Поэтому она совсем не удивилась, когда однажды он объявил за обедом (к тому моменту прошло уже достаточно времени с тех пор, как ей исполнилось двадцать), что у него есть прекрасный подарок к ее двадцать первому дню рождения.
— Что же это?
— Я хочу взять вас с собой в Италию в конце сезона.
Милли потеряла дар речи. «Только мы вдвоем? Одни?»
Это были совершенно неуместные вопросы. Но ведь надо было как-то отреагировать. Оторвав ладонь от груди — Милли от неожиданности схватилась за сердце, — она потянулась к стакану с водой, чтобы смочить внезапно пересохший рот.
— Почему в Италию?
— Потому что я вынудил вас рано вернуться домой, когда вы были там в прошлый раз.
— Ради серьезного дела, которое касалось меня лично. Насколько я понимаю, меня бы очень обидело, если бы вы не попросили меня вернуться.
— Ну так что же? Мы едем?
— А вы не забыли о приглашениях на охоту? Никакой охоты не будет?
— Если только вы не предпочтете охоту поездке, — улыбнулся он.
Милли помнила время, когда недели, а то и месяцы проходили между его улыбками. Теперь он улыбался гораздо чаще, но она все еще никак не могла к этому привыкнуть. Каждая его улыбка удивляла и восхищала ее.
— Нет, я, разумеется, предпочту путешествие.
— Значит, едем в Италию.
Но остались важные вопросы.
— А как же Венеция и Хелена? Они поедут с нами?
Это казалось маловероятным, по крайней мере для Венеции, второй муж которой, мистер Истербрук, не так давно отошел в мир иной.
Фиц отрицательно покачал головой:
— Венеция не хочет путешествовать, пока в глубоком трауре, а Хелена намерена составить ей компанию.
— А Гастингс?
— Он охотится в Шотландии. Мы едем только вдвоем.
Одни. На несколько недель. По живописным романтическим местам.
Милли пришлось отхлебнуть еще глоток воды, прежде чем она смогла заговорить:
— Полагаю, я должна это вынести, раз уж мой муж хочет протащить меня через весь континент.
— О, можете быть уверены, он этого хочет. — Он снова улыбнулся.
И остаток ночи у нее сохранялось такое чувство, будто во рту у нее кусок сахара — постоянное ощущение сладости.
Они путешествовали по Швейцарии, проехали на поезде по Готардскому тоннелю, поднялись на дилижансе на перевал Шплюген и спустились к озеру Комо, первой остановке на их пути.
Озеро Комо, с его чистейшим горным воздухом, с его живописными виллами под красными крышами и великолепным видом на высокие склоны Альп, окружающих голубые зеркальные воды, питаемые ледником, в самом деле представляло собой истинный рай на земле. В течение двух недель Милли и Фиц гуляли, катались на лодке, играли изредка в теннис и посещали рестораны. Но увы, романтичность обстановки не вдохновляла Фица поцеловать жену — или сделать что-нибудь еще в этом роде.
В их гостинице, в коммуне Белладжио, у них были раздельные комнаты, как и на родине. Фиц был внимательным и общительным, точно так же, как дома. Но, как и дома, ночи проводил по своему усмотрению.
Милли подозревала, что он завел любовницу. Ее подозрения подтвердились, когда она увидела однажды вечером, как миловидная темноволосая женщина, на шее которой сверкали бриллианты, подмигнула ему за столом, когда они ужинали на широкой террасе гостиницы с видом на озеро.
— Это ваша любовница? — спросила Милли.
— Ничего подобного, — с улыбкой ответил он, уткнувшись в тарелку. — Я наношу ей визит, чтоб вы знали, прежде чем отправиться в собственную постель.
— Она остановилась в этой гостинице?
— Дорогая, я не так глуп, чтобы держать любовницу под одной крышей с моей женой.
— Хмм, а разве принц Уэльский не берет всегда с собой любовницу, отправляясь на загородные вечеринки, даже если принцесса там тоже присутствует?
— Я гораздо порядочнее принца Уэльского, должен вам заметить. Ганноверская династия была всего лишь сборищем немцев среднего класса, перед тем как мы начали искать королей за границей, чтобы посадить на английский трон.
Подошел официант и подал следующее блюдо — филе озерной рыбы под соусом.
— Расскажите мне, как это все происходит, — услышала Милли собственный голос. — Поиски любовницы. Мне любопытно.
Фиц с удивлением посмотрел на нее. Никогда прежде она не была такой бесцеремонной. В его глазах мелькнуло что-то — новая догадка, может быть, или уже имевшаяся, но внезапно обретшая четкие очертания.
— Это происходит по-разному. Гастингс, например, входит в комнату, видит женщину, которая его привлекает, и сразу же к ней подходит с комплиментом.
Это было вполне в его духе — перевести разговор на что-нибудь другое. Он был скрытным в отношении своей личной жизни, ее законный супруг. Но Милли не собиралась позволить ему так легко соскочить с крючка.
— А вы?
— Я не настолько искусен.
— И тем не менее вы пользуетесь не меньшим успехом, чем Гастингс.
Он добродушно пожал плечами, но этот жест означал также, что он больше не намерен обсуждать подробности своего поведения.
— Я знаю, как вы это делаете, — сказала Милли. — Рассказать?
Фиц удивленно приподнял бровь.
— Когда вы входите в комнату со смешанной компанией, вы никогда не направляетесь сразу к самым красивым женщинам. Вы некоторое время беседуете с джентльменами, может быть, даже с одной из вдов. Но в то же время тайно наблюдаете за предполагаемыми кандидатками и выясняете, кто из них смотрит на вас.
Легкая улыбка тронула губы Фица, и он отхлебнул изрядный глоток минеральной воды.
— Интересно.
Милли внезапно поняла, что его заинтересовал в ее словах не подробный анализ техники обольщения, а лишь то, как часто она пристально наблюдала за ним, делая вид, будто вовсе и не смотрит в его сторону. Однако она уже не могла заставить себя остановиться.
— Вы не так уж сильно отличаетесь от Гастингса. Вы точно знаете, какая женщина вам нравится. И такой же хищник, как и он. Но вы, подобно пауку, готовы ждать, пока ваша жертва сама придет к вам. Итак, эти леди заметили вас, молодого, блестящего и самоуверенного. Своими веерами они подают вам знак приблизиться. Но вы никогда не откликаетесь на приглашение немедленно. Вы разговариваете с хозяйкой. Обмениваетесь шутками с джентльменами. И только тогда делаете вид, что заметили леди, подающих вам сигналы. Вы начинаете с той, которая меньше всего вас интересует, а к концу вечера уже непринужденно беседуете с той, которую решили покорить с самого начала, как только вошли в комнату. А потом, несколько дней спустя, слухи доходят до меня — но я и так уже прекрасно осведомлена.
