Подняв взгляд вверх, она остановила его на жестком лице Доминика. Его глаза, как всегда похожие на кусочки льда, в упор смотрели на неё, словно комната не была погружена во мрак.
Она вытерла вспотевшую ладонь о юбку и проглотила хлеб. Пока мужчина приближался, его шаги эхом отзывались по практически пустой комнате, а красно–рыжий оттенок каминного огня обволакивал его черты, придавая ему вид самого дьявола. Или тёмного ангела, прибывшего на землю из ада. Фэллон подумала, что именно такой образ подходит для этого герцога – образ Сатаны.
— Разве ты не ужинала? – Спросил Доминик совершенно безразличным голосом.
Фэллон потёрла одну руку о другую.
— Во время ужина я была не голодна.
Слишком много подозрительных взглядов. Слишком много ухмылок.
Даже Даниэль сделал ей отнюдь не лестное замечание шёпотом, чтобы только она могла услышать. Но ей не нужно было ничего объяснять. Когда бы девушка ни вошла в комнату, она всегда ощущала на себе прохладные взгляды и шепот со стороны слуг. И всё это было следствием того инцидента, который устроил герцог, войдя сегодня с утра в кухню после того ужасного происшествия в холле. В глазах всех слуг Фэллон выглядела распутницей. Это ещё одна причина, по которой ей не стоит здесь задерживаться надолго. Надо идти вперёд, искать другое место работы.
И она сделает это. Так или иначе.
Сапоги Доминика, стуча по каменному полу, издавали скрипучий звук, действуя ей на нервы, пока он не остановился перед ней.
Она со всё усиливающимся страхом наблюдала за тем, как он скрестил руки на груди и стал пристально её разглядывать.
— Но теперь–то ты голодна?
Дрожь пробежала по её телу, когда она вдруг поняла, что он имеет в виду вовсе не еду. Фэллон даже не знала, что ему на это ответить.
— Я думаю, что если бы ты приняла предложение виконта Ханта, у тебя сейчас были бы свои собственные слуги, которых ты позвала бы среди ночи, и они бы устроили для тебя шикарный банкет! – Девушка услышала насмешку в его голосе и гордо вздёрнула подбородок.
— Не сомневайтесь, именно так бы я и поступила!
Он скользил по ней своим тёмным пристальным взглядом, в котором не возможно было что–либо прочитать.
— Конечно, как и любая жена лорда, ты должна была бы разрешить ему полакомиться твоим телом в обмен на тот титул, который ты бы приобрела.
То, как Дамон прошёлся по ней взглядом сверху вниз не оставляло сомнений в том, какие распутные вещи он имел в виду.
— Вы специально грубите мне? – Спросила она холодным тоном.
Господи, как же она устала! Устала бороться. Казалось, всю свою жизнь, с тех пор, как отец покинул её, она изо всех сил пыталась выжить.
— Я всего лишь сказал правду. Конечно, ты могла бы спокойно пойти к нему на работу за то жалованье, что он предложил, — он закивал головой в подтверждение своих слов. – По крайней мере, тогда бы ты смогла совершать набеги на кухню в любое время ночи, и тебе бы не пришлось делить свою постель с этим замечательным лордом.
— Да уж, такое предложение звучит более привлекательно, — согласилась она. Но то, в каком положении она находилась сейчас, нравилось ей куда больше. Фэллон разрешила себе помечтать ещё немного, вспомнив горячий поцелуй Доминика, который он подарил ей, пока они были в кладовой. Она и не думала, что мужчина может заставить её испытывать те чувства, которые пробуждал в ней герцог. С ним она чувствовала, что дрожит от страсти и сгорает в огне желания одновременно.
Девушка не знала, какие ещё условия заключались в предложении Ханта, но она не стала бы требовать большего, ведь главное для неё – это обрести независимость. Хант пообещал ей жизнь без забот. Но разве такое возможно? Неужели она наконец–таки нашла тот дом, о котором всегда мечтала? Стоит только протянуть к нему руку… Фэллон вдруг почувствовала горечь во рту. Ей нужно всего лишь взять предложенные ей деньги. Деньги, покрытые чужой кровью.
Не говоря ничего, она надменно приподняла подбородок и спокойно выдержала пристальный взгляд Доминика, стараясь не показывать, как сильно его присутствие пугает её. На кухне воцарилась гробовая тишина. Когда он навис над ней, словно скала, у неё перехватило дух.
Она должна бежать. Сейчас. Сегодня. Всегда.
— Возможно, сейчас самое время обсудить то, что тебя беспокоит?
— Беспокоит? Меня?
Герцог смотрел на неё с интересом, склонив голову на бок:
— Да, расскажи мне.
Гордо распрямив плечи, она произнесла:
— Я, конечно, очень ценю, что вы позволили мне остаться служанкой в вашем доме… — сделав небольшую паузу, девушка продолжила: — С вашей стороны это было более чем…
Дамон махнул рукой:
— Не трать понапрасну своё и моё время. Что тебе нужно?
— Рекомендательное письмо!
Он резко изменился в лице:
— Зачем?
— Мне нужно уйти… Чтобы двигаться дальше…
— Стоит ли мне обратить особое внимание на твою склонность одеваться как мужчина и выдавать себя за камердинера?
Его замечание привело Фэллон в крайнее смущение. Неужели он теперь всегда будет вспоминать это при ней? Конечно, будет.
Пока она живёт с ним под одной крышей, её поступок всегда будет стеной стоять между ними.
— Давайте будем честны друг с другом, ваша светлость! Это не поможет нам решить мою проблему.
— Тебе не поможет, — поправил он.
Её мысли вернулись к тому поцелую в кладовой. Фэллон первая начала этот поцелуй. В отличие от той близости, что была между ними в карете. Или в комнате камердинера после того, как она приняла ванну. В кладовой именно она преодолела последний дюйм и прижалась к нему своими губами. Бесстыдница! Девушка боялась, что снова не сможет устоять. Он ведь предупредил, что ей не стоит здесь оставаться. Что он хочет её.
— Нам не поможет, — в конце концов ответила она.
Герцог качнулся на каблуках, впившись в неё своим стальным взглядом.
— О, так ты, оказывается, беспокоишься и обо мне тоже? Как мило.
— В благодарность можете дать мне письмо.
— А почему бы не попросить Ханта? Он будет рад оказать тебе услугу. И, кроме того, вся его семья очень тебе благодарна. Учитывая всё это, почему бы тебе не принять его предложение?
— Мне от него ничего не нужно.
— Вот как, — Дамон кивнул, как будто мог понять её, как будто видел её насквозь, – никогда бы не подумал, что ты так жестока и упряма.
— Я не жестокая! И не упрямая!
— Разве нет? А я думаю, что да. Иначе, почему ты наказываешь Ханта за грехи его отца? Даже если сама страдаешь от этого!? Жестокость и упрямство!
Фэллон стиснула зубы. Ей очень не понравилось то, что сказал герцог… тем более, что сказал он чистую правду.
— Могу я получить письмо? Да или нет?
Он повернул голову, будто обдумывая свой ответ, затем резко и решительно сказал только одно слово:
