– Да, Барра и Ангус убежали от людей Маккорди достаточно далеко. Они обрезали веревки Александра, я посадил его на лошадь позади брата, и они отправились прочь от Ратмора. Александр хотел приехать за тобой.
– Он так сказал? – Эйлис почти чувствовала, что Александр хотел взять ее с собой.
Джейм кивнул, а затем мягко попытался высвободиться из ее объятий.
– Да, но я и Ангус убедили его, что этого не следует делать, что сейчас он должен позаботиться о себе. Мы все знаем, что сэр Дональд не убьет вас, и это дает Александру время, чтобы вас спасти.
Эйлис нахмурилась, когда Джейм отвел глаза и постарался уйти.
– Джейм, о чем ты умалчиваешь? Что случилось? – Она встала прямо перед ним и положила руки ему на грудь. – Что ты пытаешься скрыть?
– Я не х-хочу говорить вам.
Едва заметная дрожь в голосе Джейма встревожила Эйлис.
– Ты должен. Я приказываю.
– Александр был жив, когда уезжал, – пробормотал Джейм.
– Но? В твоем голосе слышится «но». Александр был ранен?
– Да. – Джейм вздохнул, а потом как-то обмяк. – Один из людей Малькольма попал в него стрелой, но думаю, он не умер.
Эйлис сжала его запястье и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Значит, он только ранен?
– Думаю, да, – поспешил заверить ее Джейм. – Он поправится.
– Я должна в это верить.
– Как долго?
На лице Барры было страдальческое выражение, когда он помогал Александру сесть, чтобы тот смог съесть немного овсяной каши с медом. Он не хотел отвечать на этот вопрос Александра, поскольку, если бы ответил, за этим вопросом пошли бы следующие. К несчастью, Александр после того, как пришел в себя, только и делал, что спрашивал. Барра вздохнул, когда понял, что больше не может уклоняться от ответов.
– Месяц. Может, на несколько дней раньше или позже. – Он пожал плечами, когда Александр посмотрел на него с изумлением.
– Месяц? Нет, ты смеешься. Не это я хотел бы сейчас услышать. – Александр опустился на подушки с помощью Барры и начал размышлять, почему он чувствует себя столь слабым, а в голове пустота.
– А теперь скажи: сколько времени я был без сознания? – Он поднял руку, чтобы стереть пот со лба, и замер в удивлении и ужасе, разглядывая ее. Рука похудела, превратившись в обтянутые кожей кости, как будто он был дряхлым стариком. – Месяц?
Барра мягко опустил руку Александра и вытер ему лицо.
– Да, месяц. Ты находился между жизнью и смертью. К моменту возвращения из Лиргана ты был тяжело ранен. Холод, избиения, потеря крови почти убили тебя.
– Вот почему я выгляжу таким истощенным и столь слаб, что едва могу открыть глаза?
– Да. Возможно даже, что стрела была отравлена. Или на ней была грязь, от которой началось воспаление. Сейчас трудно сказать.
– Я ничего не помню. Мне попали в голову?
– Нет. – Барра приставил стул к краю кровати и сел, обратившись лицом к Александру. – Нет нужды тебя обманывать. Иногда ты подолгу не приходил в себя. Иногда словно терял рассудок. Нам даже пару раз пришлось тебя связать. Один раз ты уснул очень глубоко, и мы решили, что ты на пороге смерти.
– А Эйлис? – Александр внимательно всмотрелся в лицо Барры. – Все еще в плену в Лиргане?
– Да. Джейм остался с ней. Ангус предложил этому увальню сесть вместе с ним на лошадь, однако Джейм не захотел оставлять свою хозяйку. Он сказал, что будет ее защищать.
– О да, он и этот проклятый Малькольм, – пробормотал Александр.
В его памяти отчетливо всплыл образ Малькольма.
Барра покачал головой:
– Есть много вещей, которые ты помнишь слишком хорошо.
– Я также помню, что нам пришлось оставить ее с Маккорди. Итак, прошел месяц. Значит, сейчас должна наступить зима.
– И возмездие. Даже если снег больше не выпадет, тот, что лежит, растает только весной. – Барра чуть улыбнулся брату. – Думаю, ты очень долго будешь восстанавливать силы.
Александр с трудом приподнялся, весьма удрученный тем, что это оказалось трудно сделать.
– Дональд Маккорди не позволит моему ребенку долго прожить после рождения. Я должен спасти Эйлис и нашего ребенка как можно скорее.
– Мы все готовы спасти Эйлис и твоего ребенка. – Барра сжал руку брата. – Но ты знаешь, как трудно организовать успешное нападение – большое или маленькое – в середине зимы. И как я уже говорил, тебе надо восстановить силы. Мы с тобой разговариваем в первый раз после того, как ты отправился на встречу со священником. Даже дураку видно, что ты ни на что не способен.
– Священник! Он предал нас?
– Нет, это был человек, который работал в коровнике. Странно, но погиб только он. Ангус нашел его на кухне, в пустом бурдюке для вина. Его горло было перерезано.
– Этот несчастный, по всей видимости, полагал, что Маккорди будет действовать в соответствии с правилами чести. – Он посмотрел в сторону окна, и хотя не мог видеть того, что происходило снаружи, легко себе это представил. – Я должен подождать до весны, чтобы вернуть то, что принадлежит мне, независимо от того, быстро я поправлюсь или нет.
– Боюсь, что так. Вызволить Эйлис будет нелегко. Она нужна нам живой, а ребенок не появится до мая – а может, даже до начала июня. Время есть. Не трать понапрасну силы, изводя себя волнениями по поводу того, что невозможно изменить. Сохрани эти силы для выздоровления. У Эйлис есть Джейм. Он за ней присмотрит. Она уже родит, когда мы наконец получим возможность за ней отправиться.
– Все это верно, но после шести месяцев жестокого обращения Дональда Маккорди захочет ли она жить? И перенесет ли это наш ребенок?
Эйлис села на кровати и мрачно посмотрела на тяжелую дверь, отделявшую ее от свободы. На какое-то мгновение гнев пересилил страх, постоянно угнетавший ее на протяжении трех месяцев, что она находилась в заключении в Крейгендабе. Они все перебрались в замок Маккорди через несколько дней после побега Александра. Даже ее дядя и его жена Уна отправились вместе с ними, хотя она не видела никого из них, а они ей никак не помогали. У Эйлис было искушение швырнуть поднос с едой в дверь, но она хотела есть так сильно, что не могла себе этого позволить.
Эйлис провела рукой по округлившемуся животу и откусила толстый кусок хлеба с медом. То, что ребенок иногда шевелился, было сейчас ее единственной радостью. Ребенок пока что чувствовал себя хорошо. Она знала, что это счастье будет длиться, пока она носит ребенка, пока они представляют собой единое целое. Но это значило и то, что ущерб для одного несет ущерб и для другого. Весной она родит, и ей придется собраться с силами либо для борьбы с ожидающими опасностями, либо для бегства.
