Слейд сдвинул шляпу на затылок, чтоб не прикрывала глаза:
– Спасибо, но это не нужно, – и, глянув в сторону дома, добавил: – Передай своей миссис, что мы признательны ей за гостеприимство.
Он резко свистнул, и крапчатый протопал к нему. Взметнувшись в седло, Слейд кивнул Каллену и направил коня на юг.
Солнце поднималось все выше, и Раск повернул коней на юго-запад, следуя по тропе, пробитой копытами оленей и индейскими мокасинами. Время от времени он разговаривал с ней.
– Не очень-то ты годишься быть скво. Думаю, что новая жена Убивающего Волков уже нашла бы способ перерезать мне горло.
Кэтрин подумала о робкой Танцующей Иве. Надо быть очень осторожной, чтобы не попасть в ловушку. Элзи Раск не дурак, иначе ему не удавалось бы до сих пор ускользать от Слейда.
– Я так полагаю, что Убивающий Волков тоже не считает тебя хорошей скво, раз он объявил о твоей «смерти». Расскажи-ка мне, как это – чувствовать себя ходячей мертвячкой?
– Вероятно, вроде того, как чувствовать себя ходячим мертвецом. Почему бы тебе не рассказать мне об этом?
Она улыбнулась, увидев, как при этих словах он сгорбился. При всей внешней уверенности мысль о Слейде, идущем за ним по следу, явно Раска пугала. И, хотя Кэтрин не могла удержаться, чтобы не уколоть его, она про себя с тревогой подумала, что будет, если Слейд не появится. До сих пор судьба ее была неясна, однако насмешки над Раском до добра ее довести не могли.
В полдень Раск снова сделал остановку и дал Кэтрин кусочек сухого мяса, такой же, как на завтрак. К великому ее облегчению, Элзи и теперь оставил ее в покое, и остаток дня они проехали в молчании. Она предпочитала, чтобы на нее не обращали внимания.
На ужин Раск убил кролика, и Кэтрин приготовила его, потому что очень проголодалась.
К ее удивлению, Раск разделил его поровну. Проглотив первый кусок, он ухмыльнулся:
– Кухарка ты хорошая. – Он наблюдал за ней, пока они ели. – Я думал, ты с ума сойдешь от страха. Мне следовало бы сообразить, что, если женщина жила с таким дьяволом, как Убивающий Волков, она ничего не испугается, – говоря это, он бросил последнюю кость в кусты. Она не ответила, и он, нахмурившись, стал вырезать что-то на палке вымазанным в жире ножом. – Солдаты поймают твоего брата и повесят. – Он поднял глаза от своего строгания.
«Вот тебе и отсрочка», – подумала Кэтрин, не дрогнув, встречая его взгляд.
– Если так и случится, ты этого не увидишь. Слейд тебя прикончит. Он устал охотиться за тобой и готов положить этому конец.
Реакция Раска на ее слова была просто пугающей. Он бросил нож, который держал, в дерево за костром, так близко от Кэтрин, что она услышала, как тот задрожал, вонзившись.
– Сукин сын! Какого черта он не гоняется за кем-нибудь еще? Дьявол его забери, да есть еще сотня разных других ублюдков, награда за которых выше.
Кэтрин с отвращением поглядела на него:
– Но никто из этих других не отнял у него жены… и сына.
– Что? О чем это ты, черт тебя побери, болтаешь? – злость еще звучала в голосе Раска, но в нем послышалась и легкая растерянность. Или недоверие.
– О Мэгги Слейд и ее ребенке, – медленно выговорила Кэтрин, стараясь разбудить его память. – Они оба умерли из-за тебя.
– Я никогда не убивал никакой женщины. Белой женщины, – добавил он, отчего ярость и отвращение Кэтрин только усилились. – И уж наверняка я никогда не убивал никакого ребенка.
– Не убивал. Мэгги покончила с собой, после того как ты ее изнасиловал и отдал другим, после того как ты принудил ее оставить ребенка одного в доме, чтобы он умер с голода.
