— Но упрям он как сам черт, уж это точно.
— Тут ты прав, парень, — ухмыльнулся Джошуа. — Зато справедливый, мой майор лорд, всегда был справедливым.
— Странный какой-то титул.
— И вполне ему подходит.
— Он не обидит ее, верно?
— Я тебе двадцать раз втолковывал — его милость не такой.
Но в данный момент его милость был вне себя от бешенства. Он обнаружил, что от всей души надеется на появление Годдиса и Дюпона в Рейвнсуорт Эбби — тогда можно было бы прикончить обоих.
Берк зашел в кабинет, коротко поздоровался с управляющим Керлью и, не обратив внимания на скорбный взгляд и гору бумаг в руках последнего, отпустил его. Потом взял перо и бумагу и написал в «Газетт» объявление о своей женитьбе и письма к Найту и Коринне, Запечатав их, Берк направился наверх, к жене.
Он тихо открыл дверь, не желая беспокоить Ариель, но, услыхав голоса, остановился как вкопанный.
— Джорди так буйствовал, что хоть вяжи, но Джошуа его успокоил, — говорила Доркас. — Не так-то легко это было. До сих пор не могу поверить, что вы вышли за него, мисс Ариель. Но по крайней мере он богат.
— Я была не в себе, когда выходила за него, — тихо, но резко возразила Ариель, — и мне все равно, пусть хоть владеет всей Англией! О, Доркас, хватит! Я не желаю больше говорить об этом! Ничего нельзя изменить, и кроме того, он отвезет меня в Бостон. Он обещал. Думаю, его лордство из тех, кто держит слово. Как только мы окажемся в Америке, я смогу ускользнуть от него.
— А если он изобьет вас, заставит…
— Пожалуйста, Доркас, не надо. Я все вынесу, пока не удастся сбежать. У женщины в этом мире нет иного выхода, не так ли?
Голос Ариель не был горьким, скорее покорным, и Берк рассердился еще больше.
— Мужчины владеют женщинами. Я это знаю. Он пока не показал истинного лица, но еще все впереди. Если я начну спорить, он ударит меня. возможно, изобьет хлыстом, это обязательно случится, несмотря на все заверения, что он светлейший из ангелов.
Она на мгновение замолчала и глубоко вздохнула:
— Не знаю, почему он до сих пор так добр со мной.
Что ни говори, я теперь его жена и у него больше нет причин притворяться.
Доркас что-то ответила, но так тихо. что Берк не смог разобрать ни слова. Он медленно прикрыл дверь спустился в кабинет, уселся в кресло перед камином из карарского мрамора и уставился в пустой очаг.
Вечером Берк велел принести ужин в свою спальню. Он и Ариель мирно поужинали, и все было хорошо, пока она не пролепетала нерешительным голосом, долженствующим, по ее мнению, звучать сильно и уверенно:
— Я бы хотела перебраться в свою спальню. Мне не пристало оставаться здесь.
— Почему нет?
— Муж и жена не должны жить в одной комнате. Так не принято.
— Не желаешь стать законодательницей новой моды, дорогая? Мужья и жены, которые хотят спать в объятиях друг друга, должны делить…
— Нет! — вскрикнула Ариель, не сводя глаз с оставшихся на тарелке горошин.
— Ариель, не стоит больше заговаривать об этом, — мягко попросил Берк. — Мы муж и жена и будем спать вместе каждую ночь.
Ариель доела горошек, заметила, что он свежий и молодой, и спросила, есть ли в поместье сад и огород.
— Да. Если тебе интересно, уверен, что миссис Пепперолл будет рада все показать. Ты ведь теперь здесь хозяйка. И можешь делать все, что пожелаешь.
Ариель задумчиво откусила кусочек куропатки. Прекрасно приготовлена, нежная и пряностей в меру. Значит, Берк разрешил ей делать все, что захочется. Но она не верит ему. Слишком долго она была леди Рендел, чтобы поверить. Все слуги пресмыкались перед хозяином и ни в грош не ставили хозяйку. Любой из них мгновенно предаст ее, если хозяин так пожелает.
