Чтобы обеспечить ей всё это, у Джорджианы оставался только один выбор. Выйти замуж. Эта мысль вернула её в настоящее, она посмотрела на мужчину в другом конце зала, которого выбрала себе в мужья.
– Титул виконта поможет.
– И это единственное, что тебе нужно?
– Да, – ответила она. Титул, который будет её достоин. Нечто, что дарует ей ту жизнь, которую она хочет. Возможно, её не станут уважать в обществе, но титул гарантирует ей будущее.
– Есть и другие способы, – возразил Темпл.
– Какие? – спросила она. – Вспомни мою невестку. Или свою жену. Этих безымянных скандальных женщин практически не принимают в обществе. – Его глаза сузились, но Джорджиана не умолкала: – Их спасает титул. Чёрт возьми, когда все думали, что ты убил женщину, тебя не изгнали из общества окончательно, потому что в первую очередь ты - герцог, и лишь во вторую - предполагаемый душегуб. Ты спокойно мог женится. Титул правит балом. И так будет всегда.
Женщины всегда обречены стремиться заполучить титул, а мужчины - приданое. Видит бог, приданое Кэролайн будет подобающе большим, но одного его недостаточно. Для всех она в первую очередь моя дочь. Моё клеймо на ней навсегда. Даже если Кэролайн встретит свою любовь, ни один порядочный мужчина на ней не женится. Но если я выйду замуж за Лэнгли? Тогда у неё появится возможность обрести будущее, не запятнанное моим грехом.
Темпл долгое время молчал, за что она была ему благодарна. Когда он, наконец, заговорил, то спросил:
– Тогда почему бы не привлечь Чейза? Тебе нужно имя, Лэнгли нужна жена, и мы единственные во всём Лондоне, кто знает, почему. Заключим взаимовыгодное соглашение.
Под личиной Чейза, основателя самого желанного мужского клуба Лондона, Джорджиана манипулировала десятками членов высшего общества. Сотнями. Чейз уничтожал людей и повышал их статус. Чейз соединял и разрушал жизни. Она легко могла бы заставить Лэнгли на ней жениться, прибегнув к имени Чейза и информации, которой он располагал о виконте.
Но нужда и желание - разные вещи, и, возможно, именно понимание того, что виконт нуждался в браке так же сильно, как и она, но испытывал столь же малое желание в него вступить, заставляло её колебаться.
– Я надеюсь, что виконт согласится на это взаимовыгодное соглашение без вмешательства Чейза.
Темпл долгое время хранил молчание.
– Вмешательство Чейза ускорит процесс.
Верно, но итогом станет ужасное замужество. Если ей удастся завоевать Лэнгли без шантажа, тем лучше.
– У меня есть план, – сказала Джорджиана.
– А если он провалится?
Она вспомнила о досье Лэнгли. Небольшое, но обличительное. Всего лишь список имён, исключительно мужских. Джорджиана проигнорировала кислый привкус во рту.
– Я шантажировала и более серьёзных людей.
Темпл покачал головой.
– Каждый раз, когда я вспоминаю, что ты женщина, ты говоришь нечто подобное... и возвращается Чейз.
– Его нелегко скрыть.
– Даже когда ты выглядишь так... – он театрально оглядел её причёску с перьями, – изысканно, я полагаю, это самое подходящее слово, чтобы описать данный ансамбль?
От необходимости спорить с Темплом или продолжать обсуждение того, на что она готова пойти ради будущего дочери, её избавило окончание танца. Джорджиана отстранилась и присела в реверансе, как того требовал этикет.
– Благодарю вас, ваша светлость. – Она специально сделала ударение на его титуле. – Пожалуй, я выйду подышать свежим воздухом.
– В одиночестве? – с раздражением спросил он.
В ней вспыхнула досада.
– Думаешь, я не могу сама о себе позаботиться? – Она была основательницей самого известного лондонского игорного клуба. Она уничтожила больше людей, чем могла сосчитать.
– Я думаю, тебе следует позаботиться о своей репутации, – ответил Темпл.
– Уверяю тебя, если джентльмен попытается проявить вольности, я шлёпну его по руке. – Она одарила его широкой, фальшивой улыбкой и застенчиво опустила голову. – Идите к жене, ваша светлость. И спасибо тебе за танец.
