— Вы же знаете, Лайонел, что я всегда считала вас привлекательным мужчиной. — Девушка медленно провела языком по губам. Он в ожидании замер. — Наверное, мне нужно поучиться у вас. Вы же сами предлагали, не так ли? В Вест-Индии много мужчин, одиноких мужчин, которым я нравлюсь, которые хотят меня и с которыми я могу получить огромное наслаждение, если буду знать, как к этому подойти. Думаю, для сравнения мне нужен какой-то образец. Пусть первым будете вы, но, конечно, не последним. Однако какое это имеет значение?
Диана позволила полотенцу соскользнуть чуть ниже, но так, чтобы оно не упало с груди. Хотя она опустила ресницы, девушка все равно знала, какие чувства отражаются на лице графа. Тот растерялся. Ей хотелось рассмеяться ему в лицо, поскольку предположила, что он вспомнил Шарлотту и теперь находится в недоумении. Да, в недоумении. Вот недоверчивый мерзавец!
— Может, вы также поведаете мне, что делать во избежание беременности. Если я захочу стать матерью, то сначала выберу отца. Я рассказывала вам о Джонатане Кроули? Такой красивый мужчина! Конечно, он мне не пара, но он может порадовать меня и без свадьбы, не так ли? — Она слегка вздрогнула и позволила полотенцу соскользнуть еще ниже. Боже, спасибо тебе за пышные формы, иначе это полотенце уже лежало бы на полу минуты три назад, Диана видела, что сильно задела Лайонела. Он пришел в ярость, побледнел и сжал кулаки, стоя неподвижно, как статуя. — Вы же говорили, что очень искусны в любви. Только подумайте, сколько сравнений я смогу сделать! Обещаю, что вы всегда будете для меня образцом, Лайонел. Может, через пару лет я напишу вам и расскажу в письме, насколько вы хороши по сравнению с другими. Что же вы стоите? Разве мы не можем приступить к первому уроку прямо сейчас? Ведь чем скорее я избавлюсь от невинности, тем скорее смогу начать, наверное, восхитительную охоту.
Лайонел не двинулся в места. Он посмотрел, как она еще раз облизнула губы. Картина возбуждающая, но она его не тронула. Ему хотелось задушить девушку. Еще одна Шарлотта! А он-то поверил, что она не такая! Диана поманила его к себе жестом видавшей виды шлюхи. Ее мокрые волосы закрывали ей лицо и плечи. Но от этого она не потеряла привлекательность.
— Знаете, Лайонел, быть верной своему мужу, как собака, очень скучно. Мне это не по вкусу.
Эти слова словно обожгли его. Лайонел вскочил с кресла, отшвырнул его и так сжал руками край стола, что у него побелели пальцы.
— Маленькая потаскушка! Черта с два я женюсь на тебе, я даже не дотронусь до тебя… Ты такая же, как и все! Просто сучка! Ступай к кому-нибудь другому со своей невинностью! — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — Неужели я никогда ничему не научусь? Я самый большой в мире дурак.
Не оглядываясь, он быстро вышел из каюты. Диана усмехнулась, но когда с шумом захлопнулась дверь, она вздрогнула. Она же победила, разве нет? Он больше не побеспокоит ее. Никогда!
Она вытерлась и надела ночную рубашку. Сев на койку, девушка стала расчесывать свои локоны. Она победила! Все кончено! Она прекрасно сыграла свою роль: он поверил. Неужели она такая хорошая актриса? Или ему просто хотелось поверить, что она такая же, как его драгоценная Шарлотта?
Как бы там ни было, дело сделано. Он оставит ее в покое.
Но почему он ушел так внезапно, как будто что-то рухнуло?
И почему она чувствует себя скорее проигравшей, нежели победившей?
Дурочка, он же не любит тебя. Так будет лучше. Пусть идет к черту с этим браком из чувства долга и порядочности. Теперь нет надобности говорить ни о порядочности, ни о жертвах во имя нее. Вообще больше не о чем говорить.
Диана долго не могла уснуть.
В эту ночь Лайонел так и не вернулся в каюту.
Голодный — значит злой.
Дж. Кауэлл. «Пословицы»
— Лайонел, вы ужасно выглядите. Вы напомнили мне моего кота, который сдох после съеденной им отравленной крысы. Беднягу звали Лебю. Жаль, я так его любил! — У Рафаэла действительно был кот по кличке Лебю, но он тихо скончался от старости в коробке, стоявшей рядом с кроватью восьмилетнего Рафаэла.
Капитан смотрел на Лайонела не мигая. Граф выглядел ужасно.
— Спасибо, Рафаэл, — наконец проговорил Лайонел.
— Вам нужно побриться и переодеться. Ваша одежда в таком виде, как будто вы в ней спали.
— Так оно и было.
— Буря в раю? Прошлым вечером я не сомневался… Не важно. Что я могу для вас сделать? У меня еще цела та бутылка бренди.
— Она просто сучка, у нее не больше принципов, чем у крысы, от которой умер ваш кот.
Рафаэл присвистнул.
— Рафаэл, держитесь от нее подальше. Иначе она, возможно, попытается стянуть с вас штаны! — Тут граф понял, что сказал лишнее о леди… Леди, как же! — Господи, забудьте, что я тут наговорил.
Лайонел зашагал прочь, засунув руки в карманы и понурив голову. Наверное, на земле нет больше такого несчастного бедняги! Он подождал, пока Диана покинет каюту, после чего вошел в нее.
Весь день он успешно избегал встречи с девушкой.
Вечером за ужином Рафаэл попеременно посматривал то на Лайонела, то на Диану. Они не разговаривали между собой. Что же, черт побери, произошло?
Капитан пригубил вина.
— Что вы делали сегодня, Диана?
— Ничего особенного, — отозвалась она, не поднимая глаз от своей полной тарелки.
Корабль слегка качнулся на повороте, вилка Дианы упала на пол. Лайонел и Диана нагнулись одновременно и стукнулись лбами, после чего дернулись в разные стороны, как будто обожглись. Затем оба стали потирать ушибленные лбы.
Ролло подал девушке вилку. Диана пробормотала слова благодарности.
— Кажется, вы себя неважно чувствуете, Диана? — осведомился Рафаэл.
— Со мной все в порядке. Почему вы спросили, Рафаэл?
Рафаэл только покачал головой, чувствуя на себе тревожный взгляд Лайонела.
Несколько минут спустя Диана извинилась и ушла в свою каюту, а Лайонел оставался за капитанским столом даже после ухода Ролло и Блика.
— Почему вы задали ей такой вопрос? — без обиняков спросил Лайонел.
Рафаэл откинулся на спинку стула, внимательно разглядывая графа Сент-Левена.
— В общем-то, просто так, — наконец скучным голосом ответил он. — Она почти ничего не ела, а когда Недди сказал мне, что… — Он запнулся, гоняя по столу хлебную крошку.
— Что вам сказал Недди?
— Он слышал плач в вашей каюте. Недди забеспокоился, но войти не решился. К женщинам он относится с большой чуткостью, несмотря на то, что его мать никогда не просыхала от джина.
— Черт побери! У этой сучки нет причин плакать! Рафаэл поднял бровь, но ничего не ответил.
Лайонел в сердцах выругался. Рафаэл отвернулся, скрывая беззастенчивую ухмылку. Наконец, дослушав колоритную речь Лайонела, капитан сказал:
