— Ах, так? — пальцы Корда впились в ее руку. — Кого же ты имеешь в виду? Одного из мужчин, приехавших со мной? — он стал ее трясти. — Послушай меня внимательно, молодой человек, ты должен держаться от них подальше. Я не потерплю, если из-за тебя окажусь в неловком положении и не стану из-за тебя краснеть.
Молчание становилось все напряженнее, пока Корд ждал ответа от Джонти. Но она тихо стояла с бледным лицом, отказываясь смотреть на него, и тогда в глазах Корда появилась неуверенность вместо гнева. Он вспомнил, как индеец обвинил его в том, что он слишком суров с ребенком. Корд пнул ногой валявшийся букет цветов. Они были красивые. Ребенок, которого вырастила Мэгги, мог соблазниться этими цветами. Корд отпустил Джонти и отступил. Больше он не будет говорить о цветах.
Он вспрыгнул на жеребца, и когда Джонти села на свою кобылу, сказал:
— Ты останешься жить в доме. И, не дай Бог, я застану тебя возле летнего домика.
Тина Терез была очень симпатичной: коралловые губы и искрящиеся карие глаза. Она была невысокого роста, и ее фигура была хорошо сложена. «Но все эти ее округлые формы превратятся в жир, если она родит пару детей и не будет за собой следить», — подумала Джонти в первый раз, когда рассмотрела девушку поближе. Девушка была игривой от природы и строила глазки, как только возле нее появлялся мужчина. И хотя она флиртовала со всеми мужчинами на ранчо, она ясно дала понять, что ее серьезно интересует только Корд Мак Байн.
Тина всевозможными способами домогалась его общества, навязывалась к нему во время еды, заставляя взять побольше мяса и дополнительную порцию картошки. Когда Корд, смущаясь, ловил взгляд Джонти, наблюдающей, как Тина лебезит перед ним, Джонти опускала глаза, полные озорного веселья. Девушка относилась к Джонти как к младшему брату и другого интереса к нему не проявляла, считая его еще «зеленым» мальчишкой. И хотя это нравилось Джонти и облегчало ей существование, это совершенно не устраивало Корда. Его планы разрушились, но на этот раз он не мог в этом обвинить своего подопечного.
В первые несколько дней после приезда Тины Джонти пыталась заговорить с ней и подружиться. Она страшно соскучилась по женскому обществу. Корд был доволен попытками Джонти, удовлетворенно кивая головой. Но вскоре Тина дала понять, что у нее нет времени на тщедушного Джонти Рэнда.
Джонти вздохнула, выглянув из окна своей спальни. Корд все выискивал в ней недостатки. Он считал, что все, что она делала, было неправильно. Джонти неправильно бросала веревку, невнимательно следила за мустангом, которого выгоняла из кустов, и каждый раз, когда кто-нибудь из новых наездников заговаривал с ней, Корд смотрел на нее подозрительно, особенно если это был Джек, молодой человек лет двадцати, коренастого телосложения и веселого нрава. Он мало к чему относился серьезно, и с ним было весело.
Джонти печально покачала головой. Корд следил за тем, чтобы она не слишком часто бывала в обществе легкомысленного Джека, да и в обществе других. За исключением Джонса и Лайтфута, конечно. Джонс был слишком старым, а индеец не обращал никакого внимания на предупреждения Корда.
Когда Джонти не могла уже больше ничего различать в темноте за окном, она отвернулась и начала готовиться ко сну. Завтра ее ждал еще один изнурительный день.
Красный шар восходящего солнца, свет которого проникал через окно, предвещал еще один жаркий день. Джонти поморщилась. Если этот день будет таким же жарким и суровым, как вчерашний, ей будет тяжело его выдержать. Вчера, когда Корд, наконец, объявил, что они «расквитались» с работой, ее уже тошнило от усталости.
Джонти вынырнула из постели, потянулась, стянула ночную рубашку и, прежде чем одеться, перевязала грудь. Лайтфут сделал задвижку в ее комнате, обеспечив ей возможность уединения, когда она была в своей комнате. Каким блаженством было для нее хоть на несколько часов освободиться от своей повязки!
«Слава Богу, что есть он и Джонс», — подумала она, надевая ботинки. Они всегда держались поблизости, помогая ей, когда только это было возможно. Однако это нужно было делать тайком, остерегаясь всевидящего ока Корда. Этот-то ни капли ее не пожалеет, и, именно по этой причине, Джонти решила с самого первого дня, что Корд никогда не увидит ее усталости. Чего бы это ей ни стоило, она старалась не совершать ошибок в его присутствии.
Будучи молодой и здоровой, Джонти почувствовала себя отдохнувшей после глубокого сна. Основательно позавтракав, она была готова вновь приступить к тяжелой работе. Когда все друг за другом вышли из кухни, первые слова Корда сразу испортили ей настроение.
— Я решил, — сказал он, — что мы больше не будем охотиться за лошадьми, пока не заклеймим тех, которых поймали в северном каньоне. Возьми инструмент для клеймения, Ред, и начнем.
В глазах Джонти мелькнул испуг. Этого-то как раз она больше всего боялась. Никакими способами никогда она не сможет себя заставить приложить кусок раскаленного железа к шкуре животного. Пусть он ее даже убьет.
Они все отправились в путь, и через пятнадцать минут приехали к скалистому ущелью. Оно было желтым и осыпающимся, внизу поросшее травой, а вверху — елями. Джонти ехала позади всех остальных, когда они проезжали по узкому провалу друг за другом.
Дикие мустанги поскакали прочь, заметив приближение людей, но они не могли далеко убежать, загнанные в каньон. Пока Джонс разводил огонь и клал туда железо, Ред и новые рабочие охотились за лошадьми. Вскоре каждый вернулся, волоча за собой на веревке мустанга. Началось клеймение.
Джонти наблюдала за происходящим, застыв от ужаса. «Я не могу этого вынести», — прошептала она, когда третье животное, молоденького жеребенка, повалили на бок и приложили к крупу каленое железо. Запах обпаленой шерсти и обожженной кожи доводил до тошноты. Не сознавая, что она делает, Джонти развернула кобылу и поскакала назад.
Она услышала окрик разъяренного Корда, проезжая по узкому провалу, но не обратила внимание на его резкий крик, направляя лошадь вверх по неизвестному ей курсу. Джонти было все равно, куда она прискачет, она только знала, что ей надо уехать подальше от этого жестокого зрелища.
Джонти забиралась все выше и выше, постепенно успокаиваясь, и, в конце концов, поддалась умиротворенности окружающей природы, прохладному, спокойному, бесконечному уединению. Позже ей придется еще раз столкнуться с яростью Корда, но только после того, как она успокоит нервы и соберется духом. На этот раз Джонти собиралась спокойно сказать Корду, что она не будет иметь никакого отношения к клеймению. Он может взять палку, которой всегда ей угрожает, и избить ее, но она не будет участвовать в клеймении. Джонти ехала по краю узкого глубокого каньона, слушая пение птиц, когда свернувшаяся кольцом гремучая змея зашипела под ногами ее лошади. Красотка неистово взбрыкнула, свернула в сторону, и Джонти полетела кувырком через ее голову. Но не успела она и вскрикнуть, как уже почувствовала почву под ногами.
