Если у нее опять беременность, что тогда? Он бросит ее? Или будет молчаливо укорять ее? Завтра она отправится с ним в неизвестность. Что с ней будет в этом другом мире?
* * *
Она проснулась перед рассветом, потому что зашевелился Бенджамин. Они с сыном лежали в объятиях Алекса. Она ощутила тепло его тела и вспомнила ночи, проведенные вместе под открытым небом, когда звезды напоминали капельки дождя, попавшие под луч света.
Почувствовав ее эмоциональный взрыв, Алекс обнял ее еще крепче и поцеловал в плечо. В этот момент зашевелился мальчик, и Алекс вынужден был убрать руку, пробормотав что-то о счастье отцовства. Потом он потянулся, сел и сказал:
— Надо собираться. В этом доме нам, пожалуй, уже не рады.
Это было действительно так. Вечером, уходя спать, Руфус заметил.
— Меня совсем не интересуют рабовладельцы.
— Мои рабы живут лучше, чем они, — раздраженно сказал Алекс, когда они уже пробирались по полю с плохо выкорчеванными остатками деревьев.
— Конечно, они живут бедно. Но, в отличие от рабов, они свободны, — резко заметила Кассандра.
— Не всякий мечтает о свободе. Иногда полный желудок и крыша над головой поважнее этого.
— Я теперь знаю, что такое рабство и плен. И все это время, голодная или сытая, я мечтала только о свободе.
— Извини меня, Кассандра. — Он понял, что неосторожно обидел ее. — Прости за то, что с тобой произошло.
— У тебя нет необходимости просить у меня прощения, Алекс, — спокойно заметила она. — Все это случилось не по твоей вине.
— Возможно, ты и не винишь меня, но я сам ощущаю свою вину. Мне нельзя было тогда оставлять тебя одну.
— Алекс, но ведь это я не хотела, чтоб ты отправлял меня к…
— В той ситуации твое мнение было не так уж важно.
В ее взгляде мелькнуло удивление, а потом возмущение.
— И мое, впрочем, тоже. Ты должна была уехать. Но теперь уже ничего не изменишь. Я только знаю, что должен позаботиться вдвойне о вашей с сыном безопасности.
— Алекс, но я не хочу жить на этой плантации. Ты же знаешь мое отношение к рабству.
— Надо признать, что пока все складывается именно так. Постепенно ты привыкнешь.
— Ни за что! И как все это воспримут твоя сестра и ее муж?
— Все, что у них есть, наполовину мое. И в Бразории есть адвокат, защищающий мои интересы.
— Но ведь тебе и самому не нравилось там жить.
— Да, мне надоело уговаривать шурина не проигрывать доходы от плантации, а сестру прекратить меня воспитывать. И все-таки это мой дом, и пока мы будем там жить.
— Мне не нравится даже название этого места.
— Это название случайно дала ему сестра. Она сказала мужу, что не собиралась по его милости забираться в дремучий лес, и только дьявол может надеяться, что она останется там жить. Так Джим Филипп и назвал это место — Дьявольский Лес.
Кассандра попыталась убедить его, что можно обустроиться и в другом месте, например, в Массачусетсе. Там у нее остались дом и деньги. Алекс пообещал принять это к сведению, но позднее.
* * *
— Он теперь будет спать всю ночь?
Кассандра кивнула, укутывая ребенка.
— Тогда иди ко мне.
Алекс растянулся на одеялах. Кассандра неуверенно подошла к нему и легла рядом. Что дальше? Может он приготовил для нее еще одну лекцию о плантаторах и рабах?
— Ты готова выполнять свои супружеские обязанности или еще не совсем? — негромко спросил он.
Кассандра вздрогнула и заглянула ему в глаза. Нет, любящие мужья смотрят иначе.
— А ты… ты меня захочешь?
— Конечно.
— Даже, несмотря на…
— Несмотря на что?
Кассандра стала внимательно рассматривать свои ладони. Настал момент, которого она боялась больше всего. Но ведь все равно придется об этом говорить, рано или поздно.
— Может быть, тебе еще нужно время?
— Скорее всего, ты прав, — вздохнула она. — Но не по причине, о которой думаешь ты. — Она поняла, что придется все равно говорить сейчас правду. — Алекс, после рождения Бенджамина я была третьей женой военного вождя.
Она увидела, как он изменился в лице.
— И может быть, у меня от него будет ребенок. — Она замолчала и стала кусать нижнюю губу. — Я не знаю точно, но это возможно. И если теперь я… то есть мы… в итоге мы никогда не узнаем…
— Чей это будет ребенок? Ты считаешь себя беременной?
— Я не знаю.
Алекс вздохнул.
— Надо просто сориентироваться в датах.
— Я понимаю, — в голосе Кассандры прозвучала печаль. — Но беда в том, что я уже давно не слежу за месяцами. Я даже не знаю, лето сейчас или осень.
— Почти осень, — рассеянно заметил он и снова замолчал.
Кассандра села возле него, не понимая, как лучше ей сейчас поступить — уйти или оставаться.
— А может быть, нам и не нужно знать всего этого? — неожиданно сказал он. — Если ты не против, сделаем вид, что ничего не было, а там будь что будет.
— Тебе действительно хочется быть со мной? — удивилась она.
— Кого бы ты ни родила, ребенок все равно будет похож на одного из нас.
Она с изумлением уставилась на него, а потом рассмеялась.
— А вот так ты мне нравишься еще больше, — радостно сказал Алекс, целуя ее так, что у нее сразу же закружилась голова.
Потом он внимательно осмотрел ее индейскую одежду.
— Ты не будешь возражать, если я сниму с тебя все это? Ты даже представить себе не можешь, как часто я мечтал о тебе. Мне и сейчас еще кажется, что это только сон, и я все время боюсь потерять тебя.
— Милый мой, Алекс, — вздохнула она и прижалась к нему всем телом. Ею тоже вдруг сразу овладел настоящий любовный голод. И они вдвоем, соскучившись друг без друга в течение долгих месяцев, никак не могли утолить эту страстную тягу любить без оглядки на что бы то ни было. Все вокруг не имело никакого значения. Только они вдвоем, и блаженство их любви.
Когда потом, уставшие и счастливые, они молча лежали рядом, Кассандра впервые подумала о том, что все неприятности, наверное, забудутся, и они преодолеют свои трудности.
— Знаешь, моя родная, — Алекс приподнялся и, опершись на локоть, заглянул ей в лицо. — Мне показалось, что у индейцев ты научилась не только строить вигвамы.
Она едва не вспылила. Как он может говорить ей такие вещи? Но Алекс, смеясь, добавил:
— Я не жалуюсь. Я делаю тебе комплимент. Ты стала еще лучше.
— Алекс! — Она не могла сдержать удивления. Неужели он не ревнует? Она привстала и потянулась к своей одежде.
— Не надо, — он отбросил ее одежду в сторону. — Мы с тобой в пустом лесу, а костер еще хорошо горит. Не надо, не одевайся. — Он обнял ее за талию. — Я просто обожаю тебя, Кэсси.
