Раздался стук, в двери возникла голова миссис Эйплтон, служанки, которую в помощь сестре оставила Сюзанна.
— Прошу прощения, — произнесла она, — я пыталась задержать лорда, сказала, что вы никого не принимаете, но он и слушать не стал.
— Не стоит извиняться, миссис Эйплтон! Лорд все равно добьется чего захочет.
— Да, он привык командовать! Встречала его несколько раз, когда была вместе с мужем на фронте. Сигрейв — один из самых храбрых офицеров Веллингтона, подчиненные его обожали.
Миссис Эйплтон оказалась для Люссиль незаменимой. Она советовала, что надеть, как причесаться, и все с бесконечным терпением, какого никогда не хватило бы Сюзанне. Результаты оказались поразительными. Сестриного шика Люссиль, конечно, было не достичь, но простая элегантность, с которой она теперь одевалась, доставляла ей почему-то несказанное удовольствие. Прежде она и думать не думала о том, что и как на ней надето, но ведь тогда она и графа Сигрейва не видела. А теперь… Она тряхнула головой, отгоняя от себя эту мысль.
— Оставить бы ему привычку командовать в Испании, — проговорила она. — А то его уж очень заносит.
— Но до чего же он хорош! — лукаво заметила миссис Эйплтон. — По правде, говоря, я немало удивилась, увидев его здесь. Ваша сестра, наверное, сказала вам, что Сигрейв никогда не посещает свое имение. Скорее всего, его заставила приехать весть о том, что мисс Сюзанна здесь. И расстроится же он, узнав, что ее здесь не было!
— А вот у меня нет ни малейшего желания его видеть, — со вздохом сообщила Люссиль. — Ну и дурочкой же я была — поверила, что никто сюда не явится, а Сюзанна через одну-две недели сменит меня. Вы, наверное, удивляетесь, как я могла пойти на такой обман, но мне вдруг захотелось переменить обстановку! Сейчас меня так и подмывало выложить графу все начистоту, но уж очень он был грозен.
— Ума не приложу, как могла на это пойти мисс Сюзанна. Ей ли не знать, что кто-нибудь, разыскивая ее, не поленится явиться сюда. А теперь граф хочет заставить вас уехать из Дилингема. Он уже предпринял кое-что для этого. Мне, мисс Келлавей, ничего не продают в магазинах, а что при этом говорят! Вы, мисс Люссиль, лучше в деревне не появляйтесь.
С этим словами миссис Эйплтон стыдливо вытащила из кармана передника какую-то бумажку.
— Мне не хотелось показывать вам это, мисс Келлавей, — в смущении сказала она, — но, наверное, вам все же надо знать.
Люссиль поняла, что это какая-то записка, и с ужасом разобрала крупные буквы, «…такой бесстыжей девке, как ты, нечего тут делать», — гласило послание.
— Анонимное письмо! Кошмар! Кто же это мог…
— Мне очень жаль, мисс Келлавей, что вы оказались замешаны в такую историю. Мой вам совет — возвращайтесь в Оукхэм, да поскорее, а то как бы чего не вышло.
— Не раньше чем через десять дней. Мисс Пим заперла школу и уехала к своей приятельнице, за домом присматривает лишь преподаватель музыки, но мне неприлично жить в доме с ним наедине.
Можно, разумеется, поехать к миссис Маркхэм, подумала Люссиль, вдова Гилберта и их дочь всегда ей рады, но для этого необходимо предупредить их заранее.
— Нет, нет, — сказала она после некоторого раздумья, — выхода никакого. Дней десять мне придется здесь прожить.
— Значит, так тому и быть, мисс Келлавей! Бог даст — люди привыкнут к вам, все как-нибудь обойдется.
— До меня в моей оукхэмской глуши мало, что доходит о жизни сестры, — неуверенно вымолвила Люссиль, — но, помню, поговаривали о каком-то молодом человеке, сыне графа, которого она разорила.
— Речь идет, очевидно, об Адриане Кросби. Он, подобно многим другим, был без ума от мисс Сюзанны и осыпал ее дорогими подарками, купленными на одолженные деньги. Она же затащила его в игорной дом, где он проигрался в пух и прах. Мисс Сюзанна получила за это от хозяина дома свою долю. Отец юноши, узнав о несчастье, отослал сына в деревню, и… — Она прервала себя на полуслове. — Простите меня, мисс Келлавей. Сплетничать — не в моих обычаях, но я хочу, чтобы вы знали, какую роль на себя взяли, и поняли, почему ваша сестра так не нравится графу Сигрейву.
Сердце Люссиль покатилось вниз. Она поняла, что ее сестре подходит любой поклонник, лишь бы ему было по карману оплачивать ее услуги. Так что же удивляться тому, что Сигрейв к ней, к Люссиль, отнесся с таким презрением! При мысли о том, что она может встретиться с ним вновь, ей стало дурно.
— Миссис Эйплтон, простите мое любопытство, но как вы попали в услужение к Сюзанне?
— У меня не было выбора, мисс Келлавей! Овдовев, я осталась без гроша, вот и пришлось пойти в экономки к мисс Сюзанне. Но я к ее делам отношения не имею, на то у нее есть служанка.
— Приезд Сюзанны в Дилингем вызвал, наверное, недовольство избранницы лорда Сигрейва, вот почему он так люто возненавидел мою сестрицу, — предположила Люссиль. — Сдается мне, — спокойно рассудила миссис Эйплтон, — что задеты не чувства его, а гордость. Сигрейв — человек бесчувственный! С месяц назад он обручился с Луизой Элиот, девицей с куриными мозгами, единственное достоинство которой — знатное происхождение. Если эта помолвка расстроится из-за вашей сестры, он ее еще когда-нибудь поблагодарит за это. Но хватит сплетничать! Пойду поищу чего-нибудь нам на обед. Не волнуйтесь, мисс Келлавей, мне удавалось найти выход даже в более трудных ситуациях. А что до Сигрейва, — так впредь мы будем прятать вас от него.
После злосчастного объяснения с Сигрейвом и доверительного разговора с миссис Эйплтон Люссиль начала чувствовать себя в «Куксе» совершенно иначе. До этого она наслаждалась покоем и одиночеством, теперь они ее угнетали. И странное дело — раньше она прекрасно чувствовала себя в стенах дома, теперь, когда ей было известно о враждебном отношении к ней местных жителей, ее так и тянуло выйти за пределы сада, но она не решалась. Чтение книг и увлекательных отчетов отца о его странствиях по экзотическим странам уже не захватывало ее целиком и полностью, заставляя забыть обо всем на свете.
Какую же глупость она совершила, поддавшись на уговоры сестры и согласившись на ее предложение! Лучше уж было скучать в опостылевшей школе, чем пойти на такое! К тому же ее пугало впечатление, производимое на нее лордом. В школе она вела, естественно, отшельнический образ жизни, но все же нет-нет, да и встречалась с отцами или братьями своих воспитанниц. И ни один из них не заставлял ее пульс биться быстрее. Иное дело Сигрейв…
В воскресенье вечером ею овладела такая тоска, что, не в силах бороться с ней, Люссиль в отчаянии отшвырнула книгу, которую читала, и решила, была, не была, выйти из дому. Надев шляпу и взяв с собой накидку, она, крадучись, вышла из ворот сада.
