Она смолкла, и Ричард спросил:
— И потому твой отец сделал все, чтобы его дочь подольше оставалась под его опекой и защитой?
— Да, — ответила Розамунда и вздохнула.
Потом она продолжила свой рассказ, и Ричард мысленно исправлял тот, давний портрет леди Розамунды Девэр, который остался в его памяти после случайных встреч в Лиссабоне. Теперь-то он видел, что Розамунда вовсе не холодна и не высокомерна, а всего лишь отчаянно-стеснительна и не уверена в себе. Да и кто бы мог ее в этом обвинить? Люди, которые любили ее и которых сама она, вне сомнения, любила, ласково, но безжалостно подавляли каждую попытку Розамунды быть собой. Гувернантки, лошади да шахматы — вот и все, что было в жизни подрастающей Розамунды. Хорошо хотя бы, что у ее отца хватило здравого смысла не лишать ее единственной подруги — Кэлли.
Розамунда лукаво глянула на него.
— Между прочим, это ведь Кэлли придумала поехать в Ньюгейт, чтобы навестить тебя. Думаю, ты в ее глазах настоящий герой, а для Кэлли это многое значит. Язычок у нее острый… но ты так захватил ее воображение, что в ее присутствии никто не смел сказать дурного слова о Ричарде Мэйтленде.
— Весьма обязан этой леди.
Розамунда улыбнулась этим словам.
— А ты, Розамунда? Почему ты отправилась в Ньюгейт? Ты ведь уже сказала, что считала меня чудовищем.
Лукавые огоньки в глазах Розамунды померкли.
— О, это была самая обыкновенная бравада, — серьезно ответила она. — Кэлли раззадорила меня, и я приняла ее вызов. Только я хочу, чтобы ты знал вот о чем: именно об этом решении я никогда в жизни не пожалею.
Ее слова тронули Ричарда до глубины души. Он крепче обнял Розамунду, притянул к себе и поцеловал в макушку.
— Если б твоя мать могла тебя сейчас увидеть, — сказал он, — она бы тобой гордилась.
Розамунда подняла голову, ошеломленно взглянула на него:
— Ты так думаешь?
— Я это знаю! Ты истинная дочь своей матери, и кому знать это лучше, чем мне?
Розамунда не без труда улыбнулась… но и эта улыбка погасла, когда она ощутила, что Ричард напрягся.
— Что случилось?
— Слушай!
И тогда Розамунда тоже услышала перестук копыт, приглушенный мягкой землей. К хижине приближался конный отряд.
— Туман, должно быть, редеет, — сказал Ричард. — Пора.
Лицо Розамунды сморщилось, как от боли.
— Нет, Ричард, нет! Я еще так много должна тебе сказать…
— Успокойся! — он с силой сжал ее руки. — Ради меня, Розамунда, ты сделаешь все так, как я сказал.
И прибавил уже мягче:
— Я бы все на свете отдал, чтобы избавить тебя от этой муки, но иного выхода у нас нет. Если ты сейчас смалодушничаешь, подумай, чем это обернется для меня. Дорогая моя девочка, все проходит. Пройдет и это. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты забыла меня. А теперь — иди!
Побелев, дрожа всем телом, Розамунда побрела к двери. Дойдя до порога, она обернулась.
— Не беспокойся, Ричард. Я понимаю, чего ты добиваешься, но этого не будет. Я никогда не забуду тебя. И вот еще что, я так легко не сдаюсь, так что не вздумай натворить глупостей.
— Розамунда…
Но она уже шагнула за порог.
Глупец, трижды глупец! Что толкнуло его изображать романтического героя? Если он хотел, чтобы Розамунда о нем Позабыла, зачем тогда целовал ее, зачем открыл ей свои истинные чувства, зачем выслушивал ее откровения?
А с другой стороны, как он мог удержаться? Человеку, который ждет смерти, простительно желание получить хотя бы такую малость — особенно от единственной в мире женщины, которая хоть что-то для него значит. Если б даже он дожил до ста лет, Розамунда и тогда осталась бы для него единственной.
Ричард мрачно усмехнулся этой непрошеной мысли.
Услышав звяканье шпор — а это значило, что всадники спешиваются, — он поднялся, взвел курок пистолета и встал так, чтобы свет, когда распахнется дверь, упал прямо на него. Остается лишь надеяться, что его преследователи не промахнутся.
Лучше бы, конечно, было оставить Розамунду в хижине, а самому выйти им навстречу. Да, так было бы лучше для него… но не для Розамунды. Ричард не хотел, чтобы она видела, как его убьют.
До слуха его долетел голос Розамунды — звенящий, повелительный, как надлежит голосу дочери герцога Ромси. Или же дочери леди Элизабет. Розамунда все еще пытается его спасти. Ричард стиснул зубы и приготовился к неизбежному.
Миновала, казалось, целая вечность — и вот дверь хижины медленно приоткрылась.
— Не стреляйте, сэр! — послышался знакомый голос.
Ричард опустил пистолет.
— Харпер? — проговорил он, не веря собственным ушам.
Харпер радостно хохотнул:
— Полковник Мэйтленд, ну и везунчик же вы, сэр! Здесь мистер Темплер… и лорд Каспар. Они приехали вас спасти!
Ричард не сказал бы, что происходящее было похоже на спасение. Едва он вышел из хижины, как его тесно обступила свора угрюмых головорезов, которые явно намеревались прикончить его на месте.
— Ричард, — окликнула его Розамунда, — они не причинят тебе зла! Они верны герцогу.
Верны герцогу?! Она что, думает, что сейчас Средние века?! Ричард пригляделся к окружившим его людям и лишь сейчас рассмотрел, что все они одеты в синие с золотым галуном ливреи герцога Ромси. Впрочем, Ричарда это не обмануло. Он-то с первого взгляда мог распознать старого солдата, а эти лакеи и слуги герцога, судя по всему, побывали не в одном сражении.
Тут наконец-то подал голос Хью Темплер.
— Ричард, — сказал он, — подчинись им, и все будет в порядке.
— Ну же, сэр, — поддержал его Харпер, — успокойтесь. Эти парни на нашей стороне. Они, конечно, злы на вас за то, что вы похитили леди Розамунду, но, ей-богу, пальцем вас не тронут. — Он хмыкнул: — Потому что знают, что иначе она их на кусочки изрежет.
Трое людей, которым Ричард верил как себе, говорили одно и то же, и лишь теперь он позволил себе немного расслабиться.
— Заберите у него пистолет и все оружие, какое найдете.
Тот, кто отдал этот приказ, стоял рядом с Розамундой, и Ричард без труда понял, что это ее брат, лорд Каспар — рослый, красивый, сумрачный, надменный, как и положено аристократу. Ричард невзлюбил его с первого взгляда.
Двое герцогских слуг бесцеремонно и со знанием дела принялись обыскивать Ричарда. У него отобрали пистолет и кинжал, спрятанный за голенищем сапога. Третий слуга хотел было завернуть ему руки за спину, но тут Харпер повелительно рявкнул, и все трое, как надлежит опытным солдатам, тотчас повиновавшись приказу, отступили.
Розамунда рванулась было к Ричарду, но брат проворно ухватил ее за руку и удержал подле себя.
Тогда к Ричарду подошел Хьюго и похлопал его по плечу. Ричард стоически перенес это дружеское приветствие. Ему не хотелось сейчас заводить речь о своем здоровье. Он хотел только одного — понять, что, черт побери, происходит!
