— Но, Джуд…
— Уходи! — прорычал он в ярости.
И шагнул к ней.
Марисса прекрасно понимала, что ей следовало бы испугаться. Но как ни странно, она нисколько не испугалась. Напротив, сейчас ее еще сильнее влекло к Джуду. Вот только ей хотелось бы, чтобы он успокоился и не злился на нее. О Боже, да он не просто злился… Лицо его было искажено гневом и ненавистью! Нет-нет, сейчас она не сможет… Только не сейчас!
Украдкой бросив последний взгляд на обнаженное тело Джуда, Марисса резко развернулась и стремительно вышла из комнаты. Ей ужасно не хотелось уходить, но она не могла остаться.
На следующий день, накануне праздничного бала, ей даже мельком не удавалось увидеть Джуда. Во время завтрака он был на верховой прогулке. А в час ленча Марисса находилась в комнате матери — наблюдала, как белошвейка выполняла завершающие стежки на тех платьях, которые мать решила переделать. Вторая половина дня прошла в разборке старых вещей, которые, как настаивала мать, следовало отнести нуждающимся в ближайшую деревню.
И весь этот день Марисса пребывала в нервном напряжении, ни на минуту не могла успокоиться. Утром она узнала: мужчины пришли к заключению, что уж лучше заплатить шантажисту пять тысяч фунтов, так как ничего другого не оставалось. Увы, они так и не смогли ничего выяснить. И не было даже никаких догадок, никаких правдоподобных предположений. Правда, оставался еще Чарлз, но с ним решили поговорить, если он появится на балу сегодня вечером. Его следовало отвести в сторонку, чтобы задать несколько вопросов. Деньги же положат согласно инструкции, содержащейся в письме. И мужчины станут по очереди наблюдать из укрытия, чтобы выявить того, кто придет за деньгами.
Что же касается времени передачи денег, то было понятно: шантажист не случайно назначил именно этот вечер. Ведь во время бала ему не составит труда скрыться среди гостей, так что поймать его будет не так-то просто. И все же братья и Джуд надеялись, что им удастся схватить негодяя.
Но если действительно удастся, что потом?
Именно об этом и размышляла Марисса, нервно расхаживая по гостиной. Да, она ужасно нервничала — ни на минуту не могла присесть. Как ни странно, но она почти не сомневалась: шантажист будет пойман. Но вопрос в том остановит ли его это? Смогут ли мужчины убедить его в том, что лучше отказаться от своих планов и хранить молчание?
Конечно, самый надежный способ — убить шантажиста. Именно так и заявил Эйдан. Но Марисса вздрагивала при одной лишь мысли о том, что ее братья решатся совершить убийство.
Впрочем, у нее имелись и другие причины для переживаний, помимо шантажа. «О чем думает Джуд? Чего он хочет? Что будет делать, когда все это закончится?» — постоянно спрашивала себя Марисса.
Внезапно дверь гостиной распахнулась, и Марисса, вздрогнув, повернулась, ожидая увидеть Джуда. Но это была ее мать.
— Куда все исчезли? — пробурчала Марисса.
Баронесса молча, направилась к креслу, стоявшему у камина. Усевшись поудобнее, она ответила:
— Сегодня ужасно холодно, и я сказала слугам, чтобы они утеплили карету. Мы присоединимся ко всем остальным, когда жаровня там нагреется.
— Значит, все уже уехали?
— Почти все.
Марисса немного помедлила, потом все-таки спросила:
— А Джуд?
Баронесса со вздохом пожала плечами:
— Ах, даже не знаю… Но я хочу, чтобы ты поехала со мной. Надо многое подготовить к празднику. Не хочу, чтобы повторилось то, что случилось в прошлом году. Тогда был не праздник, а сплошной кошмар!
— Мама, но…
— Было просто ужасно! Тебе понятно?! Но я думаю, в этом году мы пригласим к себе лицедеев. И будут фейерверки! Ах, Марисса, это будет замечательное зрелище!
— А ты говорила с Эдвардом о своих планах?
Мать пренебрежительно отмахнулась:
— Ха! Такие праздники только укрепляют его положение в обществе.
— И опустошают его карман, — заметила Марисса.
Мать захихикала, словно услышала презабавную шутку. Но Марисса не очень-то беспокоилась из-за денег. Она знала, что Эдвард ежегодно давал матери определенную сумму, весьма внушительную, судя по всему. Иногда он вмешивался в приготовления матери, чтобы заменить, например, чрезвычайно дорогие французские розы более скромными английскими — и при этом приказывал флористу именовать их «французскими». Брат был довольно рассудительным и очень неглупым человеком, знал, как обращаться с вдовствующей баронессой.
Так что Мариссе можно было не беспокоиться за карманы Эдварда; гораздо больше ее волновало обнаженное и тело Джуда, а также вопрос: увидит ли она его еще когда-нибудь?
Конечно же, Джуд ужасно злился на нее. Она надеялась, что сможет сесть рядом с ним в карете и осторожно выведать, как он к ней относится, что чувствует. Но сейчас, похоже, ей придется оставаться с матерью.
Тут в комнату с поклоном вошел слуга, сообщивший, что в карете уже достаточно тепло. Повернувшись к матери, Марисса сказала:
— Иди, я сейчас.
Выждав немного, Марисса вышла к каретам и заглянула в головной экипаж. Джуда там не оказалось, были только мать, кузен Гарри, Эдвард и тетушка Офелия. Марисса поставила ногу на ступеньку лесенки, но затем, как бы вспомнив о чем-то, воскликнула:
— Ой, прости, мама! Чуть не забыла!.. Мне надо срочно поговорить с Эйданом.
— Но как же так, Марисса?.. — проворчала мать.
Но Марисса уже бежала к другой карете. Через несколько секунд она услышала громкий голос матери — та кричала на Эдварда:
— Послушай-ка, барон Йорк! Я полагаю, ты должен призвать свою сестру к порядку! Ну, что же ты молчишь?!
Бедный Эдвард.
Но Мариссе все-таки удалось улизнуть. Распахнув дверцу кареты, она быстро поднялась по лесенке и, осмотревшись, плюхнулась на сиденье рядом с Эйданом. Как раз напротив Джуда. Причем она едва успела — через несколько секунд карета тронулась с места.
Собравшись с духом, Марисса взглянула на него, И тотчас же почувствовала, что краснеет. Но и его щеки чуть порозовели, и это обстоятельство придавало ей смелости, так что она смело смотрела ему в глаза. И Джуд, не выдержав, отвернулся, сделав вид, что смотрит в окно.
— Доброе утро, сестра, — проговорил наконец Эйдан.
Покосившись на брата, Марисса увидела, что он сидит, откинувшись на спинку сиденья; причем глаза его прикрыты, словно он собирался вздремнуть перед праздником.
Невольно улыбнувшись, она спросила:
— Что, допоздна развлекался?
— Просто не мог заснуть, — ответил Эйдан, зевнув.
Марисса взглянула на Джуда:
— А вы как спали, мистер Бертран?
