— А я постараюсь спасти бедного Тони от слишком навязчивой Пенелопы, — прошептала Агата, и они разошлись в разные стороны. — Как настроение, Тони? — спросила она, приближаясь к нему и Пенелопе. — Прекрасная свадьба, не правда ли? А какой богатый и изысканный стол! У меня такое ощущение, что я наелась на три дня вперед.
— Да, но свадебный пирог оказался слишком сухим, — заметила Пенелопа, скривив губы. — Готова поспорить, что все это приготовила та неряшливая азиатка.
— Знаешь, Пенелопа, — тихо сказала Агата, вперившись глазами в нее, — нет ничего более омерзительного, чем демонстрация дурных манер, в особенности когда они проистекают от необузданной ревности. Ты не согласна со мной?
— Вот увидите, — прошипела Пенелопа, переводя взгляд с Агаты на Тони, — что Дел скоро устанет от нее и поймет, что совершил непростительную ошибку. — С этими словами она резко повернулась и засеменила к матери.
— Спасибо, что выручили меня, — радостно сказал Тони и одним залпом выпил шампанское.
— Не стоит благодарности, мой мальчик. — Она похлопала его по руке. — Мы уже уходим, Тони. Не хочешь составить нам компанию?
Тони усмехнулся.
— Зачем? Неужели вы думаете, что я могу сказать молодоженам что-либо неприличное?
— О нет, — ласково возразила Агата. — Просто иногда лучше провести время с верными друзьями, чем в гордом одиночестве.
— Да, это верно, но только не сегодня. Благодарю вас.
— Дел, тебе досталась чертовски хорошенькая девочка, — не совсем членораздельно произнес Сэм Бреннан, когда Делани провожал его до двери.
— Спасибо, Сэм. Согласен с тобой.
— Бедняжка выглядит очень уставшей, — продолжал бормотать тот. — Господи, надеюсь, что завтра ей будет лучше.
Делани недовольно поморщился и изобразил на лице улыбку.
— Я рад, Сэм, что ты пришел.
Бреннан шутливо хлопнул Делани по животу и вышел из дома. За ним последовали Стивенсоны и Ньютоны.
Чонси устало опустилась в удобное бархатное кресло. Закрыла глаза и прислушалась к тихому голосу мужа, доносившемуся от входной двери. Он провожал последних гостей и благодарил их за участие в свадебном торжестве.
— Господи! — прошептала она. — Я — миссис Делани Сэкстон! Просто невероятно! Не могу поверить!
— Думаю, что это скоро пройдет.
Чонси открыла глаза и увидела перед собой весело улыбающегося Тони Доусона.
— А, это ты, Тони, — улыбнулась она. — Я думала, ты уже ушел.
— Сейчас ухожу. Просто хотел еще раз поздравить тебя, Элизабет.
— Тони, зови меня, пожалуйста, Чонси. Тот удивленно приподнял бровь.
— А Дел не будет возражать?
— Какое он имеет отношение к моему имени?
— Он теперь твой муж, Чонси, — напомнил Тони. — Думаю, что сейчас он имеет отношение ко всему, что связано с тобой.
— Ну что ж, — тихо промолвила она и встала с кресла, поправляя складки на свадебном платье, — я тоже! Мы еще посмотрим, кто кого переговорит!
— Она снова бросила нам вызов, Тони? — сказал неожиданно появившийся Делани и многозначительно подмигнул жене.
Тони посмотрел на своего друга и грустно произнес:
— Я ухожу, друзья мои. — При этом он решительно отмахнулся от протестующего жеста Делани. — Как насчет свадебного путешествия? Вы собираетесь куда-нибудь?
— Пока еще ничего не придумали, — ответил Дел, глядя на жену. — Но не сомневаюсь, что моя разговорчивая жена скоро сообщит мне свое решение.
— Сейчас я хочу только одного, — сказала Чонси, подавляя зевоту, — поскорее улечься в постель.
Оба удивленно уставились на нее.
— Моя дорогая, — заметил после небольшой паузы Делани, — тебе нужно научиться скрывать от посторонних свои сокровенные желания. По крайней мере, ты могла бы прошептать мне это на ухо. — Он улыбнулся и развел руками, посмотрев на Тони.
— О Господи! — Ее лицо стало пунцовым от смущения. — Я имела в виду… ты ужасный человек, Делани Сэкстон! Пойдем, Тони, я провожу тебя до двери. Мне не хочется, чтобы ты был свидетелем наших препирательств.
Тони взял протянутую Люкасом шляпу и на мгновение остановился у двери.
— Я действительно желаю вам всего наилучшего, Чонси, — тихо сказал он, теребя поля шляпы. — Дел — хороший человек. Не сомневаюсь, что ты будешь счастлива с ним. — У него был такой вид, как будто он собирался сказать ей что-то еще.
Чонси замерла.
— Спасибо, Тони! — выпалила она. — Мы хотим устроить ужин для самых близких друзей. Буду весьма рада, если ты придешь. Лин приготовит вкусные блюда. — Она весело рассмеялась, пытаясь ослабить ту напряженность, которая исходила от репортера. — Я никогда не спрашиваю ее о специях, с помощью которых она добивается столь потрясающего результата.
— Да, я с удовольствием приду, — сказал он и быстро вышел из дома.
— Не стоит волноваться, мадам, — послышался рядом голос Люкаса, — он переживет.
— Да, я знаю, — тихо ответила она и благодарно улыбнулась ему. — Если бы Тони жил в другом городе, его чувства были бы значительно спокойнее.
— Не знаю, мадам. Ничего не могу сказать по этому поводу. А вот и мистер Сэкстон.
Она почувствовала на своем плече его мускулистую руку.
— Тебе сейчас лучше? — пробормотал он и поцеловал ее в висок. — Как твои ребра?
— Болят немного, — произнесла она сухим, слегка хрипловатым голосом. «Держи себя в руках, дура набитая!» — Месье Дано был очень любезен и позволил мне снять этот ужасный корсет.
— Да, ты уже говорила, — нежно сказал Делани и еще крепче прижал ее к себе. — Но он сшил такое платье, что никакой корсет не нужен.
— Что делать, мода.
Делани посмотрел на нее и еще раз убедился, что она заметно нервничает. Он хотел успокоить ее, но, по правде говоря, не знал как.
— Хочешь, я сожгу магазин месье Дано?
Она ничего не ответила ему, а только облизала пересохшие губы.
— У меня пересохло во рту, — тихо сказала она через секунду. «Кажется, именно так делают кокетки, чтобы привлечь внимание мужчин?» — А где же Мэри, кстати сказать? — спросила она, не дожидаясь его ответа.
— На кухне вместе с Люкасом и Лин. Продолжают праздновать нашу свадьбу, но не волнуйся. Сегодня я вы полню роль твоей горничной и служанки. Пойдем, женушка.
«Женушка!»
Чонси стояла неподвижно, как будто приросла к полу. Увидев ее нерешительность, Делани подхватил жену на руки и понес в спальню. Там он осторожно опустил ее на пол в середине комнаты и запер дверь. Он пристально смотрел на нее, не приближаясь ни на шаг. Она казалась ему слабой и совершенно беззащитной.
— Знаешь, моя дорогая, — сказал он наконец, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, — ты снова забыла мои слова о том, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не обижу тебя. Помнишь?
