Селия рассмеялась своим мелодичным смехом над чем-то, что он сказал, задержав ладони на рукавах его безупречно сшитого модного сюртука, когда он поставил ее на ноги и наконец отпустил талию. То, как она восторженно улыбалась ему в лицо, как ее руки по-собственнически лежали на его руках, даже то, как она, казалось, всем телом подавалась к нему, когда он говорил, полностью подтверждало догадку Джесси. Этот мужчина – теперешний любовник Селии, и у нее хватило глупости и дурною вкуса, чтобы привезти его домой, в «Мимозу». Возникал вопрос – почему?
Как бы его ни звали, откуда бы он ни был, от него приходилось ждать беды. Джесси чувствовала это всеми порами, точно так же, как Тьюди чувствовала надвигающийся дождь.
– Интересно, что она задумала? – Это были скорее мысли вслух, чем вопрос, но Тьюди все равно ответила:
– Ягненочек, я уже давным-давно отказалась от попыток понять мисс Селию. И не смотри так. Это неприлично.
Наставление Тьюди было ярким примером того, когда говорят, что горшок котел сажей корил, но сейчас было не время рассуждать об этом. Кроме того, Тьюди была права. Негоже, чтобы заметили, как она таращится, разинув рот. Когда запряженную двуколку увели, Джесси снова раскачала кресло, мягко оттолкнувшись ногой от побеленного пола, и откусила еще кусок тарталетки. Тьюди тоже опустила глаза в колени и снова принялась лущить бобы.
Незнакомец повернулся, чтобы проводить Селию по широкой лестнице, ведущей на верхнюю галерею и в семейные гостиные, расположенные за ней. Джесси бросила один взгляд на его лицо и снова перестала жевать. Рука с забытой тарталеткой повисла в воздухе, когда она уставилась на спутника Селии с растущей тревогой.
Даже на ее критический неопытный взгляд мужчина была ослепительно красив. Когда они вдвоем поднимались по лестнице, он улыбался Селии, которая положила ладонь на изгиб его руки, своими длинными пальцами он накрыл ее маленькие и изящные. Его белоснежные зубы блестели на загорелом лице, а черты были красивыми и правильными. Когда он откинул назад голову, засмеявшись чему-то. Джесси увидела его глаза под густыми черными бровями, невероятно голубые, такие же голубые, как безоблачное небо, простирающееся над долиной Язу.
Некоторые из местных плантаторов и их сыновей были привлекательными мужчинами, и лично Джесси считала, что Митчелл Тодд, чьей семье принадлежала соседняя плантация «У реки», даже очень красив. Но Митч и остальные бледнели перед великолепием этого мужчины – он, помимо того что был красив, излучал возбуждение, и опасность, и какое-то лихое, бесшабашное обаяние, которого другим явно недоставало.
Джесси подумала, что, кто бы он ни был, он не из этих краев. Они добрались до верха лестницы и оба – Селия и незнакомец – увидели Джесси и Тьюди. Джесси осторожно положила тарталетку на колени, надеясь, что начинка не вытечет, и стиснула руками подлокотники.
– Ох, Джесси! Бог ты мой, ну и вид у тебя! О, ну, впрочем, с этим ничего не поделаешь, полагаю. Стюарт, дорогой, это моя своенравная падчерица. – Селия закатила глаза, словно желая подчеркнуть то, что она уже рассказывала мужчине о Джесси. Он улыбнулся девочке. Это была абсолютно обезоруживающая улыбка, которая сделала его еще красивее, если такое было возможно. В ответ руки Джесси стиснули подлокотники в непроизвольном жесте физического сопротивления этому мощному обаянию. Лицо ее тоже напряглось, и она знала, что на нем появилось то угрюмое, строптивое выражение, за которое Тьюди всегда бранила ее и которое возникало помимо воли, когда она находилась рядом с Селией, которая всеми мыслимыми и немыслимыми способами всегда пыталась привлечь внимание к любым недостаткам своей падчерицы.
Игнорируя Тьюди, как она всегда поступала со слугами-рабами, если только не распекала их и не отдавала приказы, Селия тоже улыбнулась Джесси – что само по себе было достаточно необычно. Пересмешник испуганно вспорхнул, добавив трепет своих крыльев к звяканью удаляющейся двуколки. Шелк юбки модного дневного платья Селии шуршал, когда она двигалась.
Селия была безупречна, как всегда, от верха своей очаровательной маленькой шляпки до носков миниатюрных атласных туфелек. Платье Селии было того же оттенка голубого, что и небо, что и глаза незнакомца, – у Селии было пристрастие к небесно-голубому, и в нем она выглядела прелестной, стройной и поразительно юной. Джесси с изрядной долей злорадства гадала, знает ли ее новый поклонник, что прошедшей зимой Селии стукнуло тридцать. Затем Селия и мужчина, которого она тащила за собой как на буксире, остановились перед ней. Окаменевшая Джесси уставилась в улыбающееся лицо незнакомца, в то время как Селия защебетала своим притворно нежным голоском, которым пользовалась в обществе мужчин:
– Джесси, это Стюарт Эдвардс. В самом деле, дорогая, ты выглядишь так, словно тебя протащили через куст! И что это за сладость ты ешь? Ты же знаешь, что тебе нельзя есть сладкое, если ты хочешь когда-нибудь перерасти эту детскую пухлость. Ты должна уделять больше внимания своей внешности. Красавицей ты, конечно, никогда не будешь, но могла бы по крайней мере постараться выглядеть презентабельно. Стюарт, умоляю, прости ее! Обычно хотя бы лицо у нее чистое Бог мой, Джесси, до этого момента я и не сознавала, что ты как-то незаметно превратилась в здоровую неуклюжую девицу, не правда ли? Это может заставить Стюарта подумать, что я плохая приемная мама и ужасно старая, хотя я была на несколько десятков лет моложе своего покойного супруга и по возрасту гожусь Джесси скорее в сестры, чем в мачехи. – Говоря это, она адресовала сердитый взгляд Джесси и мелодичный смех Стюарту Эдвардсу.
– Любому, у кого есть глаза, сразу должно быть ясно, что ты и мисс Линдси почти одного возраста, – галантно вмешался Эдвардс. – Как поживаете, мисс Линдси?
Легкий комплимент доставил удовольствие Селии, которая захлопала ресницами и заулыбалась ему, жеманно выдохнув: «О Стюарт!»
Эдвардс улыбнулся ей, затем вежливо поклонился Джесси, которая встретила его обволакивающее обаяние каменным молчанием. Возможно, лесть превращает Селию в сладкий сироп, но с ней этот номер не пройдет. За спиной у Эдвардса Селия прищурилась, ее недобрый взгляд обещал наказание за грубость, когда они останутся одни. Джесси оставила без внимания подразумеваемую угрозу. То, что она была крупнее своей миниатюрной мачехи, оборачивалось для Джесси преимуществом – она больше не боялась физической расправы Селии.
– Ну-ну, Джесси, где же твои манеры? Ты должна по крайней мере поздороваться, когда тебе кого-то представляют. – Джесси знала, что мягкий, журящий тон Селии скрывал ее действительное желание как следует надрать падчерице уши. Все равно Джесси ничего не сказала, лишь посмотрела на них двоих откровенно презрительным взглядом. Селия при этом раздраженно хмыкнула и взяла Эдвардса за руку, словно собираясь увести его.
