Социальный работник быстро делала заметки в блокноте. Мистера Логана сменила Фрэнсис Джеймисон, адвокат Кристел.
Джейн поднялась.
— С меня достаточно, — негромко произнесла она, и вместе со своим адвокатом вышла из зала.
— Да уж, не повезло, — пробормотала себе под нос Фрэнсис.
Лили попыталась сосредоточиться на документах, которые оглашала Фрэнсис. Кристел составила завещание пять лет назад, когда они с Дереком еще были вместе. Там упоминались Дороти и Лили, не ожидавшая ничего: «Моей лучшей подруге, Лили Илейн Робинсон, я оставляю 10 000 долларов и мой гардероб. Лили, ты никогда не гналась за модой, но, может, ты изменилась».
Лили потрясло, что подруга упомянула ее в завещании. Она как будто слышала голос Кристел. Лили поискала в сумке бумажный платок, но оказалось, что она израсходовала все. Шон потянулся к коробке салфеток, стоявшей перед ним, и через стол подтолкнул ее к Лили.
Распоряжения Кристел по поводу детей были почти такими же, как у Дерека, однако в том случае, если дети будут несовершеннолетними, их имуществом поручалось управлять Дороти Мэнсфилд Бэрд, матери Кристел. Дороти также назначалась опекуншей детей.
Фрэнсис постучала стопкой бумаг по столешнице, обитой кожей.
— Леди и джентльмены, это распоряжение представляется проблематичным, именно поэтому я попросила мисс Робинсон присутствовать сегодня. Дороти Бэрд перенесла обширный инсульт. В настоящее время она прикована к постели и не узнает никого из членов семьи и друзей. Ее прогноз весьма пессимистичен, поэтому она не сможет взять на себя обязанности, упомянутые в данном документе. Вот почему у меня с Кристел была запланирована встреча: нам предстояло обсудить вопрос об опеке. Кристел хотела изменить свое завещание, назначив мисс Робинсон опекуншей детей на тот случай, если ее бывший муж не сможет выполнять свои отцовские обязанности.
— Это противоречит завещанию мистера Холлоуэя, которое, в отличие от завещания его жены, датировано, подписано и оформлено в соответствии со всеми требованиями, — заметил мистер Логан.
— Родители должны были согласовать между собой кандидатуру опекуна, но, поскольку этого не произошло, суд, очевидно, вынесет решение в пользу воли отца.
Полными отчаяния глазами Лили обвела всех сидевших за столом. Казалось, никто не обращает на нее внимания — кроме Шона Магуайера. Он смотрел на нее так пристально, что у Лили дрожь пробежала по спине.
Сделав вид, будто не заметила его взгляд, она сосредоточилась на финальной части процедуры. Мистер Фулер огласил предварительное финансовое заключение, удивившее всех, кроме Реда. Несмотря на юридическую терминологию и математические выкладки, Лили поняла, что Дерек был по уши в долгах. То же самое касалось Кристел. Предаваясь экстравагантному образу жизни как до, так и после развода, они расходовали средства, превосходившие даже весьма крупные доходы Дерека. Никто не произнес этого вслух, но все поняли, что Холлоуэи были близки к финансовому краху.
Ред окинул взглядом собравшихся.
— Профессиональный гольф — бессердечная игра. В один год ты делаешь миллион долларов, а в следующий получаешь ноль.
Последовали долгие объяснения, касающиеся страховки Дерека и распределения наследства в случае отсутствия наличных денег, однако Лили больше ничего не слышала. Она думала совсем о другом и, как только собрание закончилось, направилась к Сьюзи Ши.
— О детях должна заботиться я, а не Магуайер, — без обиняков заявила она. Вот так. Это решение пришло к Лили внезапно, словно что–то толкнуло ее изнутри. Когда–то она сознательно предпочла свободную, одинокую жизнь. Пришло время положить конец одиночеству.
— Может, у Магуайера есть собственное мнение на этот счет, — громко и враждебно возразил он. — Может, мнение Магуайера состоит в том, чтобы ты катилась куда подальше.
— На данный момент, — сказала Сьюзи, — мистер Магуайер — опекун, назначенный родителями. Тем не менее, мистер Магуайер, я надеюсь, что вы учтете, что мисс Робинсон играет важную роль в жизни детей Холлоуэев.
— Я не собираюсь прогонять ее, если вы имеете в виду это, но кто–то должен отвечать за детей, и этот человек — я.
Мисс Ши кивнула и отошла, чтобы поговорить с другими адвокатами.
Лили ощетинилась, стоя лицом к лицу с Шоном. Она хотела понять, что движет этим человеком, однако они принадлежали к разным мирам и их объединяло только одно — тревога о детях.
— По–моему, ты не оцениваешь дальнюю перспективу. Это тяжелая обязанность.
— Думаешь, я не знаю этого?
— Они переживают последствия травмы, и даже для того, чтобы лишь пройти с ними через это, следует приложить огромные усилия, — сказала Лили. — Но жизнь не стоит на месте. Существуют школа, домашние задания, приступы гнева, болезни, подростковый возраст, и тебе не скостят срок за хорошее поведение. Это пожизненный приговор.
— Да, в твоих устах это звучит просто как песня.
— Веселого в этом мало.
Шон хмыкнул, однако в его глазах таилась злоба.
— Ну конечно! «Веселого в этом мало», — язвительно передразнил он Лили.
Она подавила раздражение.
— Я просто хочу, чтобы ты понимал…
— Что меня не ждет ничего хорошего?
— Что мы должны думать в первую очередь о детях.
— Давай посмотрим. Кто из нас предпочтительнее для них? Ты будешь следить за их режимом, а я не побоюсь показать показывать им, что жизнь снова может стать счастливой. Давай спросим у доктора Саш! — Шон вытащил из кармана мобильный телефон.
Лили не знала, что заставило ее вдруг прикоснуться к нему. Она протянула руку и дотронулась до его локтя.
— Они нуждаются в нас обоих.
Шон взглянул на руку Лили, потом на нее. Смутившись, она отступила.
— Объясни, почему ты так рвешься воспитывать этих детей, — попросил он.
— Потому что этого хотела Кристел. Потому что я знаю, как это делать. Кроме того, я дала обещание.
Шон скрестил руки на груди.
— Но я не слышу, что ты хочешь этого.
— Я хочу того, что лучше для детей. — Внезапно жизнь, которую выбрала для себя Лили, будущее, которое она спланировала, резко изменились. Ее ладони увлажнились, но она подавила желание вытереть их об юбку. — Я знаю, что ты хочешь того же, Шон. Я знаю, ты беспокоишься о них, но это не значит, что ты должен принести все в жертву…
