на фермах, да и то не всюду, попробовать их было интересно – вкус у мяса оказался немного жестковатым, но с необычным привкусом.
Крем яблочный с ликером кюрасо, поданный на десерт, был знаком и нашим современникам, и отличался ярко-синим цветом и несколько горьким апельсиновым привкусом самого ликера, а вот крем франжипан, жаренный по-немецки, женщину очень заинтересовал. Она потом узнала, что крем состоял из сливочного масла и сахара, к которым добавляются яйца и мелко измельченный миндаль, и чем-то он напоминает современный марципан, который также делается из миндаля. Наталья взяла себе его на заметку, решив при случаи попробовать сделать из марципана не только крем, но и конфеты, и даже фигурки и съедобные игрушки.
Женщина попробовала всего понемногу, поскольку наедаться не хотела, да и блюд было слишком много, да еще и на ночь слишком тяжело было есть большое количество пищи. Женщина переживала немного, стараясь не попасть впросак, пользуясь многочисленными столовыми приборами, ведь мы не так часто это делаем. Но двойник замечательно в них ориентировалась, и все прошло благополучно, да и учительница, хоть и не часто, но посещала хорошие рестораны, и старалась там «держать марку», пользуясь приборами правильно, как положено, хотя многие уже эту культуру потихоньку смазывают, стирают.
Граф, сидевший рядом, хотя его и приглашали на место ближе к хозяйке, делал вид, что все так и надо, старался развлечь Наталью разговорами. Он рассказывал о славном боевом пути своего полка и подвигах сослуживцев, причем не злословил, а, наоборот, говорил о каждом добрые искренние слова, что ей очень понравилось.
Она ожидала увидеть тупого солдафона, а оказалось, что с графом очень приятно общаться. По крайней мере, когда он спросил, может ли он бывать у барыни в имении, Наталья с удовольствием ответила положительно. Голова ее плыла и кружилась и от выпитого вина, и от схлынувшего напряжения этого вечера, она немного расслабилась и даже позволила себе немного пококетничать с графом. Да и как мужчина он ее тоже очень привлекал, конечно, не хотелось загадывать дальше, но дружба с ним опять же будет только на пользу и Наталье, и барыне.
Ужин продолжался довольно долго, но постепенно гости стали разъезжаться по домам, тем более что было уже около пяти-шести часов утра. Стали собираться домой и Наталья с Машей, их прихватила семья их знакомых, тоже усталых и довольных, но ушли все «по-английски», не попрощавшись, поскольку, хоть и затихая понемногу, но бал продолжался.
А всем еще предстояло завтра сделать обязательный визит хозяйке и хозяину бала, чтобы поблагодарить их за гостеприимство. Маша тоже устала, но было видно, что она очень довольна – да и как не быть довольной юной девушке, которая от души натанцевалась, нафлиртовалась в меру сил, насплетничалась с подружками. Поэтому, как говорят, «усталые, но довольные», найдя своих дремлющих на вещах слуг и разыскав свои кареты, накинув теплую одежду и переобувшись, мы вернулись домой к знакомым, причем было уже раннее утро, когда многие уже вставали, и все рухнули спать, еле дойдя до кроватей.
На следующий день Наталья встала по привычке рано, когда все еще спали, но чувствовала себя достаточно бодрой и выспавшейся. Волнение ее улеглось, все на балу прошло даже лучше, чем она мечтала. Знакомство с графом, представление Елизавете Ивановне, интересные впечатления о танцах и вообще организации бала – все это вдохновляло ее, она даже присела в уголочке, чтобы записать эти впечатления в надежде разместить их на своем сайте под названием: «Бал, как он есть, в воспоминаниях дворянки девятнадцатого века», где решила все рассказать от своего – не своего лица, в надежде, это будет необычно и интересно.
Не все же идеи из будущего применять, песни перепевать, прошлое в живом рассказе очевидца также интересно для людей будущего, тем более Наталья хотела сделать его точным, эмоциональным, отражающим непосредственные мысли, а не пересказом сухой монографии, которая интересна только специалистам.
Ненадолго переместившись в будущее, Наталья увидела, что все припасы были барыней подъедены, в этот раз, как поняла Наталья, барыня дремала, сидя около экрана, где как раз заканчивалась первая серия фильма. Улегшись в кровать, накрывшись теплым пледом, чтобы дать возможность барыне отдохнуть, Наталья вернулась в прошлое, а барыня с удовольствием легла на нагретое место.
Вчера вечером все договорились, что Наталья с Машенькой еще немного задержатся у гостеприимных знакомых, так как нужно было обязательно приехать с ответным визитом и благодарностью за вечер в дом предводителя дворянства. Да и нужно было закрепить и расширить знакомства, впечатления о себе и Маше.
Пошла Наталья проведать и своих людей и расспросить, как они провели время. Оказалось, что все было нормально, Степана конюхи приняли в свою компанию, они даже умудрились немного выпить и посплетничать про своих хозяев. Надеюсь, что он хозяйку не ругал, как-то после перенесенных в метели приключений немного он с ней не то чтобы сблизился, такого и быть не могло, но очень симпатизировал ей, что было ответным чувством и со стороны помещицы. Наталья оценила его основательность, надежность, спокойствие, переживание о других. Она видела, что и он заметил ее заботу о людях и желание помочь всем, кто от нее зависел. Девушки-горничные тоже были довольны, их накормили, они даже прикорнули немного на вещах, после того как всласть наболтались с другими девушками о своей жизни.
Хозяев удивила такая забота о своих людях, она была несколько непривычна. Но Наталья уже придумала «отмазку», так как не хотела, чтобы это обсуждалось и осуждалось в свете. Она сказала, что относится к людям, как к своему имуществу, а о имуществе принято заботиться. Это, конечно, не соответствовало ее настоящим мыслям, но, по крайней мере, было понятно и объяснимо для людей того времени.
Привлекать внимание своими истинными демократическими мыслями она не хотела, так как это было чревато. Наталья даже когда-то читала в интернете, что в одной губернии дворяне принесли жалобу губернатору на помещика, который, по их мнению, слишком хорошо относился к своим крестьянам. Против него возбудили целое расследование – не вольнодумец ли он, и не стоит ли на всякий случай отправить его куда-нибудь подальше в Сибирь. Дело еле замяли, но нервов тому дворянину потрепали немало. Так что еще раз «конспирация, батенька, конспирация», как говорил дворянин Ульянов (Ленин).
После обеда Наталье принесли небольшую коробочку от графа, в которой лежал красивый резной веер тонкой работы. Он был очень изящный и, скорее всего, недешевый. В коробочке
