— В этом нет нужды, Леви. Я сама справлюсь. — Может, и так, но я все-таки пойду.
Продолжая настаивать на своем, она только поставила бы его в неловкое положение, поэтому Кэйди решила пойти на компромисс:
— Ладно, но только до дверей. Проводи меня до его комнаты и постой в коридоре. Услышишь пальбу — беги за шерифом, — проговорила она с улыбкой, сама, впрочем, не зная, шутка это или нет.
* * *
Джессу снились женщины. Две женщины: блондинка и брюнетка. Брюнетка стягивала с него сапоги, блондинка сидела у него на коленях и скручивала для него папироску. Она раз за разом проводила языком по краю бумажной полоски, тихонько напевая себе под нос. Кто-то сказал: «Делайте ваши ставки», и вдруг у него в руке (в той руке, что не обнимала пышные бедра блондинки) оказались три короля и пара тузов. «Принимаю и ставлю еще сотню», — сказал Джесс, после чего все бросили карты. Он выиграл. Блондинка чмокнула его в ухо. Он начал сгребать деньги со стола…
Тук-тук-тук.
Джесс открыл глаза, улыбаясь со сна и не совсем понимая, где находится. Просторная комната, мягкая постель, желтые обои… Хватаясь за «кольты», он рывком сел в кровати и осипшим со сна голосом крикнул:
— Кто там?
— Кэйди Макгилл.
Женщина. В таком случае оружие ему не понадобится, В висевшем над комодом зеркале Джесс заметил, что повязка сбилась ему на висок. Он поправил ее, провел пятерней по волосам, бесшумно подошел к двери и рванул ее на себя.
И тотчас же расплылся в широкой довольной улыбке. Конечно, это неправильно, совсем не в духе Голта, но уж больно она ему понравилась. Малютка — она едва доставала ему до подбородка, — но, как говорится, все при ней. Ничем не обделена. Блестящие темно-каштановые волосы, перевязанные сзади ленточкой, блестящие карие глаза. Простая коричневая юбка без турнюра и выцветшая голубая блузка, украшенная на груди белым кружевом. Очевидно, чтобы привлечь внимание, хотя, по мнению Джесса, в этом не было необходимости. За спиной у нее болталась мужская фетровая шляпа; темный кожаный ремешок оттенял нежную белизну шеи. Тонкая россыпь веснушек на переносье придавала ей дружелюбный и свойский вид, но больше всего ему понравился рот — широкий, щедрый, чувственный. Правда, сейчас губы были строго сжаты в прямую линию.
— Мистер Голт?
Ах да, Голт… Он чуть было не забыл, что он Голт! Джесс превратил улыбку в наглую ухмылку. У хорошеньких девушек тоже бывают нехорошие секреты и нечистая совесть, это ему было доподлинно известно, поэтому он молча распахнул дверь пошире и отступил на шаг. Тут главное — не переусердствовать. Он ведь хочет, чтобы она вошла? Значит, нельзя запугивать ее до смерти на самом пороге.
Она немного помедлила, но, оглянувшись через плечо, вздернула подбородок, как игрок, делающий вид, что держит «королевский флеш» [7], хотя у него на руках пара двоек, и отважно шагнула через порог.
Перед тем как закрыть дверь, Джесс проверил, кто остался в коридоре. Ага, высокий негр-бармен несет караул на лестничной площадке. Казалось, он оцепенел от страха, но свой пост не бросил, как настоящий часовой. Джессу нравилась такая черта в людях.
Кэйди замерла перед неубранной пуховой постелью. Черный, утыканный патронами пояс с двумя кобурами был переброшен через один из столбиков, кровати, а на другом лихо висела под косым углом черная ковбойская шляпа. Что-то заставило Кэйди сбиться с решительного настроя: уж слишком нелепо выглядел ремень с патронами на уютном фоне смятых простынь. «Итак, — отметила она про себя, — наемные убийцы тоже иногда любят часок вздремнуть. Под одеялом, как простые смертные. Может, они даже храпят во сне».
Мысленно встряхнувшись, Кэйди велела себе оставить легкомысленные наблюдения, и повернулась лицом к незваному гостю. На вид он оказался еще страшнее, чем рисовался ей в воображении со слов Леви. Он, конечно, был выше ее ростом (ничего удивительного), но его нельзя назвать великаном: футов шесть [8], не больше. Волосы довольно длинные, волнистые, того же темно-каштанового цвета, что у нее, только в них пробивалась седина. Ранняя седина: на вид ему было не больше тридцати. Прямо у нее на глазах — видимо, из уважения! — он застегнул рубашку, но так и не позаботился о расстегнутой верхней пуговице черных штанов из «чертовой кожи», после чего застыл, прислонившись к дверям и скрестив руки на груди.
Трудно было отвести взгляд от черной «заплатки», закрывавшей его правый глаз. Вдруг под ней какой-нибудь страшный шрам? А может, там вообще нет глаза? Сама мысль об этом показалась Кэйди в равной степени волнующей и жуткой.
Ей уже приходилось слышать о нем раньше, но это были отрывочные и недостоверные сведения, главным образом сплетни. По слухам, его ранили в бою под Геттисбергом [9] (разумеется, еще до того, как он избрал карьеру наемного убийцы). Однако, глядя на него теперь, Кэйди решила, что все это вранье: в 1863 году ему не могло быть больше двенадцати-тринадцати лет. Говорили, будто несколько месяцев назад он погиб в Калифорнии во время какой-то стычки со стрельбой. Очевидно, и этот слух был несколько преувеличен.
— Чем я могу быть вам полезен, мисс Кэти Макгилл?
— Кэйди, — машинально поправила она.
— Кэйди?
— Это уменьшительное от Кэденс.
Вот, оказывается, как надо разговаривать с бандитами, объявленными вне закона: первым долгом им полагается сообщить свое уменьшительное имя.
— А как у вас обстоят дела? — спросила Кэйди, переходя в наступление. — Разве у вас нет имени?
Голт долго молчал, изучая ее прищуренным глазом жутковатого серебристо-стального цвета. Пауза так затянулась, что у нее по всему телу выступил пот.
— А мне оно ни к чему, — усмехнулся он наконец.
Голт нарочно старался ее запугать, и это Кэйди разозлило. Она воинственно подбоченилась.
— Я хозяйка этого заведения.
— Вот как? — Он кивнул и огляделся.
— Хороший отсюда вид. Мне особенно нравится сидеть в качалке.
— Да, я тоже решила, что с ними как-то уютнее. — Она повела рукой в сторону низкой двери, ведущей на крытую галерею.
— Чувствуется простор.
— Очень даже чувствуется.
Какой милый светский разговор у них завязался!
Заметив прислоненный к стене в углу винчестер, Кэйди перешла прямо к делу:
— Что вам здесь нужно, мистер Голт? Кто вас нанял?
Он продолжал молча сверлить ее взглядом.
— Уайли, — ответила она сама себе (ведь это так очевидно!). — Верно? Ведь это Уайли, не так ли?
— А зачем ему меня нанимать?
— Ну мало ли… Может, он хочет спалить мой салун, как уже спалил конюшню Логана? Сколько он вам платит?