Темное лицо Раска медленно бледнело.
– Так это была жена Слейда? – хрипло спросил он. Кэтрин кивнула, почти не веря, что он этого не знал. Слейд так долго охотился за Раском, а тот все это время не знал, почему.
– Дерьмо, – Раск уставился в огонь. – Дерьмо. Он почти не помнил эту женщину, забыл даже цвет ее волос, но ее вопли все еще стояли у него в ушах. Он помнил, как выволакивал ее из дома. Младенец плакал. Девушка умоляла. А он был пьян. Почти с мольбой он поднял глаза на Кэтрин:
– Я думал, кто-нибудь найдет этого ребенка через день или два. Все время, пока я там был, люди шастали туда-сюда в этот проклятый дом. И мне приходилось притворяться гораздо более слабым, чем я был на самом деле. – До него наконец медленно стало доходить, почему он не мог оторваться от Слэйда больше, чем на несколько дней или, в лучшем случае, недель. Этому человеку не деньги были нужны, он хотел крови Раска. – Дерьмо поганое! Какого черта понадобилось ей убивать себя? Я не причинил ей вреда. Не бил и ничего такого не сделал.
Кэтрин представила, что пришлось перенести бедной Мэгги, ее страдания, муки, которые испытала бы она сама, если бы Шей оставили умирать с голоду одну в доме. И всякое, даже слабое сочувствие к Элзи исчезло.
– Ты ублюдок и дурак. И считай себя мертвым.
– Подымайся. Идем, – Раск вскочил на ноги и стал закидывать костер землей.
– Мы весь день ехали верхом! Мне надо отдохнуть, – запротестовала Кэтрин.
– Неужели? Что ж, придется тебе отдыхать в седле. Мы убираемся отсюда.
Он сыпал проклятьями, когда, путаясь в упряжи, седлал лошадей, но не развязал Кэтрин рук, чтобы она ему помогала. Когда, наконец, он подвел к ней коня, то яростно поглядел ей в глаза.
– Тебе везет. Без тебя я мог бы ехать быстрее, но мне нужны деньги. А ты чего-нибудь, да стоишь.
У Кэтрин кровь заледенела в жилах, когда она, влезая в седло, услышала это. Она так же хорошо, как Раск, понимала, что связаться с ее семьей, чтобы получить выкуп, трудно, это требует времени. Да Элзи и не мог бы быть уверен, что ее выкупят. Он, должно быть, собирался продать ее. И как избежать этого, Кэтрин придумать не могла.
Пока они ехали в темноте, девушка пыталась сообразить, что он задумал. Не так уж много было безопасных мест для беглеца. Может быть, Мексика. Они направлялись как раз в ту сторону.
Команчерос. Охотники за команчами. Эта мысль пришла ей в голову с ужасающей ясностью. Торговцы из Санта-Фе. Она никогда не бывала в Долине Слез, но слышала рассказы о ней. Это было одно из многих оговоренных мест торговли, где взятых пленников продавали, обменивали и – очень редко – выкупали. Это было место, где законы не действовали. Здесь царило предательство и начинались многие страдания.
К ней снова вернулось мужество – вместе с решимостью. Если Кэтрин суждено освободиться, это должно произойти скоро. Она сама будет бороться против Раска. Она не знала, успеет ли Слейд догнать их вовремя, а вырваться от команчерос надежды у нее не было никакой.
Темнота медленно отступала перед утренним светом, мрачные тени превращались в покрытые травой просторы. После восхода солнца Раск стал гнать лошадей еще сильней, как будто дневной свет делал его более уязвимым. Кэтрин подозревала, что так оно и есть. Она снова задумалась, действительно ли Слейд едет за ними и о чем думает он во время погони, если догадался, что преследует Раска. Мучат ли его мысли о Мэгги сейчас, когда его добыча так близка? Представляет ли он себе, каким уже мог бы быть его сын…
