Торн улыбнулся и стал устраиваться на ночлег. Отличный план, думал он. Если им немного повезет, все получится.
Еще не рассвело, когда Торн поднял Фергуса и отправил его в замок. Потом он принялся нетерпеливо расхаживать взад-вперед под деревьями. Час спустя, когда солнце уже коснулось гор, воины Мак-Ларена наконец выехали за ворота Сидена.
– Держу пари, здесь больше половины всего их войска, – тихо сказал Энгус.
– Мак-Ларен здесь? – спросил Торн. Энгус прищурился, глядя на солнце.
– Да, он едет во главе.
Торн облегченно вздохнул. Если бы Роберт остался, пришлось бы все же штурмовать крепость. Теперь они могли встретиться со своими врагами в открытую.
– Роберт Мак-Ларен мой! – решительно сказал Торн, не отводя взгляда от всадников. – Передай всем.
Сердце Дианы учащенно забилось при виде зрелища, представшего ее глазам в долине, куда она только что въехала. Роберт верхом на своей любимой кобыле скакал по поляне навстречу Торну. Высоко подняв меч, Роберт резко рубанул им.
Железный меч ударился в щит Торна, и воин покачнулся, потеряв равновесие. Быстро оправившись, Торн повернул Сиана, чтобы встретиться лицом к лицу с Робертом, который вновь пустил лошадь прямо на него. Торн, выпрямившись, ждал его.
«Милостивый Боже!» – в ужасе взмолилась Диана, видя, как Роберт вновь поднимает меч с перекошенным от ненависти лицом, приподнявшись в стременах. Но тем самым он оставил себя незащищенным!
Торн неподвижно сидел верхом на Сиане. Костюм горца, не ограничивая свободы движений, казалось, еще больше подчеркивал его мощные бицепсы и широкие плечи, красивые линии его тела.
У Дианы пересохло во рту. Если бы она была поближе, она без колебаний пустила бы лошадь вскачь, чтобы встать между двумя мужчинами. Но она понимала, что это невозможно. Она ничего не могла сделать – только беспомощно наблюдать до тех пор, пока кто-нибудь из них не упадет первым. Диана сердцем чувствовала, что никогда не простит выжившего.
Расстояние между воинами стремительно сокращалось, но Диане казалось, что они никогда не встретятся. Сознание ее воспринимало все с такой ясностью, что ей казалось, она видит, как копыта лошади Роберта по очереди отрываются от земли, неся вперед массивное тело.
Все произошло точно так, как в ее видении. «Кровь!» растерянно подумала она и пустила лошадь вперед. Она была везде, ярким, неестественно красным цветом выделялась на папоротнике и траве утесника. Торн поскакал на помощь одному из своих товарищей, бросив неподвижно лежавшего Роберта. Это, по мнению Дианы, было возмутительным неуважением к своему поверженному противнику.
Когда Диана на Барнихе почти приблизилась к Роберту, Торн как раз сразил своим смертоносным мечом еще двоих воинов ее клана. Спрыгнув с лошади, Диана склонилась над братом. Отвисшая нижняя челюсть его ясно свидетельствовала о том, что он готовится испустить дух. Она протянула руку к его горлу, но не могла заставить себя коснуться его. Она была уверена, что уже не нащупает пульс.
Ярость клокотала в ней и частными ударами стучала в ушах. Хотя они с Робертом никогда не были близки, узы крови презреть невозможно. Ни один горец не может спокойно смотреть на то, как умирает член его клана, поверженный вражеским мечом.
Цокот копыт заставил ее подняться на ноги. Золотой жеребец преградил ей путь, деваться было некуда. Ее рука автоматически скользнула к талии, но она вдруг вспомнила, что оставила меч в лесу.
– Вы собирались сбежать, даже не поздоровавшись со мной, – язвительно заметил Торн, остановив наконец Сиана.
– Да, – она взглянула на него. В глубине души она пыталась найти ту смуту, которую он поселил в ней. Но она ничего не чувствовала к нему, кроме холодной ярости: – Вам надо было бы уведомить меня, и я оставила бы все дела. Для меня большая честь приветствовать ваше появление здесь, – осуждающе сказала она, сверля его глазами.
В приступе ярости Торн поднял руку. Широкий меч, направленный, казалось, прямо ей в голову, просвистел в дюйме над ней. Диана, не моргнув глазом, смотрела на него.
– Вы неплохо скрываете страх, – сказал он сквозь зубы.
Она не отвела взгляда.
– Если мне суждено умереть, я приму смерть с честью. И не буду просить пощады ни у вас, ни у кого-либо из Мак-Кендриков! – гордо произнесла Диана.
Рука его напряглась, и у Дианы похолодело внутри, но она все же не отвела взгляда. Он медленно опустил руку:
– Ты была добра к моему брату, я оставляю тебе жизнь, девушка.
Это не смягчило ее гнев:
– Твой брат жив! А мой убит. Можешь убить и меня, если хочешь. Но я ненавижу тебя, и ты не в силах это изменить!
Торн крепче сжал рукоятку меча.
– Твой брат погиб в честном бою, – грозно сказал он. – Хватит убийств на сегодня! – Он вложил меч в ножны. – Твоя безумная гордыня когда-нибудь погубит тебя, Диана Мак-Ларен!
Она подняла подбородок:
– Это не гордыня, милорд. Это гордость. Мак-Кендрикам этого не понять! – Она направилась к своей лошади и, обернувшись, поддела его напоследок: – Будь уверен, что когда мы в следующий раз встретимся, я буду с оружием. Уверяю тебя, что не буду так же снисходительна, как ты, Торнтон Мак-Кендрик.
Распрямив плечи, она повернулась спиной к нему, села на лошадь и ускакала прочь. Когда, спустя некоторое время, она подъехала к Сидену, отпускная решетка сразу была поднята. Спешившись, она взбежала на крепостную стену, и увидела, что Мак-Кендрики уехали.
Хотя за деревьями место битвы было не очень хорошо видно, Диана разглядела Мак-Кендриков, скачущих по пустошам. Потом, не тратя лишних слов, Диана собрала оставшихся в замке воинов, среди которых был и Лаклан Гилбридж. Менее чем через десять минут она уже вела их к месту битвы.
Ее не удивило то, что Мак-Кендрики уехали. Она вернулась не для того, чтобы попытаться догнать их, – скорее для того, чтобы подобрать тело брата и помочь оставшимся в живых, пока не собрались ночные волки.
Все на поляне оставалось так же, как было до ее отъезда: идиллические группы диких цветов и рядом – кровь и тела воинов, потерявших эту кровь. Мак-Кендрики забрали своих мертвых и раненых. Остались только Мак-Ларены.
В тиши долины Диане казалось, она все еще слышит лязг металла, воинственные крики противников. Но наяву ничего не нарушало тишины, кроме печального завывания ветра в папоротниках.
Диана повернулась к Лаклану, указывая на то место, где упал Роберт.
– Там! – сказала она.
Лаклан мгновенно очутился возле ее брата. Подняв его голову, он крикнул ей:
– Он жив!
Диана продолжала смотреть на него, и он осторожно расстегнул на Роберте костюм горца.
