На исповеди Джефри пришлось бы признать, что никогда в своей жизни он не был так пьян и так зол. В тот вечер у него не было намерения отомстить юной жене за то, что она вовлекла его в брак без любви, но огромное количество спиртного, поглощенного в клубе «Уайте», подсказало ему эту мысль. И в ту минуту план возмездия показался прекрасным. Появление мужа в театре именно с той белокурой девицей — прекрасное наказание для Розы за холодное молчание и пренебрежение. Но один взгляд на ее потрясенное лицо отрезвил его. Оскорбив ее, он не испытал радостного удовлетворения, как ожидал. Но, черт побери, не думает же она, что он будет жить как монах! Однако его мучила совесть. Роза его жена и имеет полное право ожидать от него соблюдения приличий. Он не должен публично демонстрировать свои любовные связи. Вероятно, именно чувство вины сделало его таким агрессивным.
Джефри распахнул дверь библиотеки и вошел. Роза спала в кресле перед камином.
Ее личико казалось во сне очень юным, а следы высохших слез, размазанных по щекам, придавали ей еще более уязвимый вид.
— Новый обман, — пробормотал он. — Уязвима, как гремучая змея.
Джефри взял кочергу и разворошил поленья.
Шум разбудил Розу, она открыла воспаленные глаза и увидела Джефри. Он был красив и изящен, как в ее снах, и она сонно улыбнулась ему, потянулась, как ленивая кошка, потом резко выпрямилась. Ее взгляд стал сосредоточенным, она вспомнила, почему сидит здесь, почему провела такую неуютную ночь, ожидая его. Откинув с лица спутавшиеся волосы, она сурово посмотрела на мужа.
— Я жду, чтобы вы объяснили ваше недавнее поведение, милорд, — потребовала она. — И мне необходимо знать, чего ожидать в будущем. Очень неловко наблюдать, как вы щеголяете своими девками в общественных местах.
— Да, возможно, — небрежно согласился Джефри, легко постукивая пальцами по каминной доске и изо всех сил пытаясь произносить слова отчетливо. — Но, несмотря на ваше решение жить монахиней, дорогая, должен сказать, что я лично не собираюсь жить как монах.
Роза на мгновение потеряла дар речи. Ей стало невыносимо больно. Монахиня, он сказал? А разве он предоставил ей выбор? Она задрожала от гнева и постаралась овладеть своим голосом. Бесполезно визжать и ругаться.
— Однако нет, худа без добра. Хорошо, что я вовремя узнала о вашем… — она постаралась подобрать слова поточнее, — ваших полетах фантазии, Джефри. Подумать только, что могло бы случиться со мной, если бы я решила разделить с вами постель.
— О чем вы говорите? Что могло бы с вами случиться?
— Сифилис!
Шокированный Джефри мгновенно протрезвел и возразил:
— Да будет вам известно, дорогая жена, что дамы, с которыми я общаюсь, — бриллианты чистейшей воды и, следовательно, здоровы. И… кроме того, вы не имеете права знать о подобных вещах!
— Ха! — усмехнулась Роза. — Хорошо, что я знаю!
— И смею ли я спросить, кто из ваших поклонников побеспокоился о вашем образовании? — сказал совершенно растерянный Джефри, не зная, как отразить ее атаку. — Ибо я не имею никаких дел с хеймаркетскими шлюхами.
— Вздор! — ответила Роза, презрительно оглядывая его с головы до ног. — Только с ними вы и умеете обращаться! Что вы и продемонстрировали сегодня вечером.
Резкие, обидные слова воздвигали между ними стену, но каждый был слишком горд, чтобы попытаться смягчить другого. Маркиз слегка пошатнулся и вцепился в каминную доску, ища поддержки.
— Вы пьяны, — брезгливо сказала Роза.
Она встала перед ним, и в ее взгляде была смесь омерзения и жалости. Джефри продолжал свирепо глядеть на нее, красные отблески пламени мелькали в его глазах. Или они покраснели от пьянства? Что же произошло с ее красивым, воспитанным лордом Уайзом?
Джефри не нравились чувства, охватившие его в тот миг. Чувство вины за то, что оскорбил ее… сожаление о былом детском восхищении в ее глазах… и жажда ее любви — более сильная, чем он мог себе представить. Роза была необходима ему. Она одна могла бы освободить его от безразличия почти ко всему в жизни. Безразличия, ставшего для него тюрьмой. Но сейчас казалось невозможным объяснить ей все это, и он нашел выход в упрямом неповиновении и мужском хвастовстве.
— С другой стороны, — заявил он, — я мог бы показать вам, что вы теряете из-за своей холодности и отчужденности.
Не успела Роза понять, что он имеет в виду, как он резко притянул ее к себе и грубо поцеловал в губы. От него несло вином и табаком. Роза высвободилась и вытерла губы тыльной стороной ладони. Отвернувшись к двери, еле сдерживая готовые хлынуть слезы, она сказала:
— Я иду спать! Вы слишком пьяны, чтобы отвечать за свое поведение.
— Лучше бы я принял ваше первое предложение… — фыркнул Джефри.
— Какое предложение? — обернулась Роза.
— Как моя райская птица, вы, возможно, проявили бы хоть чуточку нежности. Во всяком случае, больше, чем будучи моей женой.
Розе показалось, что она получила пощечину. Боль и гнев усилили резкость ее слов.
— Возможно, вы добрее к вашим райским птицам, чем к вашей жене, милорд. А теперь я желаю вам спокойной ночи!
— Вы всегда убегаете, черт побери! — воскликнул Джефри, бросаясь за ней.
Он хотел схватить ее в объятия. Почувствовать ее рядом с собой снова… и не отпускать, пока хоть как-нибудь не наладятся их отношения.
Роза увернулась от него и бросилась вверх по лестнице. Миновав собственные комнаты — ибо она была уверена, что именно там он станет искать ее в первую очередь, — она взлетела на третий этаж. Запершись в маленькой библиотеке, она опустилась в роскошное кресло перед угасшим огнем в камине. Он громко звал ее по имени. Хлопали, открываясь и закрываясь, двери на втором этаже. Затем наступила благословенная тишина.
Роза сидела очень долго, пока не стало ясно, что он не собирается возобновлять поиски. Она дрожала от холода и страха и еле добрела до звонка. Появился зевающий лакей, и она приказала развести огонь. Закутавшись в шерстяную шаль, она подошла к окну. Из разговоров светских дам за чаем, она поняла, что пьяный муж — обычное дело в этом сильно пьющем обществе. Ее знакомые дамы элегантно пожимали плечами: мужчины — не мужчины, если не приползают домой к утру на четвереньках. Однако раньше Роза считала, что Джефри не способен на такое. Вероятно, она совершенно не знает человека, за которого так поспешно выскочила замуж. Может, чувство, которое она считала истинной любовью, всего лишь мимолетное девичье увлечение? Ну, одно она знает точно: она переболела болезнью под названием «любовь». Завтра ее холодность к Джефри не будет притворной. Эта холодность станет частью ее души.
