— Леди Элизабет… — Она уже разворачивала коня, но умоляющий голосок Сары Энн заставил ее задержаться. Элизабет обернулась.
— Могу я пойти вместе с вами, чтобы взглянуть на Пепперминта?
— Нет, — сказал Бен.
— Да, — одновременно с ним произнесла Элизабет. Их взгляды встретились. Элизабет выглядела сердитой, а Бен… Бен в это время пытался вежливо стряхнуть с себя Барбару.
Не обращая внимания на разыгравшуюся человеческую драму, на сцене появился Генри. Он вихрем подлетел к Саре Энн, приветственно поднял лапу, а затем радостно облизал лицо девочки своим огромным влажным языком.
— Я хочу увидеть Пепперминта, — настойчиво повторила Сара Энн.
— А как же Аннабел? — спросил Бен.
— Ты сумеешь найти ее. Ты лучше всех умеешь это делать. Ты самый лучший в мире искатель пропавших кошек.
Возразить было нечего. Не оставалось теперь ни одной убедительной причины, чтобы не разрешить Саре Энн пойти на конюшню вместе с Элизабет.
— Только на несколько минут, — сдался он наконец и обратился к Элизабет:
— Саре Энн пора ужинать и отдыхать.
Элизабет молча кивнула, затем наклонилась, протянула руки и легко подняла девочку вверх, усадив ее в седло перед собой. Бен не удивился тому, как легко она все это проделала, он знал: чтобы управлять таким конем, как Шэдоу, нужно иметь сильные руки. Он посмотрел, как они скачут к конюшням, как спешивается Элизабет, как она снимает с седла на землю Сару Энн. Потом они скрылись за дверью конюшни.
Барбара по-прежнему стояла совсем рядом с Беном.
— Лошади всегда были ее настоящей и единственной любовью, — заметила она.
— А как же Джейми?
Барбара пожала плечами.
— Обычный брак по расчету. Во всяком случае, для Джейми.
— Как вас понять?
— Его отцу были нужны деньги. Ее семье — титул.
— А я думал…
— Что они любили друг друга? — удивилась Барбара. — Увы, в нашем кругу редко можно найти супругов, заключивших брак по любви.
— А как насчет вас и Хью? — бросил Бен пробный камень.
Лицо Барбары неожиданно напряглось, стало замкнутым.
— Хью нужен… кто-нибудь.
Слова ее прозвучали горько, задумчиво. Она подняла взгляд на Бена.
— У себя в Америке вы пользуетесь свободой, которая нам недоступна, о которой мы и мечтать не смеем. В нашем обществе любовь вторична — так, привычка, долг, если хотите. И никому ничего не нужно, никто ни к чему не стремится — разве что выглядеть получше перед другими.
Последние слова она сказала с нескрываемой злостью.
— И Элизабет — не исключение?
— Она хуже любого из нас, — поморщилась Барбара. — Она живет в своих мечтах и не желает признать того, что это — пустые фантазии. Ей все кажется, что она способна пустить время вспять и вновь сделать Калхолм таким, каким он был когда-то. Давным-давно.
— Ну а вы, леди Барбара, — спросил Бен. — Что вы хотели бы сделать с Калхолмом?
— Я хотела бы сделать его доходным, — она немного замялась. — Мы могли бы удвоить доходы, если бы перестали возиться с лошадьми, избавились бы от арендаторов и разводили овец. Правда, купить овец нам пока просто не на что: все уходит на этих проклятых лошадей.
Бен нахмурился.
— Так вот чего хочет Хью?
— Так поступил бы на его месте любой здравомыслящий человек, — возразила она.
— Мне говорили, что Хью проиграл все, что у него было, — заметил Бен, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
— Это так, — согласилась Барбара. — Но у него мало что было, и он не надеялся эту малость хоть как-то умножить. Они с матерью многие годы жили в отрыве от семьи. А Хью так хотелось иметь семью, дом… Он надеялся, что таким местом для него станет Калхолм. А дурные манеры… Что ж, они только маскируют его разочарование.
Она вздохнула и мягко добавила:
— Он не такой уж… плохой.
Бен знал, что такое разочарование. И что такое — отчаяние. И о том, что такое бегство, он тоже знал. Знал не понаслышке, а по собственному опыту. Все это было с ним, когда он был ранен на войне и долгие месяцы провалялся в госпитале, ежедневно ожидая, что ему придется отрезать простреленную ногу. А затем, когда он вернулся домой, женщина, которую он любил, не захотела жить с калекой и сбежала к банкиру.
Он собирался задать Барбаре еще пару вопросов, но его прервал дикий визг, донесшийся из открытых окон кухни. Бен понял, что Аннабел обнаружена. Удивительно все-таки, как эта негодница умудряется всегда проникнуть на кухню? Да, для имеющих цель преград не существует.
Он оглянулся на конюшни. Ему не хотелось удаляться от Сары Энн, но этот визг, эти вопли… Бен поспешил к дому.
Повариха гоняла Аннабел по кухне длинной щеткой. Не успел Бен войти, как кошка прыгнула ему на руки, разбрызгивая по пути сливочный крем. Тяжелые маслянистые капли падали на пол, на новый костюм Бена, блестели на шерсти самой Аннабел. А по полу кухни от перевернутой миски с кремом тянулась цепочка четких круглых следов от маленьких кошачьих лап.
— Кого-то из нас завтра же здесь не будет: или меня, или этой проклятой кошки! — гневно закричала повариха.
Лицо ее пылало, губы тряслись, а глаза метали молнии.
Аннабел с кротким видом лизнула шершавым языком руку Бена. Притворщица! Невинно взглянув на него, она свернулась клубочком у него на руках и замурлыкала.
— О, миссис Фергюссон, мне так жаль, — тяжело вздохнул он. — Особенно, если этот крем был так же бесподобен, как и другие ваши кулинарные шедевры.
Лицо поварихи снова задрожало, но уже не только от гнева.
— Вы уверены, что у вас в роду не было ирландцев? Вот уж мастера льстить! — Бен усмехнулся.
— Нет, я уверен. И еще обещаю, что буду держать Аннабел в комнате. Вы знаете, как Сара Энн любит ее?
Лицо миссис Фергюссон смягчилось.
— Прелестная малышка… Но, — снова повысила, она голос, — чтобы впредь эта кошка и близко к моей кухне не подбиралась!
Бен покорно кивнул.
Повариха направилась к плите, продолжая сердито бурчать себе под нос:
— Такая же дрянь, как этот Генри. Нет, таким разбойникам не место в приличном доме.
Довольный, что все закончилось мирно, Бен вышел из кухни, крепко держа в руках Аннабел. Однако кошка, очевидно, решила, что для одного вечера с нее уже достаточно приключений, и поэтому вела себя вполне пристойно. В спальне она прямиком направилась в комнату Сары Энн, слизала с лап остатки крема и немедленно свернулась клубочком на постели.
Бен сурово посмотрел на нее и прошел к себе. Поскорее стянул с себя тесный сюртук, надел удобную шерстяную куртку и поспешил назад, на улицу.
* * *
Элизабет была очень задета. Почему Бен так колебался перед тем, как отпустить Сару Энн вместе с ней на конюшню? Холодный взгляд его глаз заставил Элизабет поежиться.
