Гарри услышал об этом ещё в Бате. К неудовольствию тёти, он отказался от светских мероприятий и отменил все встречи. Тем более что всё оказалось напрасно: отцы девиц среднего класса, которых подобрала для него тётя, дали ему понять, что надеются на более выгодную партию для своих дочерей.
Таким образом, Гарри оказался здесь и осматривал Фермин–Корт. Прежде чем поместье досталось графу, оно славилось своими лошадьми.
– Сомневаюсь, что пятый граф обрадуется такому наследству, – сказал Гарри, – бедный парень.
Педлингтон покачал головой:
– Он троюродный брат последнего графа, живёт в Ирландии, и не имел никакого понятия, как обстоят дела. Бедный парень получил страшный удар, когда узнал сумму долга; чуть не упал в обморок, я бы сказал. Какой толк от титула, если он принёс одни долги? – Он взглянул на Гарри с надеждой. – По крайней мере, это поместье можно продать.
Гарри проигнорировал намёк. Этот дом был полностью опустошён и уже давно. Комнаты пахли запустением и пылью, хотя запахов гнили и разложения не было. Они проходили комнату за комнатой, так как Гарри настоял, чтобы ему показали всё, хотя сам дом его мало интересовал.
– Что за … – пробормотал агент. Одна из спален оказалась заперта. Агент пробовал ключ за ключом с возрастающим раздражением. – Это просто спальня, сэр, ничего особенного. Она такая же, как и все остальные комнаты.
Гарри приподнял бровь:
– И у вас нет ключа?
– Нет, но я его сейчас же найду, – сказал Педлингтон напряженным голосом.
Гарри, мало интересующийся потерянным ключом, направился к холлу.
– Это всё, что вы можете показать мне?
– Не хотите ли посмотреть кухню? Чердак или помещения для слуг? – спросил Педлингтон без особой надежды в голосе.
Гарри презрительно махнул рукой:
– Не уверен, что это нужно. Грязь ужасная, всё в пыли, – и подумав немного, добавил: – Может быть, осмотрим кухню, хотя, думаю, она такая же заброшенная. И, поскольку мне пришлось долго сюда добираться, я хотел бы осмотреть внешние постройки.
Педлингтон, к этому времени уверенный, что его поездка была напрасной, вздохнул и ответил:
– Да, сэр. Мы можем пройти во двор через кухонную дверь.
Они повернули назад, шаги гулко отдавались в доме, когда они шли по голому деревянному полу. «Хороший, основательный пол, – подумал Гарри, – совсем не изъеденный червями».
На неухоженном дворе росла обильная густая трава. Гарри сдержал улыбку при виде уныния агента. Если конюшни были так же основательно построены, как и дом, он поторгуется за поместье.
Здесь не нужно много денег, только много работы и хорошее управление. Деньги можно взять из наследства двоюродной бабушки Герты, остальное зависит от него.
Ворота конюшни оказались распахнуты. Педлингтон нахмурился:
– Уверен, в прошлый раз я закрыл их на замок.
При их приближении в воротах конюшни появилась собака и зарычала на них.
Педлингтон остановился, как вкопанный и обеспокоено следил за собакой.
– Кыш, кыш, собака, – он захлопал в ладоши, – пошла прочь.
Собака – белый спрингер–спаниель с круглыми коричневыми пятнами – стояла в дверях и рычала, оскалив зубы.
Гарри строго обратился к ней:
– Что вы рычите, мадам, как невоспитанная собака? Где ваши манеры?
Собака, признав авторитетный тон, кинула на него робкий взгляд, и кончик её длинного белого хвоста дёрнулся.
– Как я и думал, вы блефуете, не так ли, милая?
Гарри присел и щёлкнул пальцами:
– Давай, представься, кто ты.
Кокетливо смущаясь, собака приблизилась и обнюхала ладонь Гарри. Её хвост замахал более энергично, она лизнула его руку и улеглась на спину.
– Это уже лучше, – сказал Гарри, почёсывая её живот. Собака блаженно извивалась. Гарри выпрямился, и она вскочила, наблюдая за ним и слегка помахивая хвостом.
Педлингтон смотрел на собаку с неприязнью.
– Этого животного здесь не должно быть. В описи имущества нет никакой собаки, она бродячая.
– Но, как видите, она вполне безобидная. Давайте взглянем на стойла.
Педлингтон не двигался, так как слишком боялся собаки.
– Я могу осмотреть конюшню один, – сказал ему Гарри, – эти ворота кто–то открыл, сходите и посмотрите, заперты ли другие постройки.
Педлингтон посмотрел на собаку и кивнул:
– Хорошо, если вы не против. Не хватало здесь ещё всяких бродяг.
Гарри прошёл внутрь. Собака вошла следом и направилась прямо к шарфу и тому, что могло быть перчатками, лежавшими на каменном полу. Гарри сдвинул брови. Вещи выглядели слишком добротными, чтобы валяться там, но собака подошла к ним и плюхнулась на пол, поместив кучку между лапами и собственнически положив на неё морду. Всем своим видом она демонстрировала намерение не трогаться с места.
– Очень, хорошо, – произнёс Гарри, – ты охраняешь вещи, а я осмотрю конюшню.
Собака дважды стукнула хвостом, но не двинулась.
Гарри огляделся и медленно выдохнул. Это было как раз то, что он искал: стойла, по крайней мере, для сорока лошадей, здание прочное, как скала, и в гораздо лучшем состоянии, чем дом. Каменный пол был чисто выметен, воздух пах свежим сеном и – Гарри принюхался – лошадью.
С колышка свисал клеёнчатый плащ, поверх него была наброшена шляпа. Гарри нахмурился. Шляпа была похожа… Внезапно его внимание привлёк какой–то звук. Что за чёрт? Похоже, что это лошадь, и она попала в беду. Стоны животного сопровождались тихим бормотанием.
Он побежал по центральному проходу, заглядывая в каждое стойло. Все стойла оказались пусты, кроме последнего. Нижняя половина дверей была закрыта, он заглянул внутрь через открытую верхнюю половину.
Кобыла лежала на боку на покрытом сеном полу в напряжённых родовых потугах, её костлявые бока блестели от пота. Она сильно беспокоилась, перекатываясь с бока на бок. Это был плохой знак. Молодая женщина присела рядом с ней в опасной близости от бьющих копыт. Гарри не видел её лица.
Он скинул сюртук.
– Как давно она начала?
– Почти пятнадцать минут, как отошли воды, – ответила женщина встревоженным голосом, не поворачивая головы. Она вылила себе в ладонь что–то, похожее на масло.
– Это долго. – Гарри повесил сюртук на крючок.
– Знаю. – Она заткнула бутылку и отложила её в сторону. – Жеребёнок идет неправильно.
Гарри и сам это видел. Хвост кобылы был обернут тряпкой, и её родовые пути были открыты.
Он видел кусочек родовой плёнки, за которой угадывалось одно крошечное копыто. Копыт должно быть два, а за ними должен виднеться нос.
– Жеребёнка нужно повернуть в матке, – сказал он, засучивая рукава рубашки.
