— Как мне приятно это слышать. — Он взял ее за подбородок и поцеловал. — Боже, Лиззи, я до сих пор не сознавал, как сильно вас люблю. И как вы нужны мне.
Он снова хотел ее поцеловать, но Лиззи колебалась. Глаза у нее блестели, полные надежды. По крайней мере он думал, что это надежда, и приписал ее колебание девическому волнению. Он не позволил себе думать об иной возможности, когда она так смотрела на него. Он прикоснулся губами к ее рту, ласкал ухо, шею, выпуклость грудей над лифом. Поцелуй был почтительный, нежный, противоречащий его сильному возбуждению. Он хотел ее всю и мысленно называл себя глупцом, что ждал слишком долго.
Гэвин прижал ее руку к своей груди, чтобы она почувствовала, как он ее хочет. А когда поднял голову, она смотрела на руку, прижатую к его бьющемуся сердцу. Он коснулся пальцами ее щеки.
— Даю вам слово, — торжественно произнес он, — что мы пройдем это суровое испытание. Я буду чтить и защищать вас, как должен, мы поженимся, и тогда вы узнаете истинную силу моей любви. Я дам все, чего вы заслуживаете, Лиззи… все, что вам требуется.
— Да, — тихо сказала она. — Вы даже не представляете, как я вам благодарна.
— С нетерпением жду того времени, когда вы сможете это показать, — с улыбкой произнес он.
Тут они услышали голоса в коридоре, и Гэвин посмотрел на открытую дверь.
Час поздний, а он еще должен обдумать предстоящие действия.
— Может, пойдем спать?
— Конечно, идите. Я подожду, пока Шарлотта дослушает свое чтение, и отвезу ее в спальню.
Ему совсем не хотелось оставлять ее одну, пока в доме находится Ламборн, но ведь он взял с Ньютона слово, что тот не подпустит к ней графа.
— Очень хорошо. — Гэвин наклонился и по-хозяйски поцеловал ее в лоб. — Спокойной ночи, Лиззи.
— Спокойной ночи, мистер Гордон.
Когда он вышел из библиотеки, Лиззи откинула голову на спинку дивана и уставилась в потолок. Странно, она так долго мечтала об этом, а теперь едва могла поверить, что это случилось. Гэвин Гордон спасет ее от гибели. Он джентльмен, надежный спутник, любая женщина была бы счастлива выйти за него. И она была счастлива. Да, была!
— Пожалуйста, скажи мне, что не упала в обморок от восторга.
Удивленно вскрикнув, Лиззи вскочила и повернулась к двери. Там с кривой улыбкой стоял Джек.
— Боже, мисс Лиззи, как ты раскраснелась. Что, поцелуй Гордона настолько возбуждающий?
— Вы шпионите за мной! — гневно воскликнула она.
— Я не шпионю. — Оттолкнувшись от косяка, он вошел в библиотеку. — Я только проходил мимо.
— Черта с два! Вы почему-то всегда проходите мимо, когда другие разговаривают наедине.
— А вы не оставляйте дверь открытой.
— Я… — Лиззи сердито взглянула на дверь. — Значит, она была открыта?
— Широко раскрыта, — подтвердил Джек. — Настолько, что весь разговор о сильной привязанности донесся через коридор до моих ушей.
Лиззи покраснела. Джек усмехнулся и посмотрел на камин.
— Вижу, Гордону позволено брать торф. Значит, ты выходишь за него?
Она поджала губы. А разве есть другие варианты? Разве кто-нибудь вроде Джека заглянет в Гленалмонд и внезапно решит, что сельская жизнь нравится ему больше, чем лондонское общество?
— Да, — столь же прямо ответила Лиззи.
— Замечательно. Гордон выглядит милым парнем… если ты предпочитаешь деревенский стиль.
— А что в этом плохого?
Джек пожал плечами и оттолкнул сапогом Реда.
— Ничего. Он действительно кажется хорошим решением для тебя. Очевидно, ты хочешь вести спокойную жизнь в сельской местности. Удобную, безопасную жизнь. Без настоящей страсти, — вкрадчиво добавил он.
— Благодарю за ваше непрошеное мнение, Джек, — сказала она, подавив желание броситься на него с кулаками. — Теперь, полагаю, я могу спокойно отдохнуть, а? Я собираюсь лечь спать.
— В свою безопасную, удобную постель.
Этого Лиззи не могла стерпеть, хотя не знала, что разозлило ее больше: его способность быть таким грубым или собственное опасение, что он прав. Она развернулась и, не доверяя себе, прижала кулаки к бокам. Когда она сделала шаг, то ли от него, то ли к нему, Джек с улыбкой протянул ей руку. По-хозяйски, как будто имел на это право.
Она непроизвольно положила руку на его ладонь, и он притянул ее к себе. Между ними возникло нечто осязаемое, и Лиззи, уже не в первый раз, почувствовала головокружение. Она слегка испугалась.
— Что такое, Джек? Вы чувствуете себя отвергнутым?
— Нет, девушка. Я чувствую некоторую жалость к тебе.
— Ко мне? — фыркнула Лиззи, пытаясь отстраниться.
Но Джек не позволил: положив руку ей на плечо, он поглаживая пальцем мочку ее уха.
— Полная нелепость. Я счастлива. Я горжусь, что буду его женой, пока вы бегаете от кого-то или от чего-то.
— Может, ты и гордишься, что будешь его женой, девушка. Но, выйдя за него, ты никогда не узнаешь, что такое быть с мужчиной, который хочет тебя больше воздуха, которым дышит.
— Он меня хочет.
Джек улыбнулся, словно знал нечто такое, чего не знала она.
— Конечно, хочет. Кто бы не захотел цветущую и соблазнительную женщину вроде тебя? Правда, он не знает, что с тобой делать. Он предлагает тебе домашний очаг вместо страсти. Я видел этот поцелуй. Твой Гордон хочет стать мужем, а не любовником.
Да. Лиззи вдруг осознала, что поцелую мистера Гордона не хватало той страсти, жара, силы, которые она чувствовала у Джека. Не хватало опыта, чтобы побудить ее к чему-то большему, а не просто к выполнению супружеской обязанности.
— Думаете, вы такой всезнающий, — раздраженно сказала она. — Но вы не знаете ничего!
— Я знаю, что женщина вроде тебя заслуживает страсти и любви, каких она хочет. — Он заставил ее посмотреть на него. — Лиззи, ты заслуживаешь, чтобы тебя целовали.
— И, полагаю, вы именно тот, кто это сделает? Вы с легкостью обучаете женщин, как их нужно целовать, лишь для того, чтобы на рассвете уйти навсегда?
— Именно я. Не отрицай этого, Лиззи. Ты хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал. Хочешь узнать настоящую, всепоглощающую страсть. Ты хочешь любви, но во всех ее формах. Хочешь чувствовать ее трепет, наполняющий тебя, заставляющий кричать в экстазе. Я могу дать тебе это, прежде чем ты навсегда свяжешь себя с человеком вроде Гордона.
— Нет, — прошептала она, но Джек остановил ее слабое возражение поцелуем.
Разум приказывал Лиззи немедленно прекратить это, но безумное желание испытать все, о чем говорил Джек, к чему вел ее теперь своими поцелуями, казалось, превращало в ничто и голос разума, и приличие.
— Ты достойна узнать, что такое быть полностью соблазненной, — хрипло произнес он. — Достойна узнать, что такое быть возбужденной до боли, а потом освободиться от мучительного возбуждения способом, который оставляет тебя без сил, задыхающейся. Ты достойна узнать, что такое настоящая близость мужчины и женщины.
