Блейк резко встал, бросил на стол салфетку и вышел из столовой.
Виктория выждала, пока его шаги перестали звучать по мраморному полу холла, и попросила мистера Кента заложить экипаж.
— Вики! Я так скучал без тебя!
Виктория крепко обняла брата и зарылась лицом ему в воротник. Колючая шерсть царапала ей щеки, но она не замечала этого.
— Я тоже рада снова видеть тебя, Спенсер.
Спенсер отстранил ее на расстояние вытянутой руки и внимательно осмотрел с ног до головы:
— Ужасно было? Равенспер обижал тебя?
— Нет, Спенсер, — покачала головой Виктория. — Со мной все в порядке, он вел себя как джентльмен. Поверь мне.
— Я тебе не верю, — нахмурился Спенсер. — Почему ты защищаешь его?
— Я не защищаю.
— То есть ты хочешь сказать, что он не прикасался к тебе… не затащил тебя в постель? — Спенсер задавал вопросы, опустив глаза, явно испытывая неловкость.
Виктория почувствовала, как загорелось ее лицо. Ей не хотелось обсуждать с братом этот вопрос, но она чувствовала: Спенсеру важно знать, что ее никак не оскорбили.
— Блейк не прикасался ко мне, клянусь.
— Ты до сих пор невинна? Но почему?.. — изумился он. — Я знаю, ты ему нравишься. В тот день, когда он пришел за тобой, я видел, с какой страстью он смотрел на тебя.
Виктории вновь пришлось бороться со смущением.
— До сих пор я думала: он использует меня, только чтобы причинить боль отцу. Блейк считал, одного факта, что я каждую ночь нахожусь под его крышей, будет достаточно, чтобы извести отца.
— До сих пор?
— Похоже, его терпению пришел конец. Мне кажется, мы вернулись в Лондон, чтобы он мог публично раскрыть мой позор.
— Я убью его голыми руками, — сжал кулаки Спенсер. — Я надеялся, что этот трус будет тебя сопровождать, и тогда я превратил бы его в кровавую лепешку.
Виктория потеряла дар речи. Неужели Спенсер и в самом деле полагает, что он может победить Блейка? Ей мгновенно представился боксерский ринг и то, как Блейк тренировался на нем. Но она никогда не станет ранить чувства брата, высказывая ему свои соображения.
— Есть способ получше. Чтобы задеть его, насилие вовсе не нужно. — Виктория достала из сумочки бумагу и передала ее Спенсеру.
Спенсер развернул бумагу. Прочитав записи Виктории относительно инвестиций Блейка, он нахмурился. А затем с изумлением взглянул на сестру:
— Ты шутишь, этого не может быть! Просто мужская самонадеянность…
— Отдай это отцу. Он знает, что делать.
— Я всегда ненавидел то, как отец с Джейкобом Хоббсом ведут дела. Но на этот раз я буду рад помочь им любым возможным способом.
— В таком случае моя работа выполнена, — заявила Виктория. — Отец должен быть доволен.
Испытывая неловкость, Виктория опустила глаза и принялась изучать носки своих туфелек.
Что она испытывает? Стыд? Разочарование в самой себе?
Виктория не могла разобраться в своих ощущениях, но она не ожидала, что на нее обрушится такое тяжелое чувство страха, смешанное со стыдом и неловкостью, когда она поможет отцу довести до конца его планы. Она в сотый раз твердила себе, что любым способом должна защищать себя.
Разве Блейк не поступил бы на ее месте точно так же?
— Прости, Вики. — Спенсер поднял ее опущенный подбородок. — Я представляю, что тебе пришлось пережить, чтобы добыть эти сведения. Пойдем со мной. Не надо тебе возвращаться в этот дом.
— Куда я пойду? Сомневаюсь, что мать или отец позволят мне вернуться домой.
— Мы можем вместе уехать из Лондона, — произнес Спенсер, сжимая ее нежные руки. — Блейку потребуется много месяцев, чтобы найти нас, а мы к тому времени можем уплыть в Америку.
— Ох, Спенсер. — Виктория дотронулась до светлого локона, упавшего ему на лоб. Спенсер всегда был мечтателем. — Ну, куда мы поедем? Как мы будем жить? На какие деньги купим билеты на корабль?
— Ты слишком много думаешь, Вики. Мы найдем способ. Я могу заработать денег за карточным столом.
— Опять игра? Тебе что, везло в последнее время? Можно было даже не спрашивать, играл ли Спенсер после ее отъезда. Она подозревала, что карты увлекли его еще больше, чем прежде.
— Нет, — опечалился Спенсер, — удача отвернулась от меня, как только ты уехала.
«Какая удача?» — подумала Виктория.
— Насколько все плохо? — спросила она.
— Да не то чтобы слишком… — пожал плечами Спенсер.
— И все же: очень плохо? — повторила Виктория.
— За мной охотятся люди Слаера.
— Слаер! — При упоминании имени известного ростовщика Виктория испытала настоящее потрясение. Она слышала о его варварских методах, о физических расправах над теми, кто не выплачивает в срок долги и высокие проценты. У Виктории волосы встали дыбом. — Как тебе удалось избежать подручных Слаера?
Только теперь она заметила, как плохо выглядит Спенсер. Он сильно похудел за это время. Одежда болталась на нем, как на вешалке. Правильные черты лица заострились, взгляд зеленых глаз казался безжизненным, а светлые волосы висели тусклыми прядями. На лбу и в уголках глаз появились мелкие морщинки.
— Ох, Спенсер. — Виктория дотронулась до его плеча. — Они преследовали тебя, да? А я не могла ничем помочь, потому что меня здесь не было.
Из горла Спенсера вырвался какой-то сдавленный звук, и он закрыл лицо руками. Виктория поняла: ему стоит огромных усилий, чтобы не разрыдаться.
— По правде, говоря, Вики, я в беде, — выдохнул Спенсер. — Я рад, что ты вернулась в Лондон, пусть даже не домой.
— Мы навестим с тобой биржу. Пришло время дяде Шелдону проверить свои инвестиции.
Спенсер поднял на нее глаза, в которых стояли непролитые слезы.
— Спасибо. Похоже, моя младшая сестра опять спасает меня.
«Потому и спасаю, что сестра», — нахмурившись, подумала Виктория.
— Передай отцу все мои записи. Встретимся на бирже, на следующей неделе.
* * *
Джастин нашел Блейка в клубе «Уайтс», где тот, глядя в окно, допивал второй стакан бренди.
— Случилось невероятное, — объявил он. Тяжело дыша, совершенно измученный, Джастин плюхнулся в кресло напротив Блейка.
— И, судя по твоему виду, неприятное. — Блейк поставил стакан на стол.
— Ты прав, неприятное. Чарлз Эштон и Джейкоб Хоббс вдруг резко прекратили продажи «Иллюзии»!
— Что конкретно они перестали продавать?
— Все. — Джастин подался вперед. — Ни поршней высокого давления, ни поршневых стержней, ни сменных деталей. Они швырнули нам в лицо все будущие заказы.
— Проклятие, — выругался Блейк. — Во сколько мне это обойдется?
