Луи Бриньон - Наказание свадьбой

— Стыдиться? — глядя на нее в упор, спросил Луи. — А как насчет вас, дорогая невеста?

— Что вы имеете в виду? — Генриетта гордо вскинула голову.

— Вашу попытку использовать мое беспомощное положение. Вы так смотрели на некоторые части моего тела, что меня так и подмывало выполнить просьбу, высказанную вамп в прошлый раз, — голос Луп звучал насмешливо.

— Ах, ты! — Генриетта задохнулась от бешенства. Она оглянулась в поисках предмета, который могла бы запустить в его насмешливое лицо.

— Может, для разнообразия, попытаетесь меня утопить? — насмешливо посоветовал ей Луи.

— Прекрасная мысль!

Не раздумывая над последствиями, Генриетта в одежде вошла в воду. Она подошла к Луп и наотмашь влепила ему пощечину, затем вторую, третью. Луп не пытался ее остановить. Он по-прежнему улыбался, но это была другая улыбка.

— Ты не злишься? — удивленно уставившись на него, спросила Генриетта.

— Нет, — мягко ответил Луи, завораживая ее своим взглядом.

— Почему?

— Наверное, потому, что вижу, как тебе хочется поцеловать меня — ты смотришь все время на мои губы!

— Неправда, я не стану целовать такого обманщика!

— Может, заключим пари, миледи?

Генриетта отрицательно покачала головой. С губ слетел едва слышный шепот:

— Нет, я все равно проиграю! Луи напрягся всем телом.

— Что со мной происходит, Господи! Я ненавижу тебя, но… но… когда ты рядом…

Генриетта медленно приблизила свои губы к губам Луи, а затем, отбросив всякий стыд и повинуясь только инстинкту, обняла его, смешивая свое дыханье с дыханьем Луи. Генриетта целовала Луи в губы долго и нежно. Едва она почувствовала ответ Луи, и в ее груди что-то вспыхнуло. Она взяла двумя руками Луи за голову и став на цыпочки, покрыла его лицо поцелуями. Не останавливаясь на этом, она стала целовать его грудь, не замечая, что Луи не только не отвечает, но и смотрит куда-то в сторону. Оторвавшись от груди, Генриетта вновь припала к его губам, покрывая их быстрыми легкими поцелуями. Луи попытался остановить ее, но Генриетта решительно воспротивилась. Ее голос прозвучал громко и непреклонно:

— На этот раз тебе меня не остановить! Я хочу тебя, Луи, хочу больше всего на свете!

— Может, вначале обернешься назад, Генриетта, за нами наблюдают.

— Наплевать, — полным страсти голосом отозвалась Генриетта, вновь потянувшись к его губам.

— Даже если это король Франции?

Генриетта осознала услышанное, едва ее губы коснулись губ Луи. Она медленно отстранилась от него и очень медленно повернулась назад и сразу же испустила крик испуга. В нескольких шагах от них на берегу стояли три человека. Король Франции, на губах которого блуждала довольная улыбка, герцог Бурбонский, который едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, и герцог Орлеанский с таким видом, будто его схватил столбняк.

— Простите, ваше величество, — едва пролепетала Генриетта, пытаясь сделать реверанс в воде.

— Полагаю, монсеньоры, — весело заметил король, — дела обстоят не так плохо, как мы предполагали. Пойдемте, дадим им немного времени, дабы они привели себя в должный вид. — Король, не выдержав, расхохотался.

Герцог Бурбонский — вслед за ним. Они повернулись и, хохоча, зашагали к выходу.

— Боже, Генриетта!

В этих двух словах герцог Орлеанский выразил все чувства, которые владели им в эту минуту, а затем бросился догонять его величество.

После их ухода Луи повернул к себе голову Генриетты и легонько коснулся ее губ.

— Не расстраивайся, милая, — утешал он ее, — как будущие супруги мы можем позволить себе все, что угодно.

— Никогда! — отрезала Генриетта и, повернувшись, вышла из воды.

Луи осуждающе покачал головой ей вслед.

Дворец охватила настоящая лихорадка. Все слуги беспрестанно сновали взад и вперед, устраивая комнаты для королевских придворных. Коридоры дворца наполнили придворные. Создавая небольшие группы, рьяно обсуждали всяческие сплетни.

Оставим придворных на некоторое время и вернемся к Генриетте, которая тщательным образом готовилась к своему первому выходу в свет.

— Я им покажу, — бормотала она, пока ее гардеробом занимались две горничные, — они нарочно устроили эту смешную сцену для того, чтобы вынудить меня к замужеству.

При этом она упускала одну немаловажную деталь, а именно, что никто иной, как она сама являлась инициатором небезызвестных событий.

Тем временем Луи приводил себя в надлежащий вид. Прекрасно одетый, в длинных черных сапогах, с атласной перевязью поверх расшитого драгоценными нитками камзола, на котором висела шпага. С обнаженной головой, по которой спускались длинные волнистые черные волосы, и непокорным взглядом он вышел из своей комнаты.

Перебрасываясь обменом слов и переходя от одной группы придворных к другой, он спустился на второй этаж, где вскоре должно было состояться пиршество в честь прибытия королевской особы. Через открытые двери, возле которых стояла большая группа придворных, Луп увидел накрытые разнообразной едой столы.

Один из них стоял в центре, отдельно от других. Возле него стояло огромное кресло. «Для короля», — подумал Луи. Он рассеянно озирался по сторонам, когда услышал голос своего дяди. Увидев его в дверях одной из комнат, прилегающих к залу, Луи направился туда.

Герцог Бурбонскпй пропустил племянника, затем вошел сам и закрыл за собой дверь. Они находились в кабинете герцога Орлеанского. Он сам поднялся навстречу Луп, который ответил ему поклоном.

— Итак, молодой человек, после того, что мы видели, у меня лишь один вопрос к вам, — голос звучал негромко, но с явной угрозой, — вы намерены жениться на моей дочери?

— Надеюсь, вы не вините меня в произошедшем, монсеньор? — вежливым голосом спросил Луи.

— Виню, — резко ответил герцог Орлеанский, — представляю, до чего вы довели мою бедную девочку, раз она, потеряв стыд, бросилась в ваши объятия.

Герцог Бурбонский не вмешивался в разговор, но Луи ясно видел, что он не на его стороне.

— Бедная девочка? — с легким раздражением переспросил Луи, — это ложь, и вы прекрасно знаете это.

— Позвольте…

— Не позволю, — резко оборвал Луп и с негодованием посмотрел на обоих герцогов. — У Генриетты отвратительный характер и вы искали человека, способного справиться с ее, мягко говоря, недостатками, так как сами не смогли совладать с ней. Может, ответите, монсеньор, какой я по счету жених?

Видя, что герцог Орлеанский опустил глаза и не отвечает, Луи продолжил:

— Или вы считаете, что я настолько глуп, что не понял ваших намерений? Для меня с самого начала было все ясно, в том числе и ваш сговор с моим дядей, в который вы втянули его величество. О чем вы думали, посылая меня к вашей дочери, тем более зная о моей далеко не лестной репутации? А вы? — Луи повернулся к дяде. — Разве я не твердил вам, что не собираюсь жениться? Но разве вы прислушались к моим словам? Вы оба втянули меня в эту историю, а сейчас имеете наглость сваливать собственную вину на меня.