Наступило долгое молчание, потом Бедивер вздохнул.
— Как видишь, — горько заметил он, — это нельзя назвать успешным началом.
Мы немного проехали в молчании. Бедивер старался смирить свой гнев на богов, я же изо всех сил пыталась отогнать от себя слишком яркую картину гибели Владычицы.
Наконец, нас догнал седой ветеран, присматривавший за вьючными лошадьми, и сообщил о какой-то неприятности с одной из них, поэтому Бедивер вежливо кивнул мне и отъехал, а я стала вспоминать день, когда с коронации вернулся мой отец.
— Война, — крикнул гонец, промчавшись мимо. — Междоусобица!
Мы с Кевином возвращались верхом с прогулки у реки и были так заняты спором, что важнее для кузнеца — умение или сила, что даже не услышали приближения гонца, пока тот не оказался перед нами.
Мы удивленно посмотрели друг на друга и тут же пустили лошадей в бешеный галоп. Мы догнали всадника у крепости в Кендале и втроем под грохот копыт влетели в ворота.
Отец и его люди появились чуть позднее, почти такие же запыхавшиеся, как и гонец. А когда созвали совет, король Регеда сидел перед своими подданными, грязный от дорожной пыли. Он смертельно устал, но был полон решимости сообщить людям все, что знал.
— Мерлин обещал, — медленно сказал он, закончив рассказ о смерти Вивиан, — что после того, как будет выбрана новая Владычица Озера, она станет обладательницей какого-то особенного меча, могущественней которого не знала Британия. Блестящий и безупречно выкованный специально для этой цели меч станет символом кельтской веры, таинственным талисманом, предназначенным для верховного короля. Вот так будут соблюдены древние обычаи, и Владычица сама выполнит церемонию на глазах у всех.
Отец внимательно оглядел собравшихся.
— Артур больше всего встревожен тем, чтобы случившееся не переросло в религиозную войну, и объявил, что не потерпит мести из-за религиозных убеждений. Удержит это или нет каждую сторону от резни во имя святого дела, я не знаю. Мне известно, что жители Регеда всегда ладили между собой — монахи и жрецы, христиане и язычники, и так продолжается уже много лет. Они всегда уважали друг друга, и я, король, горжусь этим и радуюсь этому. Я хочу, чтобы вы все поняли: смерть Владычицы — дело рук помешанного фанатика и не имеет ничего общего с отношением Артура к религии. Нам необходимо помнить об этом.
Он замолчал, и воцарилась тяжелая тишина — каждый пытался осмыслить услышанные новости. Мы все были ошеломлены насилием, в результате которого погибла Владычица, и когда я оглядела собравшихся, мой взгляд уловил в тени движение высокого человека в белых одеждах. Я совершенно не подозревала о приезде Катбада и очень обрадовалась, что он решил присоединиться к нам.
— Мне ненавистно снова возвращаться к теме войны, — продолжил со вздохом отец. — Мы только что оправились от ран, понесенных в последнем сражении Утера. Но нам предстоит решить очень серьезные вопросы. Очень похоже, что северные короли предпочтут иметь вождем Уриена, и можно ожидать, что войска будут формироваться в его стране. В качестве повода к нападению на Регед Уриен вполне может воспользоваться тем, что мы и раньше поддерживали Артура. Поэтому нам, кажется, предстоит готовиться к войне, независимо от нашего отношения к верховному королю. По крайней мере, свои границы мы должны защитить, а самое главное — нам следует решить, идти ли на помощь Артуру Пендрагону, если он призовет нас.
— Когда, по-твоему, может понадобиться такая помощь? — спросил кто-то, и мой отец снова вздохнул.
— Могу только догадываться. Уриен и его союзники должны собрать войска. Такое не сделаешь за одну ночь, поэтому я сомневаюсь в том, что они выступят раньше, чем к следующей весне. И нам за это время тоже предстоит многое сделать. За зиму нужно починить или заменить оружие, сделать кольчуги, потренироваться в военном искусстве, собрать дополнительные припасы, подготовить повозки. Если мы согласимся следовать за Пендрагоном, то должны понимать, какую ответственность на себя принимаем, ведь, если верховный король проиграет войну, победители не простят нам союза с ним.
Снова наступила тишина, а потом раздались приглушенные голоса людей, советующихся друг с другом. Беспокойный шум голосов перерос в гомон, и тут Катбад вышел из задних рядов и пробился в центр круга. Он стал напротив короля, и все притихли.
— У меня только один вопрос, ваша светлость, — сказал он почтительно, и воцарилась тишина. — Что вы сами об этом думаете?
Мой отец расправил плечи, и в его голосе зазвучала такая решительность, что я вздрогнула — никогда раньше он так не говорил.
— Лучше сражаться за то, во что веришь, чем пытаться сохранить нейтралитет и молиться о победе войск Пендрагона.
— Пендрагон! — крикнул кто-то. — На помощь Пендрагону! — И призыв был подхвачен, как хвалебная песнь. Какие бы другие тревоги ни мучили людей, было ясно, что у них нет желания поддерживать Уриена.
Многие пели и хлопали в ладоши, а какой-то музыкант вытащил походный барабан и застучал по нему костяшками пальцев, привнося грохочущий ритм военного марша в атмосферу общего возбуждения.
Это напомнило мне веселые, великолепные дни перед уходом мужчин на последнюю битву Утера; но на сей раз я была сдержанней, потому что уже видела потери, которые понесли тогда и люди, и лошади. В воинственных песнях слышались стоны тяжело раненного Нидана; а в трепетании победных флагов чудились маленькие серые фигуры людей, устало бредущих домой под дождем.
Сейчас народ Регеда снова призывали сражаться во имя верховного короля. Меня затрясло от страха и гнева и страшно захотелось, чтобы молодой Артур получил титул верховного короля, убрался прочь и оставил нас в покое!
Я целиком отдалась летним развлечениям, ведь следующего лета могло и не быть. Под любым предлогом я забирала с собой Кевина, и мы уезжали на лоно природы. Мы ездили искать деревья с пчелиными гнездами или проверяли, как идет клев в новых ямах для ловли рыбы, а иногда встречали в лесу свинопасов. Обычно из таких поездок мы привозили что-нибудь съедобное, а изредка — свежие новости. Никто не обращал внимания на наше отсутствие, и вскоре возможность возвращаться когда захочется стала казаться мне естественной.
К середине августа стали поступать сообщения о повсеместных волнениях. Сейчас, когда короли были заняты другими делами, бродяги обнаглели, и скитающиеся банды вооруженных людей совершали набеги на усадьбы и овчарни, направляясь на юг, где намеревались присоединиться к каким-нибудь вождям.
