Вскоре они увидели спешащую им навстречу старую кормилицу Мэйрин, Мелани.
— Скорее, скорее, милые мои. Она уже пришла в ярость, что вас нигде нет. Надо поторопиться!
— Сперва госпожа должна умыться и переодеться, — твердо возразил Дагда.
— Ох, Пресвятая Мария! Что же я ей скажу? Она требует, чтобы маленькую госпожу немедленно привели к ней!
— Когда добрый барон Сирен лежал при смерти, она была не так тороплива. Она запретила людям разыскать госпожу и не дала ей проститься с отцом. Она просто злодейка! Что бы там ни было, госпожа Мэйрин не явится к ней в таком виде!
Мелани кивнула в знак согласия и перекрестилась, чтобы Господь послал ей удачу. Ее сестра, дочь которой прислуживала епископу Сен-Бриека, сообщила ей ужасную новость. Она была уверена, что Дагда не знает об этих слухах, поскольку последние несколько недель он особенно бдительно присматривал за маленькой госпожой и не тратил времени на болтовню со сплетницами. Мелани размышляла, дошли ли слухи до барона Сен-Ронана. И если да, то почему он не опроверг их? Значит, это правда! Впрочем, правда это или нет, Бланш Сен-Ронан причинит много неприятностей ее питомице, подумала Мелани.
— Я отвлеку стражников у опускной решетки, когда вы будете проходить в ворота, — сказала она и усмехнулась, представив себе Дагду, пытающегося незаметно проскользнуть мимо охраны.
Все же с помощью Мелани им удалось проникнуть в замок быстро и не привлекая к себе внимания. Взяв Мэйрин на руки, Дагда поднялся по лестнице в маленькую комнатку, принадлежавшую наследнице замка. Опустив ее на пол, он подтолкнул ее в отгороженную спальню, шепнув ей вслед:
— Поторопись! Умойся и причешись. Не забудь надеть обе туфли! Переоденься в чистое. У нас мало времени!
Не чувствуя ни малейшего страха, Мэйрин плеснула воды из кувшина в серебряный тазик и смыла грязь с лица, рук и шеи. Сбросив с себя пыльную одежду, он открыла сундук и достала чистую льняную сорочку и шелковое платье золотистого цвета с длинными пышными рукавами, расшитое у ворота и вдоль подола синими и зелеными шелковыми нитями и маленькими жемчужинами. Одевшись и подпоясавшись поясом с такой же вышивкой, Мэйрин обула мягкие туфли из красной кожи. Затем, взяв щетку, быстро расчесала свои густые волосы и аккуратно заплела их в косы, завязав зелеными лентами. Наконец, она надела тяжелое ожерелье из красного золота, украшенное кельтской эмалью, и торопливо выбежала из комнаты, где ожидал Дагда.
Войдя в большой зал замка, она быстрым шагом подошла к своей мачехе и, опустившись перед ней на колени, произнесла:
— Я скорблю вместе с вами, миледи Бланш. Я опечалена утратой отца. — Мэйрин заметила, что епископ Сен-Бриека сидел рядом со своей племянницей и буквально пожирал ее своими поросячьими глазками.
Бланш Сен-Ронан, в своем любимом синем наряде, с серебристой прозрачной накидкой на голове, с неприкрытой злобой уставилась на девочку, так покорно склонившуюся у ее ног. Как эта мерзавка смеет являться перед ней в таких роскошных одеждах!
— Сегодня ты покинешь Ландерно, — холодно проговорила она. — Мне и так слишком долго пришлось терпеть твое присутствие. Я делала это только во имя глубокой любви, которую питала к твоему отцу. Но теперь он мертв, и мне больше не нужно выносить его незаконное отродье в стенах моего замка!
Девочка в замешательстве взглянула на мачеху.
— Покину Ландерно? — переспросила она. — Мадам, я вас не понимаю. Я — наследница Ландерно. Я не могу покинуть свою землю.
