулки кололи ноги, буфы штанов были так набиты конским волосом, что ему казалось, будто к бокам у него привязаны тыквы.
В знак протеста Вариан подошел к двери обнаженным.
Он стоял, раскинув руки и опираясь ими о дверную раму, зажмурившись от яркого солнца, и наслаждался тропической жарой. Ему вспомнилось насмешливое замечание Джульетты, будто все англичане боятся прикосновения солнечных лучей к своей коже. И ему приходилось признать, что он впервые был так близок к природе. Было необычайно приятно ощущать солнечные лучи на груди и руках. Кажется, и все, что ниже пояса, тоже дружелюбно реагировало на этот новый опыт.
— Спорим, вам хватит и десяти минут, чтобы кожа покраснела и пошла волдырями?
Вариан открыл глаза и быстро прикрыл пах руками.
Джульетта сидела в кресле, задрав ноги в высоких сапогах на перила веранды. На ней были легкая рубашка и черные узкие панталоны. Волосы собраны на макушке и перевязаны кожаным ремешком. Рядом с ней стояло еще одно кресло, а между креслами — маленький деревянный столик.
На нем еле умещались огромный поднос, полный хлеба, сыра, кусков отварного мяса, и ваза с экзотическими фруктами, которых Вариан никогда раньше не видел.
Джульетта проследила за его взглядом:
— Я подумала, что вы проголодались. И еще… я хотела поблагодарить вас за прошлую ночь.
