– Нет, я дал Оуэну слово, посему это вопрос решенный и мы должны смириться. Я приложу все силы, чтобы сделать тебя счастливой.
– Верю. – Хотя она не могла представить, как можно быть счастливой, когда Джеймс явно несчастлив.
– Ты прочла письмо своего отца?
При упоминании о письме, которое он скрывал от нее, Оливия отвела взгляд.
– Да. Мне о многом надо подумать.
– Если я могу что-нибудь сделать для тебя…
– Не думаю.
– Тогда мне лучше уйти, чтобы ты как следует отдохнула. Утро вечера мудренее.
И он с печальной улыбкой удалился.
Не было ни поцелуя, ни нежного взгляда, ни ободряющего слова или жеста – лишь смутная надежда, что завтра все будет выглядеть иначе.
Возможно, лучше, ибо хуже просто некуда.
Реставрировать: восстанавливать обветшалые или разрушенные памятники старины, искусства в прежнем, первоначальном виде (реставрировать старинные вещи).
Джеймс терпеть не мог, когда ему приказывали. А с той минуты, как Хантфорд ворвался в комнату Оливии накануне вечером, стал отдавать приказы направо и налево, указывая, что делать и когда. Но главное все же то, что Хантфорд не предпринял жестких мер и Джеймс легко отделался.
Понимая это, он подчинился без вопросов, когда его позвали в столовую в девять утра, хоть его это и раздражало. Там его ожидали Оливия и Хантфорд – оба, судя по виду, почти не спали. У него, вероятно, тоже были круги под глазами, но их затмевал огромный синяк, который расплывался по щеке.
Настроение было мрачным, и Джеймс предположил, что они скорбят по концу их дружбы – их с Хантфордом. У Джеймса было такое чувство, будто целый пласт его жизни – и его будущего – внезапно исчез. Он переживал похожую пустоту после смерти своей собаки, любимой дворняги по кличке Гермес, несколько лет назад. Но это было хуже. В этом виноват он сам. И если Хантфорд все последующие десять лет будет метать в него гневные взгляды, это станет ему вполне заслуженным наказанием.
– Доброе утро, – поздоровался со всеми Джеймс и вежливо поклонился Оливии, заметив, что ее костыли стоят прислоненными к стене в углу.
– Доброе утро. – Она возила вилкой кусочек ветчины по тарелке.
– Позавтракай. – Хантфорд указал на стол, уставленный блюдами с яйцами, гренками, ветчиной и фруктами. – Потом поговорим.
Джеймс налил себе кофе и сел рядом с Оливией, заработав испепеляющий взгляд от ее брата.
– Что ты хотел бы обсудить?
Хантфорд отложил вилку.
– Я решил, что свадьба состоится в Хейвен-Бридже, чтобы избежать сплетен. Это можно объяснить тем, что твой старый, немощный дядюшка пожелал увидеть церемонию бракосочетания и вы не могли ему отказать.
– Неплохо придумано, – согласился Джеймс.
Ирония заключалась в том, что дядя Хэмфри, вероятно, на самом деле будет чрезвычайно рад присутствовать на свадьбе.
– Тебя устраивает скромная свадьба в Хейвен-Бридже? – спросил он, повернувшись к Оливии.
Хантфорд нетерпеливо скрестил руки на груди, но Джеймс не обращал на него внимания.
– Да, – тихо ответила она. – Полагаю, место для меня не так уж важно.
– Отлично, – отчеканил герцог. – Я возьму…
– Постой, – остановил его Джеймс, обеспокоенный столь бесстрастным отношением Оливии к собственной свадьбе. – Если место не имеет для тебя значения, то что имеет?
– Я бы хотела, чтобы присутствовала моя сестра и друзья, но мы так далеко от дома.
– Да, далеко, – встрял Хантфорд. – В этом-то и прелесть.
– Быть может, мы могли бы устроить их приезд, – предложил Джеймс.
Оливия чуть-чуть повеселела, но затем Оуэн сказал:
– Для нас чем меньше народу, тем лучше. Я, разумеется, буду присутствовать, чтобы убедиться, что бракосочетание состоялось. Мы сегодня же отправимся обратно в Хейвен-Бридж, где я поселю Оливию в тамошней гостинице. Эверилл, ты будешь жить у своего дяди или где хочешь, но только не в той же гостинице. Вечером я планирую встретиться с местным викарием и договориться об оглашении.
Джеймс бросил быстрый взгляд на Оливию. Лицо ее было почти таким же бледным, как простое белое платье, которое она надела, – поразительное отличие от того золотистого воздушного наряда, из которого выскользнула вчера вечером. Кровь его вскипела при воспоминании о том, как она смело расшнуровывала платье, обнажая восхитительную шелковистую кожу. Боже милостивый! Он тряхнул головой и взял себя в руки, радуясь, что ее брат не может прочесть его мысли.
Хантфорд продолжал разглагольствовать:
– Меня ждут дела, не говоря уже о жене и дочери. Поэтому сегодня вечером я уезжаю в Лондон. Но не бойтесь, я вернусь в Хейвен-Бридж через три недели, до того как состоится это счастливое событие.
– Ты, похоже, все спланировал, – заметила Оливия.
– Не совсем. Мне не хочется оставлять вас в этой деревне с одной только твоей горничной в качестве дуэньи – по вполне очевидным причинам, но не вижу, как этого можно избежать. Как бы там ни было, судьба твоя уже решена. Можешь использовать это время на планирование свадьбы… и своего будущего.
Оливия взглянула на Джеймса, и он увидел в ее глазах лишь осторожность. От обожания, доверия, которые были у них еще вчера, не осталось и следа. Утаив письмо, он растоптал ее высокое мнение о нем. И если раньше она считала его образцом честности, то теперь сомневалась в его намерениях. И кто поставит ей это в вину?
Три недели до свадьбы. Ровно столько времени у него на то, чтобы попытаться вернуть ее расположение.
Ровно столько, чтобы вернуть ее глазам радостный блеск.
* * *
К вечеру того же дня Джеймс уже вновь находился среди живописных холмов Хейвен-Бриджа. Он забрал свои вещи из гостиницы, попрощался с Оливией под бдительным оком ее брата и отправился верхом к дядиному коттеджу. Джеймс постучал в дверь, но ответа не получил. Обнаружив, что дверь не заперта, вошел.
– Дядя, ты дома?
Тут и там лежали стопками книги, всюду спали в великом множестве коты. Стараясь не наступить кому-нибудь на хвост, Джеймс пошел на громкий храп, доносившийся из кабинета.
Во сне дядя Хэмфри выглядел совсем старым и дряхлым. В часы бодрствования он обладал острым умом и интеллектом, который легко позволял забыть, что ему уже под восемьдесят. Но не теперь. Один из котов пошевелился, потянулся и запрыгнул дяде Хэмфри на ногу, разбудив. Он несколько раз моргнул, поднял взгляд на Джеймса и сказал, как будто вполне нормально проснуться и обнаружить что кто-то вошел к тебе в дом без доклада:
– А я гадал, куда ты запропастился. Что с твоим лицом?
Джеймс потрогал пальцами вздувшуюся щеку.
– Получил кулаком.
– Ты? – Седые брови Хэмфри недоверчиво сдвинулись. – Обычно достается от тебя, а не тебе.
