С лужайки доносились громкие крики и смех. Слиппер опять бросился за мячом, улетевшим в пруд, схватил его в зубы, принес лейтенанту Тэнкреду и чуть не сбил его с ног. Николас вдруг почувствовал невыносимую вину, хотел упасть перед Лидией на колени, просить прощения за все, что он сделал, точнее, не сделал. Он ужасно на себя злился, корил за чудовищный эгоизм. Получается, он лишил ее счастья. И не только ее, но и себя. Разрушил их жизнь. Ведь все эти годы ему не давали покоя тягостные воспоминания о последней встрече. Он даже не попытался вникнуть в ее проблемы, помочь. Не Лидия предала его, это он ее предал.
Глава 11
— Были ли вы хоть немного счастливы в браке с Морганом? — Черты лица его исказились от неподдельного страдания. — Я понимаю, вы не любили его, но, возможно, были счастливы хотя бы оттого, что живете в таком роскошном доме.
— Была ли я счастлива? — Лидия пожала плечами и в удивлении посмотрела на Николаса. Его вопрос показался ей странным. — Вообще-то о счастье в данном случае говорить не приходится. Да я на это и не рассчитывала. Выйдя замуж за полковника, я обрела покой и чувствовала себя под надежной защитой. Жизнь меня научила радоваться малому.
Если бы она вышла замуж за Николаса, они были бы по-настоящему счастливы. Теперь он окончательно в этом убедился, понял, что Лидия — женщина, которую он искал всю жизнь. Она не имела ничего общего с той лживой, алчной и расчетливой женщиной, которую он представил себе после разговора с Робертом. Она стала бы для него идеальной женой. Николас взглянул на Роберта и его сестер, которые с увлечением играли на поляне и весело смеялись. Былая враждебность бесследно исчезла, уступив место любви и пониманию. Внезапно ему пришла в голову мысль. Если Лидии удалось помирить членов такой большой семьи, возможно, благодаря ей, и его отношения с отцом смогли бы измениться в лучшую сторону. А даже если бы ей и не удалось их помирить, она смогла бы помочь ему по-другому взглянуть на вещи. Ведь именно из-за отца его отношение к жизни и к самому себе было абсолютно неправильным. И Майкл, красивый жизнерадостный мальчик, мог бы быть его сыном. При этой мысли сердце Николаса мучительно сжалось. Он так резко поднялся, что ножки стула издали неприятный скрежещущий звук, проехав по каменным плиткам пола. В этот момент Мэриголд тоже вскочила со стула.
— Бегите, Брошенная Кефаль, не останавливайтесь, — закричала она.
Подбадриваемый ее возгласами, лейтенант Смоллет старался изо всех сил, но все равно игра ему удавалась плохо. Он беспорядочно бегал по лужайке. В это время лейтенант Тэнкред отчаянно боролся со Слиппером.
Пес, не желая отдавать мяч, то и дело хватал его в зубы, и игрокам приходилось гоняться за ним по поляне. Однако ловкому и хитрому псу удавалось уворачиваться. Майкл, вместо того чтобы успокоить собаку, воспринимал все как новую забаву и катался по траве, умирая от смеха. Глядя на эту картину, Розенхорп нахмурился, не мог понять, как кто-то может радоваться жизни, веселиться, смеяться, когда в его душе бушует настоящая буря. Как может светить солнце, когда для него весь свет померк? Опять раздался неприятный скрип, ножка стула царапнула каменные плитки. Это со своего места порывисто поднялась Лидия. Интересно, что она собирается сделать? Николас, затаив дыхание, наблюдал за ней. Может быть, подойдет и положит руку ему на плечо, чтобы утешить? Может быть, скажет, что поняла его и простила? Нет. Конечно же нет. Она и не подозревает, какой удар нанесла ему ее исповедь. Лидия урезонивала Слиппера. Несколько раз требовательно щелкнув пальцами, дала понять, что не шутит. Слиппер, все это время метавшийся между Смоллетом и Тэнкредом, послушно подошел к хозяйке и положил мяч к ее ногам, сел на траву и выжидательно посмотрел на нее. Лорд Арбергел тем временем чистил брюки от болотной тины. Слиппер испачкал их, когда выпрыгнул с мячом из пруда. Мистер Бентли, который стоял на воротах, в возмущении воскликнул, что Лидия не имеет права брать мяч. Ведь она судья, а не игрок. Он подбежал к ней и с удивительной точностью метнул мяч в сторону лейтенанта Смоллета. Тот замешкался и не успел его отбить.
