– Они там так и остались?
– Если бы им можно было помочь, им бы помогли. Их бы там не оставили. Люди принялись их откапывать. Обвалилась еще часть скалы, и погиб еще один человек. После этого раскапывать перестали. По ним отслужили службу в церкви. Прочитали молитвы. И два дня спустя шахтеры снова спустились под землю. Кроме семей погибших. Они подождали еще неделю. К тому времени те, кого засыпало, уже наверняка были мертвы. Отсутствие воздуха и воды должно было сделать свое дело.
Розалин представила Кайла читающим молитвы по отцу вместе с теткой и дядей. Она увидела ребенка, представляющего отца, заваленного скальной породой, еще живого, но без надежды на помощь.
– Я им говорил, что копать надо сверху, пробурить отверстие, чтобы обеспечить доступ воздуха, пока мы не сообразим, как их оттуда вытащить. Никто не прислушался к словам ребенка, особенно те, кто присматривал за работами по поручению владельцев шахты. Теперь я знаю, что мой план мог бы сработать. Инженер смог бы с этим справиться…
Кайл ответил на все вопросы Роуз, а потом привлек ее к себе.
Он смотрел на свои руки, ласкающие ее грудь, касающиеся больших темных сосков.
– Я достаточно видел тебя в темноте хотя бы мысленно, но при свете мне больше нравится на тебя смотреть.
Иными словами, он не хотел больше терпеть ее аристократические замашки, и Роуз ничего не имела против. Так и она могла его видеть. И все же потребовалось некоторое время, чтобы преодолеть застенчивость, когда Кайл принимался вот так рассматривать ее тело.
– Думаю, тебе следует взять меня с собой, когда поедешь в Кертонлоу и попытаешься встретиться с Коттингтоном.
– Нет.
Роуз подумала, что его отказ объясняется тем, что он не хочет, чтобы она видела его унижение, если его не допустят к графу.
– Если я поеду с тобой, секретарь не посмеет нам отказать.
– Посмеет, и я не хочу, чтобы тебя оскорбляли.
– Поверь мне, Кайл, что гораздо труднее отказать леди. Мы дадим ему понять, что если он осмелится это сделать, граф будет им недоволен.
– Нет.
Ее пальцы сомкнулись вокруг его уже отвердевшего жезла, и она принялась дразнить кончик этого орудия.
– Ты ведь женился на мне, Кайл, ради моего происхождения. Ты должен позволить мне попытаться отворить для тебя двери.
Его улыбка не могла скрыть чувственной бури, вызванной ее ласками.
– Роуз, ты прибегаешь к женским уловкам, чтобы сломить мою волю и сделать меня податливым?
Она опустила глаза на тот орган, над которым трудились ее пальцы.
– Похоже, я добилась обратного эффекта.
Руки Кайла оказались под ее ягодицами и слегка приподняли ее. Роуз и без инструкции знала, что делать, потому что это казалось ей естественным и нужным. Она изменила позу и устроилась сверху Кайла, оседлав его.
Первое же ощущение проникновения вызвало в ней потрясение. Это ощущение пленило ее, и у Роуз захватило дух. Она не пыталась заставить Кайла продвинуться глубже, просто замерла, и они так и оставались едва соединенные, и потому эти восхитительные ощущения не прекращались.
Кайл не противился, хотя желание с такой силой овладело им, что ему пришлось стиснуть челюсти. Роуз опустилась чуть ниже, чтобы лучше его чувствовать.
– Похоже, ты собираешься меня убить, дорогая. – Он сжал ее бедра. – Ты можешь подвергать меня пыткам в другую ночь, но сейчас… – Он привлек ее ближе к себе и заставил опуститься так, что их тела оказались тесно сплетенными.
После этого он взял все в свои руки и заставил ее бедра двигаться в ритме, полном самозабвения, которым Роуз все-таки могла управлять.
Пик наивысшего наслаждения был для Роуз настолько острым, что по интенсивности это можно было сравнить только с болью. Обессиленная, она упала на Кайла, прижимаясь лицом к его груди, поддерживаемая его сильными объятиями, пока тело ее медленно, нехотя расставалось с последними судорогами блаженства.
– В котором часу завтра ты отправляешься в Кертонлоу-Холл? – спросила она, когда их дыхание стало спокойным и размеренным, а сердца начали биться ровно.
Кайл потянул одеяло и подоткнул его вокруг Роуз.
– Думаю, в полдень.
– Я хочу поехать с тобой. К полудню я буду готова.
Она ожидала, что он скажет «нет», но этого не произошло. Кайл обнял ее, и она почувствовала прикосновение его губ к своему виску и теплое дыхание.
Примерно в пяти милях от Кертонлоу-Холла пейзаж изменился: на смену пустынным и холодным холмам пришла пышная и богатая растительность. Издали дом, расположенный на берегу большого пруда, казался высоким и широким. Его серые камни отражались в серебристой воде.
Когда экипаж свернул на подъездную дорожку, Роуз оглядела Кайла и оправила собственную одежду. Складки его галстука располагались превосходно. Сюртук сидел отлично, особенно на плечах. И даже золотая цепь от часов лежала совершенной аркой. Он выглядел просто образцово.
Розалин надела свой самый нарядный ансамбль из того, что привезла с собой, – на ней был новый дорожный костюм цвета лаванды и плащ, отделанный серым беличьим мехом. Она включила этот плащ в гардероб из практических соображений, но его модный покрой и скромная неброская элегантность сегодня служили другой цели.
Визитную карточку Кайла приняли. Послышались шаги. На этот раз слуга шел в сопровождении секретаря.
– А, прекрасно, – пробормотал Кайл. – Наконец-то сам Конуэй решил отправить меня восвояси. Ты была права: он не осмелится отказать леди без должного объяснения.
Приблизился мистер Конуэй с льстивой улыбкой на устах.
– Мистер Брадуэлл. Миссис Брадуэлл. Сожалею, что граф слишком болен, чтобы принимать посетителей. Как ни печально мне об этом говорить, но с вашего последнего визита его состояние резко ухудшилось, мистер Брадуэлл. Конечно, я передам ему ваше послание, хотя не уверен, что он понимает все, что ему говорят.
– Мое послание предназначено только для его ушей, поймет он его или нет, – сказал Кайл. – И раз ему стало хуже, я должен настоять на том, чтобы видеть его.
Улыбка мистера Конуэя поблекла.
– У меня тоже есть для него сообщение, которое я могу передать ему только лично, – сказала Роуз. – Лорд Истербрук особо наказал мне, чтобы я лично передала его слова лорду Коттингтону.
– Лорд Истербрук!
– Он мой свояк через брак моей кузины. Я постоянно бываю у него в доме в Лондоне, и он снизошел до того, чтобы включить в круг своих друзей моего мужа и меня.
При этом сообщении лицо мистера Конуэя приняло несчастное выражение.
– Боюсь, что Истербрук разгневается, если я вернусь в Лондон и скажу ему, что не выполнила его поручение. Похоже, вы верный слуга, мистер Конуэй, и я понимаю, что вы стараетесь оберегать покой и комфорт вашего господина, но сомневаюсь, что не смогу не упомянуть ваше имя в своем рассказе Истербруку. Возможно, вы слышали, что маркиз несколько эксцентричен. Никогда не знаешь, что он сделает, если ему что-то понравится или не понравится.
