– Ты снова захочешь меня, Тэннер! – выкрикнула она, но он лишь покачал головой и твердо заявил, что этого больше не будет.
Спустя несколько недель отец послал Тэннера на соседнее ранчо купить быка. Вернувшись через три дня домой, он узнал, что Мел с отцом снова уехала на восток на постоянное жительство.
– Кэл решил, что Мелинде нужно сменить обстановку, – такое объяснение дал Мэтью Ройс своему молодому сыну. – Он хочет, чтобы дочь получила образование.
Тэннер спросил, не собираются ли они когда-либо вернуться, на что получил ответ:
– Не думаю… После того как Мелинда почувствует вкус к той жизни, вряд ли ей захочется возвращаться на запад. Там жизнь гораздо легче и спокойнее.
Слова отца показались Тэннеру убедительными. В конце концов даже его родная мать бросила их и отправилась на восток, привлеченная легкостью тамошней жизни. После этого Тэннер никогда ее не видел. Так, очевидно, будет и с Мелиндой.
И вот теперь он получил от нее письмо с объяснением причины. Тэннер полагал, что принял правильное решение, пригласив Мелинду и ребенка, хотя момент для этого был страшно неподходящий.
В последнее время Тэннер потерял несколько коров и лошадей. Он понимал, что это дело рук какого-то завистника, но никак не мог поймать своего недоброжелателя. Ему хотелось надеяться и верить, что приезд на ранчо новых людей не усугубит ситуацию.
Тэннер решил предоставить ребенку дом, хотя и не собирался афишировать тот факт, что у него есть незаконнорожденный ребенок. Для начала все будет представлено таким образом, будто он принимает друзей, прибывших с визитом из восточных штатов. Вопрос об их судьбе он решит позже.
Тэннер въехал на холм и увидел перед собой Додж-Сити. Здесь его ожидали Мелинда и ребенок. Скоро он их увидит. Тэннер пришпорил усталую лошадь.
Мелинда посмотрела на маленькие золотые часики, пришпиленные к лифу платья. Скоро половина одиннадцатого. Тэннер должен прибыть в Додж-Сити в полдень.
Она раздвинула на окне шторы, выглянула на улицу, и на нее нахлынули воспоминания.
Осенью 1858 года Мелинда уехала из города, который тогда был известен как Буффало-Сити. В то время в городе было всего несколько убогих, наскоро построенных лачуг, такое же количество палаток и землянок. Главная улица представляла собой утоптанную тропу через прерию, на которой с трудом могли разминуться два фургона.
Предприимчивые торговцы прямо с фургонов продавали привезенные товары, преимущественно оружие, охотничью утварь и виски. Ни о каких предметах роскоши говорить не приходилось.
Кроме нескольких девиц, работавших в танцевальном зале, женщин в городе не было. Те же, кто сопровождал мужей, ищущих счастья, очень скоро разочаровывались и были глубоко несчастны.
В те времена Буффало-Сити представлял собой дикое, нецивилизованное селение, в котором не было ничего, кроме борделей, танцевальных залов, игорных домов и салунов. Город был наводнен искателями сокровищ, погонщиками мулов, охотниками на бизонов, а также игроками, ворами, авантюристами, скверными женщинами и не менее скверными мужчинами.
Мелинда помнила, как она в детстве не любила приезжать в этот город. Ей было не по себе видеть обнаженных по пояс, забрызганных кровью мужчин, разделывающих бизонов. Они грузили ценные шкуры в фургоны, а мясо складывали в бадьи или мешки для продажи. Кости оставались гнить на жарком солнце, и для деликатных детских ноздрей Мелинды эта вонь была невыносимой. Она удивлялась, почему останки животных не зарывали в землю, пока Мэтью Ройс не объяснил ей, что побелевшие на солнце кости бизонов представляют большую ценность.
За эти годы были убиты, куплены и проданы сотни тысяч могучих животных. Фургоны прогибались под тяжестью шкур, мяса и костей, когда громыхали по улице и по прерии, развозя груз в порты, лагеря и на ранчо.
Глядя на разросшийся город, Мелинда пришла к выводу, что и летом 1877 года, спустя девятнадцать лет, он оставался таким же нецивилизованным. Судя по звукам, доносящимся из окна, здесь сохранились те же дикие нравы и порядки.
Ковбои разъезжали по улицам, улюлюкая и что-то выкрикивая размалеванным, не обремененным избытком одежды женщинам. Несколько респектабельных дам по двое или по трое шли по улице, обходя стороной шумные компании. При этом они презрительно поднимали подбородки и отворачивали лица, вполголоса отпуская неодобрительные комментарии.
Еще в 1872 году город был переименован и получил более благозвучное название Додж-Сити, однако он сохранил отпечаток дикости и авантюрный дух. Его обитатели не изменили своему пристрастию к пьянству, азартным играм и гульбе.
Мелинда перевела взгляд на раскрашенных «кошечек», которые в зазывных позах стояли у входа в танцевальный зал. Когда-то давно Мелинда прямо-таки ненавидела этих женщин, представляя себе, как Тэннер Ройс делит с ними ложе.
Хотя Мелинда после того единственного раза неоднократно предлагала себя Тэннеру, он так и не поддался на ее уговоры, и она с болью в сердце думала о том, как он получает удовольствие в объятиях женщин, которые ей и в подметки не годятся.
Мелинде вспомнились разговоры рабочих на ранчо, которые, похохатывая, рассуждали о том, скольким женщинам Тэннер разбил сердце. Ей на всю жизнь запомнилась услышанная много лет назад фраза:
– Этот молодой жеребец знает, как уговорить любую леди.
Мелинда задумалась о том, со сколькими женщинами Тэннер переспал за эти годы. Любил ли он хоть кого-то из них? Впрочем, более важно, любит ли он кого-нибудь сейчас.
А вообще-то, пожала она плечами, пусть даже и любит. Появится еще одно разбитое сердце, потому что в скором времени Тэннер будет принадлежать ей. Он станет ее любовником, ее мужем, чего бы ей это ни стоило.
Стук в дверь прервал ее размышления. Бросив беглый взгляд в зеркало, она пригладила волосы и улыбнулась, оставшись весьма довольной собой. Тэннеру наверняка понравится та женщина, какой она теперь стала.
Она не сомневалась в том, что сумеет поймать Тэннера Ройса в ловушку. За эти годы она в совершенстве овладела искусством обольщения.
Мелинда торопливо подошла к двери, открыла ее и, облизывая губы, подняла туманный взор, надеясь увидеть мужчину, о котором столько лет мечтала.
– Что ты здесь делаешь? – разочарованным хриплым голосом спросила она, увидев в дверях дочь.
Кера была настолько ошарашена таким приемом, что не нашлась, что ответить.
– Я спрашиваю: что ты здесь делаешь, Кера? Я ведь сказала, чтобы ты здесь не мельтешила, а отправилась бы по магазинам. Почему ты никогда не делаешь того, что тебе говорят? – Зеленые глаза матери гневно засверкали.
