— Для вас это не имеет значения?
Джуд не хотел распространяться о своих чувствах к Мариссе, но ответить на вопрос хозяйки он мог без труда.
— Разумеется, для меня это не имеет ни малейшего значения. И если вы беспокоитесь из-за своей бездетности, то вы себя явно недооцениваете, Пейшенс.
— Неужели это действительно не имеет значения? — пролепетала она, и на глазах ее появились слезы. — Ах, мистер Бертран, я очень сожалею, что поставила вас в такое неловкое положение. Поверьте, я искренне желаю вам и мисс Йорк одного лишь счастья.
Джуд нисколько не сомневался в ее искренности. Да, он верил ей. Черт побери, у него просто не было причин ей не верить. Если бы Пейшенс действительно хотела стать между ним и Мариссой, она по крайней мере не стала бы признаваться ему в любви.
Признание вдовы вызвало у Джуда и чувство признательности, и смутное беспокойство, и он, попрощавшись с ней, покидал ее дом с тяжелым сердцем.
Пейшенс была не первой женщиной, признававшейся в необъяснимом влечении к нему. «В вас есть нечто такое…» кажется, именно так выразилась Пейшенс. Черт возьми, да ведь и Марисса сказала ему почти то же самое. Выходит, это самое «нечто» и привлекало к нему женщин, а он, Джуд, всегда принимал это как должное.
Не дойдя нескольких шагов до лошади, Джуд остановился, ошеломленный неожиданной мыслью.
Принимал как должное? То есть полагал, что это — его роль, его место в этом мире? Но если так, то кто же он, собственно, такой?
Вопрос был ужасно неприятный. И еще неприятнее было то, что он не мог на него ответить.
— Я уверен, что все завершится благополучно.
Марисса подняла голову от вышивания и увидела сидевшего рядом с ней Гарри. А она не заметила, как он сел сюда.
— Гарри, ты о чем?
— Джуд скоро вернется с доброй вестью, уж поверь мне.
— Почему ты в этом уверен? — спросила Марисса и тут же вздохнула.
Она совсем не была в этом уверена. Более того, она была уверена, что если Джуд и вернется, то ничего хорошего его возвращение не принесет. Во-первых, он заявит, что миссис Уэллингсли вовсе не шантажистка. А во-вторых, он обнаружит, что очень даже приятно находиться рядом с красивой женщиной, с той, которая по-настоящему его любит. Да и какой же мужчина отказался бы от такой женщины? Какой мужчина предпочтет глупую девчонку, постоянно чем-нибудь недовольную и оскорбляющую его?
Марисса заморгала, стараясь прогнать слезы.
— Спасибо, Гарри, — прошептала она.
— Знаешь, ты… Не обижайся, кузина, но ты не очень хорошо выглядишь. Может, ты заболела?
— Нет, не думаю. — Марисса покачала головой. — Просто я устала, наверное. И слишком волнуюсь, — добавила она со вздохом.
Гарри легонько прикоснулся к ее плечу:
— Поверь мне, кузина, ты не должна так беспокоиться. Мы убережем тебя от неприятностей.
— Спасибо, Гарри.
Марисса внимательно посмотрела на него, пытаясь представить, каков он как мужчина. Но кузен был абсолютно непроницаем — настоящий джентльмен, который не интересовался ничем, кроме лошадей, даже не имел никакой склонности к политике.
Но что же он за человек, ее кузен? О чем он думает, чего бы хотел добиться в жизни?
Немного помедлив, Марисса проговорила:
— Гарри, могу я кое о чем спросить тебя?
Он тут же кивнул:
— Да, конечно.
— Скажи, Гарри, тебе никогда не бывало тоскливо в нашем доме?
Он нахмурился и пробормотал:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, ты ведь очень часто жил у нас, а не у себя дома.
Кузен рассмеялся и заявил:
— Жизнь здесь — настоящее утешение для меня. Моя мать такая суровая, что я не без труда выношу пребывание в ее доме даже сейчас. А своего отца я почти не помню. Он умер, когда я был совсем маленьким. Зато я прекрасно помню твоего отца. Он был очень хороший человек.
Марисса молча кивнула. Их отец действительно был очень спокойный и покладистый. И конечно же, не такой суровый, как его сестра, то есть мать Гарри. И отец очень терпимо относился к проделкам и шалостям детей, так что на него никто никогда не обижался.
Улыбнувшись, Марисса сказала:
— Знаешь, Гарри, ты очень хороший актер. Поэтому я и подумала: уж не притворяешься ли ты, что счастлив среди нас?
Она снова рассмеялся:
— Глупости, кузина! Поверь, твоя семья всегда была единственной настоящей семьей, какую я когда-либо знал.
Марисса взглянула на свое рукоделие — маленькую подушку, которой она занималась уже недели две. Работа продвигалась успешно, и при других обстоятельствах она могла бы сообщить об этом Джуду, то есть похвасталась бы. И еще она рассказала бы ему о своем отце, умершем семь лет назад. Но она этим утром ужасно его оскорбила и теперь не знала, как будет смотреть ему в глаза… если он, конечно, вернется сюда.
— Спасибо, кузен, — сказала наконец Марисса.
А он откашлялся и проговорил:
— Я так понимаю, что миссис Сэмюел пытается выдать за меня одну из молоденьких мисс Сэмюел.
Невольно вздрогнув, Марисса уставилась на собеседника:
— В самом деле? А которую из них?
Гарри с ухмылкой пожал плечами:
— Трудно сказать… Я не уверен, что она отдает предпочтение какой-то из них. Похоже, она чувствует, что они обе слишком уж задержались на сцене, если можно так выразиться.
Марисса снова кивнула. Да, миссис Сэмюел была женщиной весьма практичной; Бет не раз говорила, что мать старается как можно быстрее выдать замуж и ее, и кузину.
Марисса внимательно посмотрела на Гарри:
— А ты сам кому отдаешь предпочтение?
— Знаешь, я не слишком об этом задумывался. Конечно, мисс Нанетт Сэмюел кажется вполне подходящей. Но я не уверен, что из нее получится хорошая жена.
«Ну что, — подумала Марисса, — ведь подобным образом рассуждают очень многие мужчины…»
— Ты, Гарри, прекрасно знаешь, что Бет — моя лучшая подруга. И у нее замечательный характер, уж поверь мне.
— И она очень мила, не так ли? Что ж, я все это учту. Скромная и привлекательная девушка — это не так уж плохо. Полагаю, она могла бы подойти мне.
Марисса внимательно посмотрела на кузена:
— Гарри, ты что же, хочешь сказать, что не надеешься найти любовь?
— Ну почему же?.. Я уверен, что мы полюбим друг друга со временем. Просто, видишь ли… Я не такой страстный по натуре, как некоторые.
Марисса невольно улыбнулась:
— Это звучит довольно странно… Ведь у тебя талант актера. Жаль, что ты благородного происхождения, иначе мог бы стать актером в лучшем театре Лондона.
Гарри на мгновение изменился в лице, но тут же с улыбкой проговорил:
— Думаю, я не отказался бы. Знаешь, иногда я люблю помечтать.