Он продолжал крепко держать её за руку, пока она снова не встретилась с ним взглядом, и мягко предупредил:
– Ты не сможешь их победить. Ты же и сама это знаешь. Как бы ни старалась, выигрыш всегда останется за высшим обществом.
Слова неожиданно привели её в ярость. Она умерила пыл и ответила:
– Ты ошибаешься. И я намерена это доказать.
Глава 2
Разговор выбил её из колеи.
Бал выбил её из колеи.
А Джорджиане совсем не нравилось это ощущение, вот почему она так долго оттягивала момент возвращения в общество, в поле зрения его пытливых, осуждающих взглядов. Она возненавидела светскую публику ещё десять лет назад. Не выносила того, что каждый раз, когда она одевалась для улиц Мейфэра вместо своего казино, аристократы пристально за ней следили. Терпеть не могла за то, как они насмешливо смотрели на неё, встречая в салоне у модистки, галантерейной лавке, в книжном магазине и на ступенях дома её брата. За то, что решили судьбу её дочери задолго до того, как Кэролайн сделала первый вздох.
Она отомстила, построив храм греха под носом у этого самого общества, выискивая секреты его членов изо дня в день в течение шести лет. Посетители "Падшего ангела" не догадывались, что каждая карта, которую они выкладывали на стол, каждый игральный кубик, который они бросали, принадлежали женщине, которую их жёны повсюду избегали.
Как не знали они, что их секреты были тщательно изучены и занесены в досье, чтобы при малейшей необходимости Чейз мог ими воспользоваться.
Но по какой-то непонятной причине это злополучное место, эти люди и их неприкасаемый мир уже меняли её взгляды, заставляя сомневаться там, где она никогда раньше не сомневалась. Раньше она бы расписала виконту Лэнгли его будущее в простых и мрачных терминах: либо он женится на ней, либо страдает от последствий.
Но теперь Джорджиана слишком хорошо знала, каковы будут эти последствия, и ей не хотелось создавать ещё одно на потеху обществу.
Хотя всё зависело от обстоятельств.
Но она всё же надеялась, что есть и другие способы достижения желаемого.
Она ступила на балкон и сделала глубокий вдох, отчаянно желая, чтобы свежий воздух заставил её поверить, будто эта ночь и обязательства не имеют значения.
Апрельская ночь была ясной и сулила множество перспектив. Джорджиана прошла дальше, очутившись в темноте, где чувствовала себя в своей тарелке. Остановившись, она перевела дыхание и облокотилась на мраморную балюстраду.
Три минуты. В крайнем случае - пять. И потом она вернётся обратно. В конце концов, Джорджиана пришла на бал не просто так. Игра стоила свеч, ведь, если она выиграет, тогда обеспечит Кэролайн безопасность и жизнь, которые сама никогда не сможет ей дать.
При одной этой мысли в ней вспыхнул гнев. Она обладала невероятным могуществом. Одним росчерком пера, одним щелчком пальцев в стенах её клуба Джорджиана могла уничтожить человека. Она владела секретами самых влиятельных британских мужчин и их жён. Она знала об аристократах больше, чем они сами знали о себе.
Но при этом не могла защитить свою дочь. Не могла дать ей ту жизнь, которую она заслуживала.
Без помощи этих самых аристократов.
Без их одобрения.
И вот она стоит здесь, вся в белом, с торчащими из головы перьями, и ей ничего так не хочется, как прошествовать сквозь тёмный сад до стены, перелезть через неё и отправиться домой, в свой клуб. Вернуться к той жизни, которую она построила. Которую выбрала.
Джорджиана подумала, что придётся снять платье, чтобы взобраться на стену.
Жителям Мейфэра может это не понравиться.
Её мысли прервала стайка молодых женщин, высыпавшая на балкон из бального зала, они хихикали и перешептывались так громко, что их, без сомнения, могли услышать соседи.
– Я не удивлена, что он предложил ей потанцевать, – усмехнулась одна из них. – Наверняка, он надеется, что она выйдет замуж за игрока, который потратит все её деньги в его клубе.