— Может, нам пригласить в гости твоего сводного брата? — небрежно бросил Берк. — К обеду или к ужину? Я с ним еще не знаком.
Вилка Ариель со стуком ударилась о тарелку.
— Нет! То есть, я хочу сказать, мы не очень близки. По правде говоря, я даже не знала его, пока был жив отец. Тогда он стал моим опекуном.
«Я не должна возбуждать подозрений», — подумала она и добавила уже спокойнее:
— Возможно, в будущем он сумеет навестить нас. Берк молча кивнул. Она не скрывала ненависти, и он не собирался успокаивать ее. Если бы Ариель вскинулась при имени Эвана Годдиса или выказала страх, он получил бы доказательство, что этот человек причинил ей зло и не задумался бы отправиться в Лесли-фарм и уничтожить его.
Берк густо намазал маслом кусочек хлеба и спросил:
— У тебя, кажется, есть пасынок, Этьен… как его там? — Он изучал Ариель из-под полузакрытых век и прекрасно видел ее реакцию: побледневшее лицо, расширенные глаза, внезапно задрожавшие руки.
«Этот человек что-то сделал ей», — подумал Берк, наблюдая, как осторожно кладет она вилку на тарелку.
— Да, — выговорила она наконец, ровно, спокойно, не повышая голоса. — Его зовут Этьен Дюпон. Побочный сын Пейсли. Его мать была француженкой, и он носит ее фамилию. Насколько мне известно, он здоров и далеко отсюда.
— Нет, по правде говоря, это не так. Полагаю, ты знала, что он остановился в Лесли-фарм?
— Откуда тебе это известно?
— Все, что касается тебя, теперь касается и меня. Не забывай этого, Ариель. Итак, ты знала?
— Да, но надеялась, что к этому времени он уедет.
Мне он не очень по душе.
— Почему? Он угрожал твоему положению в Рендел-холле?
Ариель рассмеялась резким, режущим уши смехом, неприятным, почти истерическим. С трудом успокоившись, она откинулась на подушки и закрыла глаза.
Итак, Дюпон чем-то оскорбил ее. Неужели муж отдал ее незаконному сыну?
— У тебя ведь не было детей?
— Нет.
— И ты ни разу не беременела?
— Нет.
Берк начинал думать, что вообразил себе слишком мелодраматическую картину. Но что, если старик Кохрейн оказался бесплодным и, не сумев зачать ребенка, мог заставить Ариель отдаться побочному сыну, чтобы та забеременела от Этьена? Нет, это просто абсурдно.
— Не хочешь чаю, Ариель? Девушка, вздохнув, кивнула:
— У тебя нет больше вопросов?
— Пока нет. Вот что, дорогая, почему бы нам не сыграть в пикет? А потом тебя ждет спокойная долгая ночь крепкого сна. «И ночь адских мук для меня», — добавил он мысленно.
Но все оказалось не так плохо, как боялся Берк. Он совсем забыл, что проклятая кровать была настолько огромной. Лежа на своей половине, он едва дотягивался до нее. Берк разделся догола, чувствуя, как плоть напряглась и набухла от желания, и боясь шевельнуться.
Ариель смотрела в темный потолок. Что делать? — спрашивала она себя в сотый раз. Эти его вопросы! Нет, невозможно даже предположить, что Берк все знает! Но тут внезапно Ариель увидела его, так ясно. отчетливо, и когда закрыла глаза, он по-прежнему стоял перед ней, высокий, красивый, и, как вошло в привычку со времени свадьбы, спокойно сбрасывал одежду, говоря при атом на самые обычные темы. А она пристально смотрела на него, пока не взяла себя в руки и не отвернулась. Пламя освещало его, и Берк выглядел, словно золотистый бог, стройный, сильный и прекрасно сложенный. Но он был мужчиной, и эта гибкая сила могла больно ранить.
