— Ну, с этим я согласна, — примирительно сказала Мэри. — Он ловелас, каких свет не видывал, но никогда не пытался этого скрывать. Так же, как и свою склонность к выпивке и азартным играм.
Арабелла невесело улыбнулась:
— Значит, ты согласна, что он не врет на каждом шагу? Ты можешь назвать мне хоть одного человека, который обвинил бы его во лжи?
Мэри нехотя призналась:
— Нет, насколько я знаю, во лжи он замечен не был. Впрочем, это, наверное, единственный порок, которым он не страдает.
Пропустив мимо ушей этот выпад, Арабелла продолжила:
— Тогда ответь мне на такой вопрос: если Тони Даггет не лжец, почему он упорно отрицает свою вину, когда речь заходит о той сцене в охотничьем домике? Казалось бы, прошло столько времени и уже нет смысла отпираться, но он по-прежнему клянется, что порвал с Молли Добсон за несколько месяцев до той роковой ночи и не приглашал ее на свидание в охотничий домик.
Все замолчали. Мэри внимательно разглядывала узор на розово-кремовом ковре. Арабелла с Агатой смотрели на нее, ожидая ответа. Время шло, и Арабелла не понимала, почему мачеха мочит. Конечно, ей было нелегко признаться, что она ошибалась в Тони Даггете, но ведь первый шаг она уже сделала — согласилась, что он не лжец.
— Ну? — не выдержала Агата.
— Я не знаю, — буркнула Мэри, не поднимая глаз.
— Может быть, — вкрадчиво предположила Арабелла, — он говорит правду? Может быть, кто-то нарочно подстроил ту сцену в охотничьем домике?
Мэри вспыхнула:
— Какая нелепость! Зачем?
— Чтобы расстроить нашу свадьбу.
— Ты бредишь! Этот человек тебя околдовал! Еще скажи, что во всем виноваты мы с твоим отцом.
— А разве нет? — спросила Арабелла, не сводя глаз с сердитого лица мачехи.
Мэри вскочила с кресла, ее глаза метали молнии.
— Ну, знаешь, это уж слишком! Я не желаю выслушивать подобные оскорбления! — Она обернулась к Агате. — Идем. Я вижу, этот мерзавец совсем заморочил ей голову. Мы только зря потеряли время, приехав сюда. Она не нуждается в нашей помощи.
Подняв голову, Мэри гордо пошла к выходу, но Агата ее остановила:
— Не глупи! Куда мы поедем? На дворе глубокая ночь. Впрочем, если тебе нравится трястись в темноте по ухабам и кочкам — ради Бога. А я остаюсь. — Она обернулась к Арабелле. — У тебя найдется свободная комната?
— Конечно, — откликнулась та, вставая, и мягко добавила, глядя в напряженную спину Мэри: — И для тебя тоже.
— Если Агата не поедет, я тоже останусь, — холодно бросила Мэри, не меняя позы.
Арабелла испытывала странное замешательство. Сколько она себя помнила, это была ее первая серьезная ссора с мачехой. Мэри казалась глубоко оскорбленной и явно не собиралась мириться. Но не менее удивительно вела себя Агата, которая вдруг приняла ее сторону. Совершенно сбитая с толку, Арабелла вызвала миссис Тидмор и спросила, готовы ли комнаты для Мэри и Агаты. Экономка кивнула, и дамы отправились спать.
В эту ночь Арабелла почти не сомкнула глаз. Расстроенная неожиданной размолвкой с мачехой, она надеялась, что утром к Мэри вернется ее обычное добродушие. А что касается Тони… Мэри решительно отвергала все доводы в его пользу. Может, она права? Однако к тому моменту, когда за окном забрезжили первые розовато-золотистые лучи рассвета, Арабелла снова была уверена, что Тони оклеветали.
Ей очень хотелось обсудить это с мачехой, но вопреки ее ожиданиям ночь не смягчила решимости Мэри. Она и Агата собрались ехать в Хайвью сразу после завтрака.
— А может, все-таки останетесь — хотя бы еще на одну ночь? — взмолилась Арабелла, нарушив гнетущее молчание за столом. У них с мачехой всегда были теплые отношения, и она тяжело переживала этот разлад.
— Зачем? Чтобы выслушивать новые оскорбления? — резко спросила Мэри.
— Я и не думала тебя оскорблять, — тихо произнесла Арабелла. — Мне очень жаль, что ты именно так восприняла мои слова. Прости.
Мэри презрительно фыркнула, и, отодвинув чашку с кофе, поднялась из-за стола.
— Ты готова? — обратилась она к Агате.
Та пожала плечами:
— Конечно. Поедем, когда скажешь.
Прощание было неловким. Мэри холодно подставила падчерице щеку для поцелуя и после этого перестала обращать на нее внимание. Зато Агата, к удивлению Арабеллы, сердечно обняла ее и прошептала на ухо:
— Не волнуйся, она скоро успокоится и ей самой будет стыдно за свое поведение. А что касается твоего молодого человека, решай сама и не слушай ничьих советов. Я однажды послушала, а потом жалела всю жизнь.
Арабелла печально смотрела вслед карете. «Прекрасно! — думала она, уныло возвращаясь в дом. — Сначала я обидела Тони, теперь — мачеху. Когда же я наконец образумлюсь?»
Все следующую неделю, нехотя занимаясь переустройством Гринли, она упорно размышляла над причинами разрыва с Тони и ссоры с Мэри. И приходила к одному и тому же выходу: она не могла поступить иначе. Увы, ее любовь к Тони Даггету роковым образом влияла на ее отношения с близкими людьми…
Впрочем, в семье Арабеллы все-таки был один сторонник Деггета — Джереми. В пятницу днем он заехал к ней в гости. Они обрадовалась, в глубине души надеясь, что он привез примирительную весточку от Мэри. Но ее надежды оказались напрасными.
Джереми застал сестру в маленькой комнате, расположенной в задней части дома, за починкой столового белья. Нагнувшись, он поцеловал ее в щеку, потом уселся в соседнее кресло, вытянул ноги и сказал вместо приветствия:
— Ты просто не представляешь, Белла, как мне трудно в последнее время держать язык за зубами! Мама то и дело поливает Тони грязью, называет его негодяем и говорит, что он погубил нашу семью. — Он задумчиво уставился на свои сапоги. — Она не знает, чем мы ему обязаны! Мена так и подмывает раскрыть ей правду. Если бы не великодушие Тони, мы бы все сейчас ютились здесь, в Гринли.
Арабелла ласково взглянула на брата:
— Если хочешь, можешь ей все рассказать, только вряд ли она изменит свое отношение к Тони.
— Да, но ведь это несправедливо! — Он смутился. — Мало того, все кругом взбудоражены скандалом, разразившимся на прошлой неделе в Бродмаунте. А слух о визите Тони к Молли Добсон на Силвер-стрит распространяется со скоростью молнии.
Арабелла почувствовала острый укол в сердце, но внешне осталась спокойной.
— Вот как? — небрежно спросила она. — Я об этом не слышала.
Джереми фыркнул:
— И вряд ли услышала бы, если бы не твой болтливый братец. Тебя пытаются уберечь от лишних волнений.
— А ты, значит, не пытаешься? — удивилась она.
— Видишь ли, — ухмыльнулся Джереми, — в отличие от остальных я знаю, что ты не хлопнешься в обморок и не закатишь истерику, услышав эту новость.
