Мэрили обвела взглядом огромную комнату. Она больше напоминала чердак с крошечными окнами, полупрогнившим деревянным полом и скудной мебелью. Дальний угол комнаты был отведен под спальню, где за муслиновыми занавесями, спускающимися от потолка до самого пола, как догадывалась Мэрили, скрывалась кровать.
– Квартира прекрасна, – ответила она.
– Прекрасна, но не так, как ты, душка. – Борис бросил на Мэрили плотоядный взгляд.
Мэрили едва не потеряла равновесие, когда огромная рука Бориса обвилась вокруг нее и скользнула под шубку, которую она так и не сняла.
– О! Борис, что ты делаешь! – воскликнула она, изображая наивный страх.
Горчаков отдернул руку.
– Прости меня… Я слишком долго ждал этого момента, Наталья. Позволь, я…
Заметив, что руки Горчакова снова тянутся к ней, Мэрили быстро вскочила с места и приподняла свою рюмку:
– За нас и нашу дружбу!
– Хороший тост! Весьма отрадно выпить за это!
Они звонко чокнулись, и Борис, опрокинув в себя очередную порцию, вырвал рюмку из рук Мэрили и вылил водку на пол.
Через мгновение Мэрили опять с отвращением почувствовала на себе его грубые руки. Она старалась уклоняться от его отвратительно-жадных губ. Сейчас он напоминал огромного борова, того и гляди готового захрюкать. В конце концов Мэрили не вытерпела. Оттолкнув Бориса, она взмолилась:
– Пожалуйста, дорогой! Не торопи меня! Я весь день провела на ногах и умираю от голода. Кстати, кто-то обещал мне икру…
– Ты тоже всю неделю обещала мне кое-что! – Борис снова потянулся к ее талии. Надменная самонадеянность Горчакова начала не на шутку злить Мэрили.
– Ничего я тебе не обещала, – прошипела она, вырываясь из его липких объятий. – Если это единственное, что тебе от меня нужно, то, боюсь, я совершила ошибку, посчитав тебя своим другом!
Она подняла соскользнувшую с плеч шубку, заранее зная, что Борис ни за что не даст ей уйти. Да, она была права. Он уже стоял позади Мэрили, сжимая ее плечи.
– Я прошу у тебя прощения, Наталья. Очень прошу. Я просто схожу с ума от твоей красоты!
Борис, стоя сзади и не выпуская ее плеч, поцеловал шею Мэрили.
– Тогда не надо торопиться! – Она повернулась к нему лицом и сверкнула глазами. – Я не животное, Борис! Я женщина и хочу нежности, а не насилия. Кроме того, – она кокетливо улыбнулась, – думаю, что, немного выпив, я тоже смогу стать более нежной.
После этих слов Борис не раздумывая разлил водку и присел рядом с ней.
– Я хочу стать для тебя больше, чем просто женщиной, с которой можно переспать, – мягко прошептала Мэрили.
Неожиданно Борис нахмурился.
– Что с тобой? Я сказала что-то не так? – Мэрили заглянула Горчакову в глаза.
– Видишь ли… – произнес он с запинкой, – я думаю, что должен сказать тебе, что не могу…
– Ничего не понимаю. – Такая перемена в настроении Бориса заинтриговала Мэрили.
– Я женат, – пробормотал он наконец, отводя глаза в сторону.
– Ты что? Ты подумал, что я хочу выйти за тебя замуж?!
– А что ты имела в виду, говоря о том, что хочешь стать для меня больше, чем просто женщиной на ночь? – В его взгляде неожиданно промелькнул слабый луч надежды.
– Послушай, как ты дослужился до должности комиссара, будучи таким наивным? Неужели ты думаешь, что ночь, проведенная с мужчиной, достаточное основание для женитьбы? Я имела в виду совсем другое. – Она нежно погладила руку Бориса. – Я хочу, чтобы мы были счастливы друг с другом.
– Тебе… тебе будет хорошо со мной, – улыбнулся Горчаков в ответ, пытаясь отставить свою рюмку в сторону, но Мэрили задержала его руку.
– Я хочу, чтобы мы узнали друг друга ближе. Я пришла сюда не для того, чтобы переспать с тобой, – для этого можно найти и простого солдата. Ты должен быть нежен, нетороплив… И самое главное – ты должен любить меня.
Глаза Горчакова потемнели. Ему не совсем нравилась игра, затеянная этой девицей, но мысль о том, что он проведет с ней в постели не одну ночь, заставила его уступить.
– Хорошо, – пробурчал он, – а что, собственно, тебе нужно? Что я должен сделать для этого?
Мэрили уютно устроилась напротив Бориса и попросила:
– Сначала расскажи мне о себе.
Заметив в ее глазах искренний интерес, Борис начал рассказывать о своем прошлом, о том, как попал в Красную армию, о революционной деятельности… Он даже поведал Мэрили о своей жене, оставшейся в Петрограде с двумя маленькими дочерьми.
– А чем ты занимаешься сейчас?
– Это совсем не интересно, – пожал плечами Борис. – По крайней мере мне совсем не нравится крутиться в губернаторском доме вокруг императорской семьи. Я слишком сильно ненавижу и их самих, и то, что они олицетворяют. Большую часть времени я провожу в тюрьме, где содержатся политические заключенные.
– Об этом даже слышать страшно. – Мэрили изобразила, что дрожит от ужаса. – Там же, наверное, самые настоящие дьяволы!
– Теперь белые не представляют опасности. Они тихи и безобидны, как кролики, боятся сказать лишнее слово, только и делают, что плачутся на горькую судьбу.
– Неужели все? И много их у тебя?
На протяжении всего рассказа Борис почти непрерывно пил, его язык заплетался все сильнее, и теперь Мэрили понимала, что он не продержится долго.
– Немного. Меньше дюжины…
– И что, все они малодушные трусы? – продолжала допытываться Мэрили. – Тогда зачем ты вообще там нужен? Если ты такой смелый и отважный, как говоришь, то почему твои таланты не используют в боевых действиях?
Она полагала, что последнее замечание разъярит Горчакова, однако он выпил уже так много, что только глупо захихикал.
– Нет, не все… Есть там несколько действительно серьезных противников. Именно поэтому сам Ленин лично приказал мне присматривать за ними. – Борис ударил себя кулаком в грудь.
Мэрили отвернулась от Горчакова, чтобы тот не заметил в ее глазах явной заинтересованности, и спросила безразличным голосом:
– Неужели? Значит, здесь содержатся даже важные преступники?
– Конечно, – подтвердил Борис. – Даже небезызвестный Драгомир Михайловский, человек с самой дурной репутацией, который…
Сердце Мэрили бешено заколотилось. Великий Боже! Отец находится совсем рядом! Мэрили изо всех сил старалась не показать охватившего ее волнения.
– Прости, Борис… – проговорила она ровным голосом. – У меня закружилась от выпитого голова. Кажется, я устала несколько больше, чем думала. Так о чем ты начал рассказывать?
Вопрос повис в воздухе: Борис окончательно отключился, его голова свесилась набок, а рука медленно сползала вниз.
Мэрили необходимо было время, чтобы прийти в себя, – слишком уж много потрясений она испытала за последние несколько часов: и подтверждение того, что отец находится в Тобольске, и неожиданное появление Корда. Она хотела обдумать все и решить, что делать дальше.