— Наследница Ландерно? — Бланш презрительно фыркнула. — Ты родилась вне брака! Как ты можешь быть наследницей своего отца? — Да как эта негодница смеет идти против ее власти! Голос Бланш сорвался на крик. — Он прижил тебя от шлюхи! От грязной ирландской дикарки! Вот так наследница сыскалась! Посмотрите только на нее! Наследником Ландерно будет мой ребенок! Мой законный ребенок!
Мэйрин вскочила на ноги. Глаза ее сверкали гневом и испугом. — Я — не внебрачная дочь! — яростно воскликнула она. — Я — законная дочь моего отца, как и тот ребенок, которого вы носите под сердцем, мадам. И если этот ребенок не окажется мальчиком — а он им не окажется! — то наследницей Ландерно буду я! Вы не имеете права выгонять меня! Я никуда не пойду!
Бланш Сен-Ронан изо всех сил боролась с желанием наброситься на эту маленькую мерзавку. Она совсем не так представляла себе этот разговор. Она думала, что без хлопот отошлет Мэйрин из Ландерно и на этом дело кончится. И то, что девчонка посмела перечить ей, окончательно разъярило Бланш.
— Не пойдешь? — взвизгнула она. — Пойдешь как миленькая! Ведь ты не так глупа и должна понять, что я тебе говорю. Документов, подтверждающих брак между твоими родителями, не существует, и поэтому церковь объявила тебя незаконнорожденной. Ты осмелишься спорить с церковью?
— Церковь? — насмешливо проговорила Мэйрин. — Вы, мадам, вероятно, имеете в виду своего дядю, этого жирного епископа Сен-Бриека, который даже сейчас, сидя рядом с вами, воображает, как будет ласкать ваши прелести? Возможно, я всего лишь ребенок, но я действительно не глупа!
Голубые глаза Бланш Сен-Ронан округлились и едва не вывалились из орбит. Лицо ее вспыхнуло, затем побелело; она ловила ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Схватившись за живот, она завизжала:
— Уберите с моих глаз эту дрянь! Я не хочу ее больше видеть! — Задыхаясь, она откинулась на спинку кресла. — эта гадкая девчонка смеет оскорблять меня в такую минуту, когда я убита горем! Она сглазит мое дитя! — Бланш с жаром перекрестилась.
Дагда подбежал к своей маленькой госпоже, но Мэйрин отмахнулась от него. Внезапно всем присутствующим показалось, что она стала выше ростом. Глаза ее, потемневшие от гнева, полыхали огнем.
— Вы, конечно, можете выгнать меня из Ландерно, мадам, но все, что вы планируете со своим дядей, никогда не осуществится. Вы хотели власти? Но Ландерно никогда не будет вашим, вы никогда не узнаете настоящего счастья! — Мэйрин подняла руку и обвиняюще указала пальцем на свою мачеху. — Вы прокляты, мадам!
Бланш Сен-Ронан взвизгнула от ужаса н крикнула:
— Уберите это отродье долой с моих глаз! И впредь никогда не пускайте ее ко мне! Ома должна убраться из Ландерно до наступления ночи! — И женщина снова откинулась на спинку кресла, а служанки столпились вокруг нее, сочувственно охая и вздыхая, поднося к ее губам кубок с вином.
В зале, несколько секунд назад испуганно притихшем, теперь стало на удивление шумно. Все слуги и жители замка прекрасно помнили, как Мэйрин приехала с отцом из Ирландии пять лет назад. Все слышали, как Сирен Сен-Ронан много раз рассказывал о своей любимой первой жене, Мэйр Тир Коннелл. Они не могли поверить в то, что сказала леди Бланш. Но если в это дело вмешалась церковь, они не смели ничего возразить. И даже те, кто в душе согласился с обвинениями Мэйрин в адрес дядюшки леди Бланш, должны были помалкивать, ибо их привязывали к Ландерно долг службы, узы преданности и традиция. Эта скорбящая вдова могла бы превратить их жизнь в сущий ад. Опустив глаза, слуги отвернулись от девочки, исполненные стыда и страха.