— Выйдите из игры! — радостно закричали игроки другой команды. Радость их была вполне объяснима. Ведь они выиграли раунд.
Лейтенант Смоллет некоторое время в задумчивости стоял посреди лужайки, потом подошел к Лидии и спросил, сколько у него очков.
— Девять, — не задумываясь ответила она.
Николаса поразило ее присутствие духа. Что до него, он все это время чувствовал себя так, будто его со всего размаху ударили в живот битой. Лидия же была настолько спокойна, что ни на минуту не прекращала следить за этой нелепой детской игрой.
— Теперь ваша очередь, — обратился к нему Смоллет и протянул биту. При этом он не отрываясь смотрел на Роуз. Должно быть, ему хотелось узнать, какое впечатление произвел на девушку его пусть и незначительный выигрыш. Николас взял у него биту и тихо простонал.
Возможно, это к лучшему, и детская игра отвлечет от грустных мыслей. Ему так плохо, что, кажется, и пошевелиться трудно. Может, если он пересилит себя и немного поиграет, станет легче? Лейтенант Тэнкред, судя по всему, угадал его настроение и повел себя со свойственной ему деликатностью. Не стал задавать вопросов, просто метнул мяч. Николас за это был ему очень благодарен. Он решил взять себя в руки, не хотел показать всем этим леди, джентльменам и детям, какая буря разразилась в его душе. Зачем портить замечательный день. Однако Тэнкред нисколько не пощадил Николаса в крикере. В конце концов, игра есть игра. Сентиментальность в данном случае неуместна. Николас яростно отражал атаки Тэнкреда, выплескивая накопившуюся злость, горечь и чувство вины. Мяч был все еще влажным, его покрывала болотная тина, однако это нисколько не смущало Николаса. Он бил и бил по мячу как заведенный. Но мысли о Лидии не отпускали. Быть может, она бы доверилась ему и рассказала о своем безвыходном положении, и Николас смог бы ей помочь. И жизнь его сложилась бы по-другому. Но ему и в голову не могло прийти, что у молодой леди, разъезжающей по балам, такие серьезные проблемы, хотя она неоднократно намекала на свое бедственное положение. Любой джентльмен на его месте понял бы, в чем дело. А он застенчивость и замкнутость объяснял неопытностью и особенностями характера, уверенный, что все в ее жизни благополучно. Машинально продолжая игру, Николас ужасно злился на себя, потом решил полностью сосредоточиться и выбросить из головы мрачные мысли. Тэнкред метнул мяч сестре прожорливого барона. Она с отвращением смотрела на летящий в ее сторону мяч, испачканный тиной и илом. Но делать нечего. Закрыв глаза, она неуклюже ударила по нему битой. Девушка была довольно посредственным игроком, и лорду Розенхорпу удалось легко отбить мяч. Но следующий он отбил довольно неловко. Мяч завис в воздухе и... Николаса вдруг поразила мысль. Думая, что ненавидит Лидию, он обманывал самого себя. Теперь кусочки мозаики окончательно сложились. Лидия просто оказалась в безвыходном положении. Николас же ничего не сделал, чтобы помочь ей. Она вышла замуж. И все. Он перевел взгляд на мистера Бентли, который метнул мяч. Лидия благородная и добрая женщина. И это все меняет. Его чувства к ней не что иное, как любовь. Первая и единственная. Именно поэтому он все эти годы страдал из-за расставания с ней. Не мог забыть и постоянно терзался. Зачем он разрушил свое счастье?
