Эмма ничего не успела сказать, как сильные руки подхватили ее и понесли к открытой двери.
— Я... Я уже проснулась и могу идти, — сказала она.
— Я выбросил ваши сапоги, а на улице снег, — шепнул ей на ухо Стюарт. Голос его был низок и тих, как зимняя ночь.
Да, верно. Она кивнула. Злиться на него она была не в силах. Она закинула ему руку на плечо.
— Который час? — спросила она.
— Начало десятого. — Свет, струившийся из окон дома, освещал его, он наполовину высунулся из кареты. Позади него дом зажигался все большим количеством огней — слуги узнали о его приезде и готовились встретить хозяина.
Легкость и уверенность, с которыми он поднял ее, показались Эмме слегка пугающими. Потом настало время для еще большего удивления — она оказалась прикрыта полой его роскошного пальто. Ей было так уютно в этом коконе из серебристой шелковисто-нежной шиншиллы!
Она прижалась к его теплой груди. Он нес ее, как пушинку. На улице оказалось холодно — гораздо холоднее, чем днем, снова пошел снег. Он нес ее, как ребенка, она чувствовала ритм его широких шагов. Сам хозяин замка нес ее к себе домой. Вдоль стены дома росли деревья, так что сам замок казался призрачной башней, сливавшейся с окрестным лесом.
Слуги высыпали на террасу. Горничные в накрахмаленных чепцах во главе с домоправительницей, главный дворецкий с помощниками во фраках. Кто-то из слуг принял от лакея багаж. Другие ждали у освещенного входа, пристально вглядываясь в темноту. Эмму поразило обилие прислуги. Она заметила, что прислуга чувствовала себя довольно скованно, и догадывалась, что это заметное напряжение вызвано ее появлением. Хотя, быть может, дело было не в ней. Каждый из слуг понимал, что их слишком много, и каждый стремился продемонстрировать хозяину необходимость своего присутствия.
Над головой Стюарта раскрылся зонт. Один за другим сыпались вежливые вопросы. Голодны ли они? Следует ли ждать еще гостей? Изволит ли его сиятельство взглянуть на визитные карточки, оставленные посетителями во время его отсутствия двумя джентльменами из Лондона? Визитные карточки и почта ожидают его сиятельство в библиотеке на подносе. Один из младших садовников сломал ногу... Вопросы сыпались один за другим. Желает ли его сиятельство ознакомиться с тем, как велись дела в имении в его отсутствие, сейчас или доклад подождет до утра? И наконец, несколько неуверенное:
— Следует ли приготовить для дамы комнату в доме?
Стюарт проигнорировал все вопросы, кроме последнего.
— Увы, да, — сказал он тоном отвергнутого любовника, и Эмма, хотя и не хотела себе в этом признаваться, почувствовала себя польщенной.
Они уже поднялись на последнюю ступень лестницы, ведущей на террасу, когда тишину ночи разорвал крик. Стюарт опустил ее на землю, но она вцепилась в него, испуганная донельзя.
— Что это? — с дрожью в голосе спросила она.
— Павлины. У нас тут живут штук пятьдесят павлинов. В основном на деревьях.
Павлины? Эмма вздохнула с облегчением. Всего-навсего павлины. Странно, но эта экзотика казалась вполне уместной, когда речь заходила о Стюарте. Человек, одетый как русский царь, развел у себя целую стаю птиц — прихотливый каприз восточного владыки. Эмма не помнила, чтобы в замке на горе когда-либо держали что-то подобное. Скорее всего стая павлинов — недавнее нововведение.
В залитом светом вестибюле Стюарт сбросил пальто. Слуга тут же подхватил его. Эмма огляделась. Голые пальцы ног приятно щекотал персидский толстый ковер. Орнамент ковра поражал изысканностью и живостью красок: в центре дерево с круглой кроной, у подножия его две птицы с оперением всех оттенков зеленого, голубого, розового — цвета лососины — и небесно-синего. Там были все оттенки бежевого — от песочного до почти коричневого. И все так искусно выткано. Цвета переливались, и то же самое место могло выглядеть бледным, в пастельных тонах, и ярким, броским в зависимости от угла зрения.
Слуги шли впереди, Эмма — рядом со Стюартом. Весь дом сверкал огнями. Она то и дело бросала взгляды на своего спутника, и ей казалось, что при таком освещении линии его лица кажутся менее резкими, но сохраняют строгость и значительность. Ответственность за этот дом, за огромное хозяйство тяжелым грузом лежала на нем. Эмма не могла не улыбнуться, подумав о том, что вся эта запутанная система ведения хозяйства еще более осложнится с ее появлением.
Стюарт велел кому-то поехать в дом Эммы, чтобы ухаживать за ее овцами, кошкой и курами. Ему продолжали задавать вопросы. Эмме тоже было очень интересно знать, как долго он отсутствовал. Как бы там ни было, у него были наготове четкие распоряжения, касавшиеся каждого из заданных ему вопросов.
— Да, ужин. Комната напротив моей. Да, миссис Хотчкис остановится здесь на несколько дней. Подайте ужин в гостиную. Что-нибудь из английской кухни. И ванну для каждого из нас.
Горничная несколько растерялась. Вначале она решила, что хозяин просит обе ванны принести в гостиную.
Стюарт засмеялся и кивнул Эмме; ей показалось, что он ей даже игриво подмигнул. Она понимала, что он не торопится с ответом, чтобы подразнить ее. Стюарт смотрел на нее без улыбки.
И почему-то ей вдруг захотелось улыбнуться ему в ответ. Она постепенно привыкала к его необычному чувству юмора.
— Увы, нет, — ответил он горничной, тем самым как бы намекая Эмме, что они друг друга поняли.
Эмма облегченно вздохнула. Их отношения в той части, что касается интимной стороны жизни мужчины и женщины, начались как нельзя более странно и не в ее пользу, но теперь она видела, что он действительно намерен вести себя с ней так, как требовала того она. Он делал вид, что забыл о том, что она позволила себе, зная его не более получаса...
Нет, лучше об этом не думать.
Павлин в саду закричал еще раз. Этот крик уже не показался ей таким душераздирающим: во-первых, она знала его природу, а во-вторых, подобные звуки кажутся менее пугающими, когда слышишь их, находясь в тепле и уюте Дома, за толстыми стенами, в безопасности.
Именно в безопасности. Она чувствовала себя защищенной. Где-то там, далеко внизу по склону холма, был ее дом, и в этом доме все будет в порядке. Об овцах позаботятся, кота накормят, курятник вычистят, дадут курам зерна и воды. Она знала, что те незнакомцы, что будут в ее отсутствие заниматься ее небольшим хозяйством, все сделают как надо и даже лучше. Все, кто работал на виконта, дорожили своим местом и старались ему угодить. Когда снег совсем скроет траву, овцам ее дадут сена и сладкой сахарной свеклы. Если кто из животных ослабнет или захворает, их заберут в хлев. Кошке ее нальют жирного молока. Быть может, и хлеб кто-то за нее испечет, и взятую на дом работу по починке одежды кто-то сделает. Да, жизнь ее на две недели сделает крутой зигзаг, но Стюарт позаботился о том, чтобы через означенный срок все вернулось на круги своя без потерь.
