Она посмотрела на Рейнло как на незнакомца.
— Нет, ты не мертва, — резко проговорил Рейнло, не в силах слышать обреченность в голосе Антонии. — Ты живее всех, кого я когда-либо встречал в жизни.
Казалось, Антония его не слышит.
— Вам все известно? — Закрыв глаза, она прерывисто вздохнула. — Как вы, должно быть, смеялись.
Пальцы Рейнло впились в плечи Антонии.
— Не все. Я не знаю, кто ты.
Наконец самообладание изменило Антонии. Губы ее задрожали, глаза медленно открылись — в них блестели слезы.
— Какое это имеет значение? Вы знаете главное. Знаете, что я продажная девка.
— Антония, дорогая, — прошептал Рейнло, привлекая к себе возлюбленную и нежно баюкая.
Внутри у него завертелась бурлящая жгучая боль. Видеть Антонию страдающей было выше его сил. Обжигающей волной вскипело в нем желание защитить ее; желание, которое он всегда отказывался признать. Рейнло скорее дал бы отсечь себе руку, чем согласился слушать, как Антония возводит на себя напраслину.
— Не говори так.
В первое мгновение Антония рванулась прочь, но почти тотчас сдалась. Подавленная, дрожащая, она обняла Рейнло и, уткнувшись лицом в его сюртук, глухо зарыдала.
Николас сдавил ее в объятиях так крепко, словно одна лишь его сила способна была удержать мир от гибели. Если бы он только мог взять на себя боль Антонии, оградить ее от опасностей. Но, разумеется, это было невозможно. Маркиз Рейнло чертовски часто соблазнял женщин, чтобы изображать теперь спасителя.
Антония отстранилась и дрожащими руками вытерла глаза.
— Если Джонни увидит меня здесь, все пропало. — Она отступила, пошатываясь, и оперлась на стол. — Он должен оставаться в убеждении, что я мертва.
Антония была права. Ей следовало покинуть дом Мерриуэдеров прежде, чем она столкнется с Бентоном. Прежде, чем кто-то заметит ее смятение. По крайней мере, это Рейнло мог бы для нее сделать.
Смутная мысль тотчас начала превращаться в план.
— Я приведу Касси и распоряжусь, чтобы вашу карету подали к боковому выходу.
— Разве это не вызовет пересудов?
Антония отвела взгляд. Голос ее звучал устало и безразлично.
— Даже если ваше исчезновение заметят, все знают, что мисс Демарест лишь недавно оправилась после тяжелой болезни.
Антония не повернула головы, хотя и перестала плакать, Рейнло едва не пожалел об этом, видя ее горестное бесчувствие. Возможно, слезы принесли бы ей утешение. Наконец Антония вздернула подбородок движением, полным достоинства. Рейнло всегда поражало, откуда столько гордости в женщине ее положения. Теперь же он знал: гордость пристала Антонии по рождению. Рейнло мысленно поклялся выяснить как можно скорее, кто она на самом деле.
— Милорд, я благодарна вам за хлопоты. Но вы вовсе не обязаны мне помогать.
Рейнло коротко рассмеялся, не скрывая горечи. Разумеется, мисс Смит понимала, что он не оставит ее.
— Не будь глупой гусыней, Антония.
Шагнув к столу, он принялся выдвигать ящики один за другим, пока не нашел то, что искал. Затем, положив перед Антонией чистый лист бумаги, он обмакнул ручку в чернила.
— Попроси Касси встретиться с тобой в дамской комнате, это единственное место, где ты можешь оставаться в безопасности. Хотя Бентон так избалован и изнежен, что, возможно, пользуется дамскими комнатами.
К его удивлению, Антония издала сдавленный смешок.
— Бедняга Джонни. Он не отличался мужественностью. — Лицо ее вновь приняло серьезное выражение. — Я надеялась, что никогда больше его не увижу.
Будь это во власти Рейнло, Антония и впрямь никогда не увидела бы мерзавца. Даже если бы захотела. Николас протянул ей ручку.
— Пиши. Завтра мы обсудим стратегию.
Антония недоверчиво изогнула бровь, вновь став похожей на женщину, ожесточенно сражавшуюся с ним на каждом шагу. Николас мысленно поблагодарил Господа. Он хотел видеть Антонию сильной. Ее отчаяние грозило свести Рейнло с ума, пробуждая желание кого-нибудь убить.
— Мы?
Мисс Смит взяла ручку и склонилась над листом бумаги.
Рейнло отметил, что у нее стремительный, резкий, почти мужской почерк.
— Да, ты и я.
Он подождал, пока Антония подпишет и запечатает записку. Его голос понизился до настойчивого шепота. Желание бурлило в его крови. Ему пришла в голову нелепая фантазия, что он сможет защитить Антонию. Глупая выдумка. Защита — последнее, что способен предложить ей праздный негодяй вроде него.
— Мы встретимся завтра?
Антония посмотрела на Рейнло. Между ее светлыми бровями обозначилась легкая складка.
— Николас…
В ее голосе слышалась не враждебность, а скорее нерешительность. Должно быть, ей казалось, что мир ее рушится, и от этого кромешного ада нет спасения.
— Мне невыносимо думать, что тебе придется одной выдержать испытание. Я хочу тебе помочь.
— Вы хотите большего, — возразила Антония, вновь обретая привычную осторожность.
Но чего хотел Рейнло на самом деле? Ответить на этот вопрос становилось сложнее с каждым днем. Николас начинал верить, что обретет покой, лишь завладев этой женщиной всецело.
Да поможет ей Господь.
— Да, хочу. И ты тоже этого хочешь.
Рейнло поймал Антонию за руку. Его нежность лишь подчеркивала ее незащищенность. Мисс Смит замерла, не пытаясь вырваться.
— Антония, не приходи, если боишься. Приходи не из страха, а по собственной воле. Приходи, если не можешь не прийти.
В глазах Антонии читалась тревога.
— Думаете, сейчас я слишком слаба, чтобы сказать «нет»?
Обхватив ладонями ее лицо, Рейнло с трудом подавил желание поцеловать ее. Поцеловать страстно, неистово, пока Бентон и угроза скандала не сотрутся из ее памяти. Больше всего на свете Николасу хотелось схватить Антонию в объятия и унести отсюда туда, где сплетни и застарелая боль не настигнут ее.
— Я буду ждать тебя в полдень в конюшне позади дома.
Антония покачала головой.
— Нас увидят. И что я скажу Касси?
— Что-нибудь придумай.
Рейнло неожиданно для себя улыбнулся. Даже с мокрыми от слез щеками и покрасневшими, опухшими глазами Антония была божественно прекрасна.
Антония коротко кивнула.
— Мне не удастся ускользнуть из дома так рано. Жди меня в шесть часов пополудни на дворе церкви Святой Хильды. Это пе…
Сердце Рейнло ликующе забилось.
— Я знаю эту церковь.
— Если я не смогу быть там…
— Ты там будешь.
