— Ладно, начинайте свой чертов рассказ.
— Нет уж, — покачал головой Джейсон. — Раньше вы расскажите все по порядку.
Саванна пожала плечами. Не все ли равно. Боудену она все уже рассказала, и теперь осталось лишь повторить. А это куда проще!
Как и в первый раз. Саванна опустила некоторые подробности, сугубо интимные, то, что касалось их с Адамом отношений. Не рассказывать же о том, что они испытали тогда в лесу, на берегу изумрудного озера с прозрачной водой. Да еще при Адаме. Начав с того момента, когда ее похитил Майкейя, она закончила неожиданным появлением Боудена и их бегством уже втроем с испанского аванпоста. Джейсон слушал очень внимательно и, когда Саванна умолкла, обратился к Адаму:
— Зачем ты увез Саванну, когда убегал от Майкейи? Не хватало своих проблем?
Адам закусил губу и исподлобья взглянул на Саванну:
— Просто она раздражала меня, и я решил, что не мешает ее проучить!
Ответ как будто удовлетворил Джейсона. Однако губы его подергивались, когда он снова взглянул на Саванну. Неужели перед ним дочь Давалоса? Просто непостижимо. И все же это так. Хотя не было ни малейшего сходства между этой прелестной девушкой и ее отвратительным отцом. Джейсон почти не вспоминал о Давалосе, однако ненависть к нему не прошла. До сих пор перед глазами стояли тот страшный рассвет, когда он нес на руках жену, потерявшую ребенка, которого она носила под сердцем, и залитая кровью земля. Жена была на волосок от смерти. Это страшное несчастье произошло по вине Давалоса! Слава Богу, Кэтрин осталась жива. Но каким ударом было для Джейсона узнать, что этот негодяй не только похитил Кэтрин, но еще и изнасиловал ее! А такое не забывается. Этот ублюдок убил его еще не рожденного ребенка и надругался над женой. Трудно представить себе преступление более жестокое и бесчеловечное. Со временем боль притупилась, но не прошла, оставив в сердце неизгладимый след. И сейчас, глядя на дочь своего злейшего врага, Джейсон не мог побороть нахлынувшую на него враждебность, хотя понимал, что это несправедливо. Саванна была прелестна и необычайно привлекательна, однако Джейсону казалось, что перед ним гремучая змея, стоило ему подумать о том, что это ее отец причинил его семье столько зла. Да и сама она была не без греха. Помогла Майкейе похитить Адама и собиралась, как Давалос, отправиться на поиски золота ацтеков. Недаром говорят: яблоко от яблони недалеко падает.
Кто-то тронул Джейсона за плечо, и он вздрогнул. Это был Кровопийца. В его глазах Джейсон прочел сочувствие, когда тот очень тихо, чтобы никто не услышал, сказал:
— Тяжело, брат, но не вини ее за грехи отца. Она тут ни при чем. Она была еще ребенком, когда Давалос убил Нолана и украл золотой браслет, после чего одно за другим последовали те страшные события, которые и привели нас всех сюда. Мы отомстили Давалосу, и нет нужды наказывать ее за то, в чем она не виновата.
— Ты, как всегда, прав, мой друг, — с тяжелым вздохом промолвил Джейсон, и легкая улыбка тронула его губы, — и все же, глядя на нее, я не могу не вспоминать то зло, которое нам причинил ее отец.
— Ты должен справиться с собой. Хотя бы ради Адама.
Джейсон понял намек и поморщился. Вечно этот Адам создает проблемы, и от них никуда не денешься. Эта девица вскружила ему голову, и он от нее без ума. Угораздило же его влюбиться именно в дочь Давалоса, как будто мало других девушек, таких же красивых. И зачем только судьба свела его с этой Саванной О'Раук?! Господи! Что будет с Кэтрин, когда она узнает, что ее брат связался с дочерью Давалоса?! Размышляя об этом, Джейсон переводил взгляд с Адама на Саванну.
