«Вы с ума сошли! — воскликнул Тед Джарвис. — Мне нужна по крайней мере тысяча фунтов, чтобы закупить за границей вина, доставить их сюда и найти подходящий магазин в приличном районе».
«Обещаю достать вам эту тысячу», — тихо ответила я. Он был так изумлен, что я чуть было не рассмеялась, увидев выражение его лица.
«Вы получите свою тысячу фунтов, если сообщите мне, куда вы отвезли известную вам молодую особу, — сказала я. — Только не вздумайте меня обмануть, Тед Джарвис. Я знаю, что она в Кале. Его светлости не составит труда найти кого-нибудь в этом городе, кто видел вас и тех, кто вас сопровождал. Французы за деньги мать родную продадут. Но я хотела бы, чтобы доброе английское золото осело не в карманах французов, а в вашем кармане».
Тут миссис Денверс глубоко вздохнула.
— Надеюсь, вы не рассердитесь на меня, милорд, ведь это очень большая сумма.
— Вы сделали все совершенно правильно, — успокоил ее маркиз. — Теперь скажите мне, где Фортуна.
— В монастыре Пресвятой Богородицы в пригороде Кале, — сказала миссис Денверс. — Я заставила Теда написать название ведущей туда дороги.
Она вытащила из сумочки небольшой листок бумаги и протянула его маркизу.
— Вы гений, миссис Денверс! — вскричал маркиз. — Вряд ли кто-нибудь другой сумел бы лучше вас справиться с этим делом!
— Благодарю вас, милорд, но я всего лишь выполнила свой долг по отношению к этой милой девочке, — ответила миссис Денверс. — И по отношению к вашей светлости, конечно.
— Я уезжаю сейчас же, — заявил маркиз, — но сначала проследите, чтобы молодому Джарвису передали деньги таким образом, чтобы никто не догадался, что эти деньги от меня, по крайней мере в ближайшее время. И посоветуйте ему недельки две ничего не предпринимать. Понятно?
— Все будет сделано так, как вы велели, милорд. Надеюсь, вы простите меня за то, что я появилась перед вами в верхней одежде. Я хотела поскорее сообщить вашей светлости все, что узнала.
— А я хочу поскорее увидеть мисс Фортуну, — приподнятым тоном произнес маркиз.
С этими словами он вышел из комнаты, а миссис Денверс стояла, глядя ему вслед. Она подумала, что он похудел за эти четыре дня. И вправду, повар жаловался, что блюда возвращались из столовой почти нетронутыми. И за все эти четыре дня его светлость почти не выходил из дому.
— Быть может, — прошептала миссис Денверс, — все и вправду изменится к лучшему.
Яхта маркиза, вошедшая в порт Кале, не вызвала у его жителей особого интереса.
Матросы отвели ее к месту стоянки, а на причале собралась небольшая толпа нищих. Маркиз спрыгнул на причале еще до того, как матросы успели закрепить причальные концы. За ним последовали старый Эбби, два молодых кучера и два лакея.
Маркиз на вполне сносном французском спросил, как добраться до ближайшей платной конюшни, и за удивительно короткое время нанял карету и четверку добрых лошадей. Вскоре они выехали из города.
Маркиз с равнодушным видом сидел в карете, откинувшись на мягкие подушки. Однако глаза его живо смотрели вперед, и каждые несколько секунд он наклонялся к окну, чтобы посмотреть, где они находятся.
Монастырь располагался в трех милях от города, и, когда они проехали это расстояние, маркиз стал с тревогой спрашивать себя, не перепутал ли он дорогу.
Неожиданно прямо перед ними предстала обитель. На вершине больших решетчатых ворот стояла статуя Мадонны. Как выяснилось, это был единственный вход в монастырь. За высоченной стеной, окружавшей его, длиной в целую милю, виднелись только верхушки крыш.
Экипаж дважды обогнул монастырь, прежде чем маркиз дал Эбби приказ ехать помедленнее, и они двинулись вдоль стен в третий раз, причем второй кучер громко затрубил в рог.
В тишине пение рога прозвучало словно колокольный звон.
Рог заливался, словно музыкальный инструмент, и звук его отдавался эхом в полях — так охотники извещают друг друга, что увидели лису.
— Тэлли-хо! Тэлли-хо!
Маркиз повторял эти слова про себя, высунувшись в окно, и внимательно изучал стену монастыря, мимо которой они проезжали.
Они миновали уже большую ее часть, но она по-прежнему казалась совершенно неприступной.
В ней никак не меньше трех метров, подумал маркиз.
Кучер на мгновение отнял рог ото рта, облизал губы и снова принялся трубить.
— Тэлли-хо! Уходи!
Вдруг прямо впереди на стене появились чья-то голова и плечи.
Старый Эбби натянул поводья, но маркиз уже заметил маленькую фигурку, вскарабкавшуюся на стену, и не успел экипаж остановиться, как он выпрыгнул из него и побежал туда.
На мгновение ему показалось, что это совсем не Фортуна, ибо фигурка была одета в черное платье и черную вуаль поверх белого апостольника. Волос ее не было видно, но маленькое личико в форме сердечка и большие испуганные глаза не оставляли сомнения, что это Фортуна.
Не говоря ни слова, она перелезла через край стены и повисла на руках. Маркиз быстро приблизился и вытянул руки.
— Прыгайте, я вас поймаю, — прокричал он. — Прыгайте, не бойтесь.
Какое-то мгновение Фортуна колебалась, но потом отпустила руки и упала в его объятия. Несмотря на ее небольшой вес, он пошатнулся, поймав ее. Вуаль взметнулась, и маркиз увидел белый апостольник, покрывавший ее голову и шею.
— Вы… все-таки… приехали, — задыхаясь, произнесла Фортуна, — приехали… за мной.
Он крепко прижал ее к себе и на какое-то мгновение почувствовал, что потерял дар речи.
Вдруг за стеной раздался колокольный звон.
— Быстрее… быстрее… увезите меня… отсюда, — взмолилась Фортуна. — Этот звон… означает, что меня ищут.
Не выпуская Фортуну из рук, он быстро подошел к экипажу и посадил ее внутрь.
Лакей захлопнул дверцу и еле успел запрыгнуть на запятки, как Эбби развернул коней и погнал их назад в Кале. Только клубы пыли взвились позади них.
Внутри кареты Фортуна не пыталась высвободиться из рук маркиза — наоборот, она спрятала лицо у него на плече.
Маркиз очень осторожно развязал апостольник, стянул его с головы Фортуны и бросил на пол. Ее волосы, освобожденные от пут, густой волной рассыпались по плечам.
И тут только он заметил, что она плачет. Взяв ее за подбородок, он повернул к себе ее лицо.
— Вы плачете? — спросил маркиз. — А я-то думал, что вы мне обрадуетесь.
— Я думала… что вы меня… забыли, — прошептала она.
— Забыл вас?! — Его голос прозвучал резко, но следующую фразу маркиз произнес уже более мягким тоном: — Я приехал не сразу, поскольку вы не оставили свой адрес.
Она хмыкнула, но это было больше похоже на всхлип.
