Ознакомительная версия.
Михайлов день встречали весело. Сыграли несколько свадеб. Было похоже, что число детей вскоре увеличится. Пример всем показывала сама хозяйка. Она была счастлива будущим материнством, хотя малышка Гита ходила за ней по пятам и называла её мамой. Эдит не возражала, она легко приняла девочку в свою семью, успела привыкнуть к ней и уже считала своей.
Рауль де Гранвиль с семьёй, домочадцами, вассалами и арендаторами прочно укрепился на своей земле.
Была поздняя прохладная ночь, ясная и звёздная. Матильда сладко спала в их супружеской опочивальне, утомлённая горячими ласками мужа. А королю не спалось.
Вильгельму очень хотелось покоя, простого человеческого покоя. Чтобы забыть хоть на время обо всех этих ужасах, что остались позади. О реках крови в жестоких битвах, о мятежах и предательствах, о разорённых селениях, выжженных садах и потоптанных полях. Перед его глазами часто вставал малыш, которого он видел где-то в Стаффордшире. Чудом уцелевший мальчуган лет двух в разорённой и сожжённой деревне сидел у трупа матери, держась за её подол, и горько рыдал, размазывая по маленькому личику грязь и слёзы. Помнится, он велел тогда взять этого мальчугана и доставить его в ближайший уцелевший монастырь. Возможно, он спас ребёнку жизнь, но что она даст ему, обездоленному в самом младенчестве? Обижать детей было не в привычках Вильгельма. Но война диктовала свои правила, и тут уж было не до собственных убеждений.
А сейчас ему до боли хотелось покоя и забвения хоть на время. Надолго не получится, он знал это. Воспитанное с детства чувство долга и ответственности за своих подданных не позволит ему всерьёз отвлечься от своих монарших обязанностей. Но хоть немного-то можно. Он устал, он действительно очень устал и нуждался в передышке. Конечно, мысль о паломничестве в Святую Землю, как сделал отец, никогда даже не приходила ему в голову. Для него отдыхом и омовением для души были воспоминания о любимом им городе. И мысли его снова ушли в прошлое.
Вильгельму было двадцать пять лет, когда он, посватавшись к дочери графа Фландрии, впервые явился добиваться её согласия для решения своих политических задач, а попал в сети любви. Кто бы мог подумать, что этот жёсткий, неулыбчивый и несговорчивый герцог может стать ласковым и нежным в объятиях женщины. Об этом знала одна лишь Матильда. Этим он, по-видимому, пошёл в своего предка Роллона. Говорили, что могучий и непобедимый викинг, перед которым трепетали монархи, становился мягче воска в руках женщины, которую полюбил.
Тогда граф Бодуэн не пожалел средств на роскошный пир по случаю бракосочетания своей дочери. Несмотря на угрозы Генриха 111 и строгие предписания Папы, которые он нарушил, властитель Фландрии был весьма доволен ходом событий. С одной стороны, его положение с таким зятем становилось более устойчивым. А с другой стороны, любимая дочь была откровенно счастлива, и это наполняло радостью сердце родителя. Пир удался на славу, столы ломились от изысканных яств, вино лилось рекой. Не было конца поздравлениям и добрым пожеланиям. Со всех сторон неслись острые словечки касательно быстрейшего заполнения замка Нормандского владыки детьми. Вильгельм довольно усмехался:
– За мной дело не станет, можете не сомневаться.
Матильда мило краснела и бросала на мужа озорные взгляды. Когда празднование закончилось, и порядком опьяневшие гости попытались, как было принято, с шумом и скабрезными наставлениями сопроводить новобрачных в их опочивальню, Вильгельм этого не позволил. Он встал во весь свой немалый рост, поблагодарил всех за праздник и добрые слова, а потом поднял жену на руки и удалился с ней в приготовленную для них комнату. Никто не посмел возражать.
Войдя в роскошно обставленную опочивальню, Вильгельм поставил жену на ноги, нежно поцеловал в розовые губки и сказал слова, от которых её красивые голубые глаза широко открылись в удивлении:
– Мне не терпится, дорогая, испробовать сладость вашего тела. Однако я хочу, чтобы наша брачная ночь состоялась в моём доме в Нормандии. В доме, где мы будем жить, я надеюсь, в любви и согласии. В доме, где родятся наши дети. Я вам свою любовь и верность обещаю, Матильда. Но сегодня между нами в постели будет меч. Я надеюсь, у вас нет возражений?
– Нет, супруг мой, – тихо ответила Матильда. – Возможно, это даже лучше, потому что мне немного страшно. Вы такой большой, Вильгельм.
Вильгельм тихонько рассмеялся и, раздев жену, уложил её на большую кровать под роскошным балдахином. Потом разделся сам и лёг рядом, привлёк к себе маленькое хрупкое тело и нежно обнял, устроив её светловолосую головку у себя на плече.
– Про меч я пошутил, милая. Но остальное в силе.
И он тихонько стал укачивать свою малышку-жену, нежно поглаживая её спину. Матильда прижалась к его большому сильному телу и удовлетворённо вздохнула – она была довольна.
Днём позже молодые отправились в обратную дорогу. Вильгельм стремился в свой любимый Кан, а Матильда была полна любопытства, гадая, как ей будет там, в чужой для неё Нормандии.
– У меня пока нет такого красивого замка, как у вашего отца в Брюгге, дорогая. Но я его обязательно построю. И сделаю его великолепным – для вас, душа моя, и для наших детей. – Вильгельм нежно взглянул на жену.
Потом, помолчав немного, вздохнул и добавил:
– И нам придётся как-то замолить грех, который нам приписал этот хитрый лис Папа Римский. Обвинение, конечно, высосано из пальца, милая, однако нам понадобится приложить усилия, чтобы его снять. Я готов построить в Кане большой мужской монастырь, это только на пользу будет и городу и всему герцогству.
Матильда взглянула на мужа с любопытством, немного подумала и тихо ответила:
– Я бы тоже хотела сделать что-то подобное, если вы позволите мне, Вильгельм. Было бы замечательно возвести ещё и женскую обитель, и пусть они стоят рядом, напоминая о нерушимости нашего союза.
Герцог с восхищением посмотрел на свою миниатюрную жену, потянулся достать её маленькую ручку и прижал её к губам.
– Всё будет так, как вы хотите, душа моя, – тихо сказал он, лаская взглядом прекрасное лицо.
Прибыв в Кан, Матильда обнаружила, что этот город ей по душе, и сразу же сказала об этом мужу, порадовав его сердце. Кану, конечно, далеко до роскошного Брюгге, однако город довольно уютен и красив. И здесь также чувствуется близость морского побережья, как и у неё дома. Вильгельм объяснил жене, что до побережья Ла-Манша всего несколько миль.
– А река у нас только одна, милая, – заметил он жене, – она называется Орн. Я надеюсь, вы не будете в претензии, что здесь не хватает каналов и мостов?
Герцог рассмеялся своей шутке. Но Матильда взглянула на него серьёзно:
Ознакомительная версия.
