— Лорд Роли, мисс Манроу, — объявил он и отступил назад, давая ей возможность войти.
Она вошла в комнату и увидела у окна улыбающегося высокого широкоплечего мужчину.
— Лорд Роу… — Эванджелина запнулась. Боже, это он! — О, это вы!
Коннолл Аддисон наклонил голову. Очевидно, он произвел на нее впечатление! Хотя странно, что даже без приятного флера, который вчера наложил бренди на его восприятие, мисс Манроу была… очаровательной. Возможно, перевозбужденный мозг преувеличил его представление об остром язычке, но в отношении других ее качеств он не ошибся.
— Я нашел книгу, — сказал Коннолл, протягивая ей том. Она поджала губы, явно делая все возможное, чтобы не соприкоснуться с ним пальцами.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Вы, случайно, не прочитали ее? Она вскинула красивую бровь:
— Вы думаете, что я ношу ее с собой для того, чтобы цитировать прогрессивные мысли непосвященным? Или вы просто считаете меня неграмотной, которая таким образом пытается привлечь к себе внимание?
Улыбка тронула его губы. Нет, с язвительностью все в порядке.
— Полагаю, вы запомнили бы ее содержание.
— Гм… Спасибо за возврат книги, милорд. До свидания. — Эванджелина повернулась, за ней последовала горничная.
Встретившись с этой женщиной, некоторые из его друзей пришли бы в ужас. Что же касается Коннолла, то он был заинтригован подобным оборотом дела.
— Я подумал, мисс Манроу, — сказал он, шагнув вслед за ней, — что вы могли бы назвать мне свое имя.
Она остановилась и посмотрела на него через плечо:
— С какой стати?
— В конце концов, мы ведь целовались. — При этих словах ему сразу же захотелось поцеловать ее снова. Другие его наблюдения были точными! Он хотел удостовериться, насколько точным было его впечатление о ее губах. Мягкие губы и острый язычок. Обворожительно! Интересно, знала ли она, что большинство женщин с удовольствием пооткровенничали бы с ним.
Сказав нечто, напоминающее ругательство, она протянула руку, чтобы закрыть дверь утренней комнаты.
— Мы не целовались, милорд, — резко возразила Эванджелина, повернув к нему лицо. — Вы упали на меня и по ошибке применили силу. Не притворяйтесь, что была какая-то взаимность.
Он улыбнулся еще шире, заметив, как она перевела взгляд на его рот.
— Это говорите вы. Сам я не помню подробностей.
— Зато я помню все отчетливо. Прошу вас никогда впредь не упоминать об этой… ошибке, ради блага нас обоих.
— Я не уверен, что это было ошибкой. Нуда ладно. Если вы назовете свое имя…
Он не смог расшифровать смысл появившегося на ее лице выражения, но подумал, что это было удивление. Мужчины, по всей видимости, бросались к ее ногам и целовали подол ее платья.
— О Господи! — пробормотала она. — Прекрасно! Эванджелина.
— Эванджелина, — повторил он. — Очень мило.
— Спасибо. Я передам моей матери, что вы одобрили ее выбор.
Коннолл вскинул бровь:
— Похоже, вы не страдаете излишней застенчивостью, не так ли?
— Вы мне надоели, — парировала она. — У меня нет ни малейшего желания изображать для вас милашку.
— А вот мне нравятся подобные игры! Ее щеки вспыхнули.
— Не сомневаюсь. Предлагаю в следующий раз найти кого-нибудь, отвечающего вам взаимностью.
Коннолл протянул руку, как бы желая распушить пальцами рукав ее кремового муслинового платья.
— Знаете, я чувствую облегчение, — сказал он, думая о том, как близок он к пропасти, и в то же время испытывая желание ринуться в нее на полной скорости. — Есть женщины моего круга, которые готовы использовать мои… ранние ошибки, чтобы заполучить мужа и титул. Вы же, судя по всему, просто мечтаете отделаться от меня.
Эванджелина Манроу выразительно поджала губы, что лишь добавило ей привлекательности.
— Вы были пьяны до потери сознания в десять утра. Совершенно искренне и честно говорю вам, милорд, что никак не могу восхититься подобным поведением и не желаю впредь поддерживать регулярные отношения.
— Что ж, сказано без обиняков, — признался он, тем не менее, не выглядя слишком обиженным. — Могу сказать, что обычно я не бываю столь пьяным ранним утром. Пообещайте станцевать со мной сегодня на вечере у Гэвистона, Эванджелина. Я полагаю, вы там будете.
— Да вы с ума сошли! Я пытаюсь убедить вас оставить меня в покое с самого первого мгновения, как только вы появились на моем пути. Что заставляет вас думать, будто я испытываю желание танцевать с вами? И к тому же я не позволяла вам называть меня по имени.
— Я уйду, но не раньше, чем вы скажете, что потанцуете со мной сегодня вечером. Или же немедленно поцелуете меня снова. Предоставляю вам выбор.
— Если бы я была мужчиной, я вызвала бы вас на дуэль, — прошипела Эванджелина.
— Если бы я был женщиной, я бы опять меня поцеловал. К сожалению, дверь утренней комнаты распахнулась раньше, чем она успела ответить.
— Доброе утро, моя дорогая, — проворковал женский голос. — О, я вижу, у тебя гость! Пожалуйста, познакомь меня, Эванджелина.
Девушка вынуждена была сдержаться, а Коннолл с некоторым запозданием отступил от нее.
— Да, конечно, мама, это маркиз Роли. Милорд, моя мать, виконтесса Манроу.
Мать была на несколько дюймов выше дочери, но волосы той и другой были янтарного оттенка, а глаза у обеих карие. Любой другой мужчина мог бы сказать, что они похожи, как сестры, и, судя по ее слишком молодежной прическе и платью с низким вырезом на груди, леди Манроу явно напрашивалась на подобный комплимент. Коннолл поклонился:
— Миледи. Карета вашей дочери и моя столкнулись сегодня утром, и я пришел справиться о ее здоровье.
— О! Так это тот самый джентльмен, о котором ты говорила, Джилли?
Джилли! Это имя ему понравилось, хотя оно звучало слишком уж… дружелюбно для такой колючей девчонки. Еще один фрагмент загадки, которую он разгадает, чего бы ему это ни стоило.
— Ничего особенного, мама, — сказала Джилли, — как я уже говорила тебе. А сейчас лорд Роли предложил заплатить за возможные повреждения.
— Весьма галантно с вашей стороны, милорд. — Леди качнулась вперед, подавая руку. — Даже с учетом того, что это была ваша вина.
Коннолл сжал ее пальцы, затем отпустил их. В свои двадцать восемь лет он не стоил бы и понюшки табака, если бы не мог отличить мать, сватающую свою дочь, на другой стороне улицы, а тем более в пределах комнаты. И этой матери он не понравился.
— Да, в самом деле, вина была моя — отсюда и предложение.
— Очень любезно. Не хотите ли чаю?
Пусть даже эта женщина была не слишком дружелюбной, он все-таки хотел получше познакомиться с ее дочерью. — Я…
