Некоторое время они шли на восток. Наконец Хью остановился и скептически осмотрел темное угрожающее небо на западе.
— Похоже, непогода затянется довольно надолго, — заметила Дженни.
— Да, на несколько часов, — кивнул Хью. — Несмотря на это, у нас еще есть возможность добраться до Аннан-Хаусадо темноты. Правда, нам с Лукасом, пожалуй, стоит нарубить еще дров.
Когда они вернулись к лагерю, кроликов уже можно было снимать с вертела. Путники поели, а потом Хью отвел Дженни в палатку. Мужчины отправились за дровами.
Костер был небольшим, но они поставили палатки и навесы так, что, приподняв полог и завернувшись в одеяла, Дженни могла наблюдать за мужчинами. Хью так и не надел плащ, но когда Дженни вернулась в палатку, Лукас попросил ее передать ему плащ, Хью, чтобы высушить у костра.
Благодаря изобретательности Лукаса, соорудившего из веток удобный навес для плаща, на него не падал снег. Дженни вспомнила, что навесы должны также спасти палатки от снежных сугробов, если вдруг снег проникнет сквозь ветви деревьев над их головами.
Спустя час Хью зашел в палатку, чтобы сказать Дженни, что снег вроде пошел слабее, но решил подождать еще часок, чтобы убедиться втом, что сильный снегопад не возобновится.
Час прошел. Хью сообщил, что, возможно, к ночи небо просветлеет, но отправляться в путь все равно небезопасно.
Дженни спокойно восприняла эту новость. Она никуда не торопилась.
Хью наблюдал за Дженни, не спрашивая, о чем она думает. Он и без того понимал, что ей ненавистна даже сама мысль о возвращении, однако он был вынужден доставить ее домой.
Когда они нарубили достаточно дров, Хью оставил Лукаса присматривать за огнем, а сам нырнул в палатку, чтобы проведать Дженни. Когда Хью спросил у нее, как дела, она улыбнулась.
— Теперь здесь мило и уютно, — произнесла она.
— Ну да… Думаю, снегопад вот-вот уменьшится, — сказал Хью.
Он был собой доволен. Это всегда случалось, когда он решался выступить против сил природы. Именно поэтому ему доставляло удовольствие играть роль трубадура в компании менестрелей. Однако ему вовсе не хотелось возвращаться в Дамфрис, не говоря уж о том, что он не рвался встретиться с Ридом.
Тем не менее он сурово напомнил себе, что обязан сдержать слово, данное Данвити.
— Я думал, — сообщил Хью, когда Дженни подвинулась, чтобы освободить ему место на тюфяке. — Когда мы приедем в Аннан-Хаус, всем, конечно, захочется многое сказать тебе… Точнее, нам обоим. Ничуть не сомневаюсь: они надеялись, что я разыщу тебя за день-другой, но что на это потребуется десять дней, они-и предположить не могли.
— Совершенно верно, они же рассчитывали, что ты быстро управишься с поисками, — кивнула Дженни. — Насколько мне известно, у тебя репутация человека, который действует чуть ли не молниеносно.
— Да?
— Ну да, — подтвердила Дженни. — Мне это Фелина говорила.
Неожиданно ее щеки запылали, и она поспешно отвернулась.
— А что еще Фелина обо мне говорила?
Дженни прикусила нижнюю губу, а потом усмехнулась.
— Еще она говорила, что, приняв решение, ты уже от него не отступаешься. Ты скрещиваешь на груди руки и делаешь вид, что слушаешь, но доводы собеседников действуют на тебя не больше, чем капля воды — на камень.
— Но это же абсурд! — воскликнул Хью. — Надеюсь, ты понимаешь, что это не соответствует действительности?
— Прошу меня извинить, сэр, но я не считаю это абсурдом, — улыбнулась Дженни. — Решил увезти меня от менестрелей, и ничто не смогло разубедить тебя в этом. А еще Фелина говорила, что никто не может заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь. И даже если между пальцами твоих ног запалить огонь, ты все равно будешь стоять на своем месте. Фелина заметила, что тебя больше будет волновать не боль, а то, правильно ли развели огонь.
Губы Хью слегка скривились, но он сказал:
— Надеюсь, ты не веришь всему, что говорила обо мне Фелина.
— Нет-нет, не верю! На самом деле, мне было интересно…
Дженни осеклась на полуслове.
— Что же тебе было интересно?
— Да нет, ничего, так… Не скажу тебе больше ничего, потому что в голову лезут всякие нехорошие мысли. Я должна быть добрее, — но мне бы так не хотелось возвращаться туда.
— Я должен привезти тебя, — ласково проговорил Хью. — Я обещал это Данвити — в точности также, как ты пообещала выйти замуж за Рида.
— Да, но я не хочу выходить за него! — почти выкрикнула Дженни.
— Но ты же согласилась на помолвку с ним, а помолвка — это больше, чем просто обещание, — заметил Хью. — Это сложное, законное соглашение, касающееся земель и других вещей. Такое соглашение может потребовать долгого обсуждения, и лишь потом принимается окончательное решение.
— Знаю. Но в качестве моего официального жениха он не нравится мне так же, как не нравился до нашей помолвки, — сказала Дженни.
— Но если он так тебе не нравится, то почему ты согласилась стать его женой? — спросил Хью.
— Мне не дали выбора!
— Не говори ерунды. Ты должна была всего-то отказаться подписывать брачные бумаги.
Дженни смутилась.
— Но я ничего не подписывала, — вымолвила рна. — Я не поставила ни единой подписи под какими-либо документами, которые имели бы отношение к моей помолвке с Ридом Дугласом.
Хью сжал губы, опасаясь, что не сможет сдержать крепкие выражения, которые так и рвались с его языка.
Заметив, что Хью разъярился не на шутку, но при этом почему-то молчит, Дженни спросила:
— Почему ты ничего не говоришь? Думаешь, я опять лгу? Клянусь, что это не так.
Он покачал головой. А потом, словно решив, что этого недостаточно, сказал:
— Да я вижу, что ты не лжешь. Просто мне надо кое-что обдумать. К тому же, если нам придется провести здесь ночь, нам понадобится больше горячей еды.
С этими словами Хью встал и вышел из палатки. Дженни смотрела ему вслед. Из-за его странного поведения у нее тоже стало портиться настроение. И если бы тут не было Лукаса…
А потом, несмотря на свой гнев, она улыбнулась. Живо представив себе, как она бежит следом за Хью, трясет его и заставляет сказать ей, что у него на уме, Дженни поняла, что все это просто безумие.
И все же хотелось знать, что в ее словах так разозлило Хыо, а единственный способ узнать это — спросить у него самого. Поэтому, отбросив одеяла, она снова надела ботинки и плащ и вышла из палатки следом за ним.
Увидев ее, Хью сказал:
— Я велел тебе оставаться в палатке, чтобы ты не замерзла.
— Правда? А я думаю, нам есть о чем поговорить, — произнесла она сердитым голосом.
— Пожалуй, я пойду, — пробормотал Лукас и, отложив в сторону почти освежеванного кролика, встал.