Пока Джейсон и Кровопийца беседовали, Боуден готовил завтрак. Среди припасов, которые Адам утащил у испанцев, он нашел кусок копченой свинины, порезал ломтиками и бросил на сковороду. Вскоре аппетитно запахло жареным салом. Свинину ели с изрядно надоевшей кукурузной кашей, однако все проголодались и быстро расправились с едой. На тарелках ничего не осталось. Их словно вылизали.
Разговор за едой сначала шел светский, но постепенно становился все более дружеским. Причем Джейсон вел его так умело, что вскоре ему удалось получить полную информацию о жизни Саванны и Боудена от них же самих, хотя на его вопросы, надо заметить, они отвечали очень осторожно. Однако Джейсону достаточно было и намека, чтобы представить себе их тяжелое детство. Рассказывали они далеко не все, но о том, что скрыли, нетрудно было догадаться по каким-то отдельным фразам и случайно оброненным словам. После завтрака, когда все насытились, а посуда была вымыта и вновь упакована, Джейсон устроился под низеньким дубком и принялся рассказывать о том, что у них произошло с Давалосом.
— Плантация моего дедушки Бовеса примыкала к Кампо-де-Верде, вы знали об этом? — обратился Джейсон к Саванне.
Все расположились кто где и расслабились, только Кровопийца стоял в гуще деревьев позади Джейсона, и его зоркие глаза были устремлены вдаль. Саванна и Боуден сидели рядышком, слева от Джейсона, прислонившись к бревну. Напротив Джейсона устроился Адам. Все наслаждались горячим кофе, держа в руках кружки. Однако атмосфера оставалась пока напряженной, возникшая в самом начале враждебность до конца не прошла.
Когда Джейсон обратился к Саванне, она оторвала взгляд от кружки и, встретившись с ним взглядом, покачала головой:
— Нет, не знала. Только слышала, что по соседству живет какой-то старик. Вот и все.
Слова «какой-то старик» вызвали у Джейсона легкую улыбку.
— Арманду, моему дедушке, — весело сказал он, — не понравилось бы, что его называют стариком. В минувшем феврале ему стукнуло восемьдесят три, а он до сих пор пользуется успехом у дам.
— Возможно. — Саванна пожала плечами. — Я ни разу его не видела, а вот мама, кажется, с ним знакома.
— Сомневаюсь, — сухо возразил Боуден. — Думаю, ты скоро узнаешь, что эта ветвь рода О'Рауков не имеет доступа в высшие круги светского общества.
Джейсон не стал возражать и, отпив кофе из кружки, продолжал:
— Как я уже сказал, плантация моего дедушки примыкала к Кампо-де-Верде, а поскольку почти всю юность я провел с ним, то, само собой, подружился с соседским сыном — Бласом Давалосом. Мы были почти ровесниками и увлекались одним и тем же: женщинами, лошадьми и азартными играми. — Джейсон скривил губы в улыбке. — И если бы не одно обстоятельство, наша дружба не прекратилась бы. В конце девяностых годов восемнадцатого века резко снизился урожай индиго, и Давалосы стали беднеть. Блас тяжело это переживал. Вместо того чтобы унаследовать громадное состояние, он вынужден был работать и кое-как сводить концы с концами. На последние деньги ему купили чин в испанской армии. — Джейсон тяжело вздохнул. — Другой на его месте не стал бы отчаиваться и смирился с создавшимся положением. Другой. Но не Блас. Блас винил всех и каждого в своих несчастьях. Возненавидел даже меня и мою семью, потому что мы не разорились, поскольку к тому времени уже выращивали сахарный тростник. — Джейсон снова вздохнул, устремив глаза куда-то в пространство. — Я понимал, как ему тяжело, но его злость, ненависть и постоянное нытье в конце концов стали невыносимы. Но не только это послужило причиной нашего разлада. Блас уже не мог себе позволить прежних развлечений. И наша дружба рушилась буквально на глазах. Отчаяние и горькая обида на судьбу сделали его замкнутым и угрюмым. Все его мысли были поглощены тем, как бы в короткий срок вернуть потерянное состояние. Ради этого он готов был даже на преступление и строил всевозможные фантастические планы.
