Кэйди лежала, свернувшись тугим клубком, но когда дрожь утихла, Джесс заставил ее опять распрямиться и вытянуться рядом с ним. Все казалось ему восхитительным: розовый румянец, окрасивший не только ее щеки, но и шею и грудь, темные кудряшки, прилипшие к взмокшей от испарины коже. Она выглядела опустошенной. И когда открыла глаза, в них ничего нельзя было прочесть. Он понял, что ее здесь нет: она все еще пребывала в стране бездумного наслаждения.
— Я могу пересчитать все твои веснушки, — с нежностью сказал Джесс.
Не самое романтическое предложение, но оно заставило Кэйди рассмеяться.
— Я бы этому не удивилась, — ответила она, мечтательно и нежно целуя его в плечо. — О Боже, Джесс, как тебе это удалось?
— Это секрет.
Он и сам не знал, в чем состоит этот секрет.
Она вздохнула и подавила зевок. Но Джесс не мог не прикасаться к ней, хотя и знал, что надо бы дать ей отдохнуть, обрести второе дыхание… Он ничего не мог с собой поделать. Если он не возьмет ее сию же минуту, то не выдержит и взорвется.
Обнимая ее, называя деткой, шепча ей на ухо «Ну давай, милая, давай», он опять уложил ее на спину. Кэйди улыбнулась и раскрыла ноги ему навстречу, а он поблагодарил ее, сказал, что все правильно, так и надо, потом склонился над ней и медленно, очень медленно вошел в нее. Такая тесная, такая горячая… От одного этого можно умереть. Она согнула колени, поставила ступни на матрац и начала двигаться в неторопливом упорном ритме, сводившем его с ума.
Джесс позабыл о своей искушенности, обо всех уловках, какие когда-либо знал. Кэйди поглотила его целиком. Она была так прекрасна, что ему захотелось понаблюдать за ее молчаливым и неистовым взрывом страсти, насладиться им, не теряя головы, но оказалось, это невозможно. Его высвобождение — мощные, глубоко проникающие удары — сопровождалось завывающими вздохами, к которым сам Джесс прислушивался с изумлением. Он чуть не потерял сознание.
Он откатился от нее, но они тотчас же вновь прижались друг к другу. Кэйди выглядела такой же обессилевшей, как и сам Джесс, она даже не смогла ответить на его благодарные поцелуи.
— Кэйди.
— М-м-м?
— Кэйди?
— Что?
— Хочешь, чтобы я ушел?
Она открыла один затуманенный глаз:
— Ушел?
— В мою комнату. — Он слегка встряхнул ее. — Милая, ты хочешь, чтобы я сейчас ушел?
— Сейчас ушел?
Кэйди широко зевнула у него на груди — влажным, неприличным и милым зевком.
— О, нет, я хочу, чтобы ты остался. Оставайся на всю ночь.
Она вся обмякла, но тихонько всхрапнула и проснулась, ворочаясь в поисках более удобного положения. Джесс снова взял ее руку. Кэйди прильнула к нему, зажала его руку между ладонями и моментально уснула.
На другом конце комнаты фитиль лампы зашипел и погас. Как раз вовремя. Прекрасное завершение прекрасного дня. Возможно, лучшего в его жизни.. Он прижался лицом к спутанным темным волосам Кэйди. Его Кэйди. Его девочка. Джесс так и уснул, пытаясь вспомнить, приходилось ли ему когда-либо чувствовать себя таким счастливым.
Утром он возвращался из уборной Кэйди — не из общей, которой пользовались все клиенты «Приюта бродяги», — а из ее собственной, чистенькой, аккуратной уборной, скрытой за кустами жимолости, когда до него донеслись голоса из ее комнаты. Голос Кэйди и еще чей-то. Джесс замер, прислушиваясь, но почти сразу успокоился: второй голос принадлежал Хэму. Поднявшись по ступеням и пройдя в дверь, он успел поймать конец истории, которую рассказывал Хэм.
— Папа говорит, во вторник утром они должны закрыть магазин и съехать. Им даже не дали двух недель. Только до вторника: это начало месяца, первое число.
Он заметил Джесса и улыбнулся.
— Привет, мистер Голт.
— Привет, мистер Вашингтон.
По заведенному между ними обычаю Джесс схватил Хэма поперек туловища и перевернул вверх ногами. Последовала возня, сопровождаемая визгом и смехом, но Джесс заметил, что Кэйди не присоединилась к веселью. Прижавшись спиной к изголовью кровати, она обхватила себя руками и принялась растирать предплечья в широких рукавах халата: верный признак, что она чем-то встревожена.
Он поставил Хэма на ноги и сел на край кровати.
— Что-то не так?
— Опять Уайли. Как всегда, — добавила она с горьким смешком. — Он прислал извещение о досрочном возвращении ссуды, которую Лютер Дигби взял под свой магазин, а Лютер не может заплатить. Это несправедливо, черт бы его драл! — Кэйди яростно лягнула ножку кровати и поморщилась, отбив себе пальцы.
— У них ребеночек недавно родился, — застенчиво пояснил Хэм, с испугом косясь на Кэйди. — Папа говорит, у них такие неприятности, куда же они теперь денутся с новорожденным?
— Лютер копил по крохам, чтобы купить свой магазин, а потом работал, как лошадь, чтобы они с Сарой могли пожениться. Это жестоко, вот что я тебе скажу. Это просто бесчеловечно.
— Что значит, «Уайли прислал извещение»? — Однажды Джесс зашел в магазин Дигби за черными носовыми платками. Ему запомнилась продавщица, которая его обслуживала: хорошенькая худенькая молодая женщина с волосами цвета спелой пшеницы. Она говорила очень тихо и с улыбкой указала глазами на младенца, спавшего в стоявшей на прилавке плетеной колыбельке.
— Должно быть, выкупил у банка закладную Лютера. Точно так же он прибрал к рукам овечье ранчо Салливана. Пока Линдон Черни не смылся из города… Он был одним из вице-президентов торгового банка. Так вот, до того, как Черни исчез, они с Уайли действовали заодно.
Прикорнувший возле нее Хэм поднял голову и заглянул ей в лицо. Кэйди зажала ему уши ладонями и отпустила крепкое словцо.
— Чьи еще закладные он выкупил? Кто следующий? Неужели нет никакой возможности его остановить?
— Вы могли бы это сделать, мистер Голт, — с уверенностью заявил Хэм. — Вы бы запросто поставили его на место!
— Это каким же образом?
— Вы могли бы пойти туда с пушкой и застрелить его!
— Хэм! — сурово одернула его Кэйди. — А ну-ка марш отсюда! Мне надо одеться.
— У-у-у, — разочарованно протянул мальчик, бочком отступая к двери в кабинет.
— Давай поживее. Может, попозже мы поедем кататься.
Эта новость обрадовала Хэма.
— Вот здорово! — воскликнул он и закрыл за собой дверь.
Наблюдая за Кэйди, Джесс понял, что все его надежды на долгое ленивое утро в постели рассеялись. Она не находила себе места, а когда он взял ее за руку, отпрянула от него как ужаленная.
— Неужели ты действительно не можешь ничего придумать? — воскликнула она. Он ждал этого вопроса.
— Что, например? Пойти туда с пушкой и застрелить его? Запросто.
Кэйди нетерпеливо отмахнулась. I
— Конечно, нет! Но разве нельзя как-то повлиять на него? Джесс, вся надежда на тебя. Уайли душит наш город, и шериф ничего не может сделать. Не мог бы ты что-то предпринять?
