Ознакомительная версия.
— Мистер Литтон, признаться, я англичанка, — холодно заметила Серена. — Мой отец англичанин, дома мы всегда общались на родном языке. Ваши подозрения мне понятны — мое неожиданное появление здесь, должно быть, произвело странное впечатление. Но уверяю вас, я не мошенница. Я также не французская шпионка, если вас беспокоит такая возможность.
— Мадемуазель, вы положили меня на обе лопатки. Однако боюсь, что вас ждет разочарование, поскольку я ничего не знаю о ваших документах. Я давно просмотрел все личные вещи отца. Если бы эти бумаги оказались здесь, они бы уже давно нашлись.
— Но они должны быть здесь! Вы точно знаете, что он ничего не сказал перед своей смертью? А не мог он хранить их у своего адвоката?
Николас нахмурился, его озадачил ее серьезный тон.
— Нет, в таком случае мне об этом сообщили бы.
— Вы должны кое-что вспомнить. Не мог же ваш отец совсем не упомянуть о своем друге!
Ее отчаяние пробудило любопытство Николаса. Что бы Серена ни говорила, она явно что-то утаивала. Ее прелестный взгляд был устремлен к нему с мольбой, способной разжалобить самое черствое сердце. Николас мог лишь гадать, какое впечатление на нее могла произвести его благосклонность.
— Возможно, если бы вы рассказали мне чуть больше, это могло бы освежить мою память.
— Это личные документы, не имеющие никакой ценности для других. На них значится имя моего отца.
Само нежелание Серены раскрывать подробности заинтриговало его.
— Каше?
Серена прикусила губу, чувствуя на себе его более проницательный взгляд. Хотя он вел себя раскованно, у нее не оставалось сомнений в том, что Николас Литтон не доверяет ей, и она не могла винить его за это.
— Нет, Каше-Стамп.
— Стамп? В таком случае Каше — фамилия вашего мужа? Мадам, приношу извинения. Наверное, я совсем внимательно ознакомился с вашей визитной карточкой.
— Я не замужем. Моя фамилия тоже Стамп.
— Однако на вашей визитной карточке значится Каше.
— Да, потому что… о боже, какая нелепая ситуация!
Серена рискнула мельком взглянуть на него, на увидела насмешливое выражение лица хозяина и снова опустила голову. Николас Литтон недоверчиво улыбался. Серена держала руки на коленях, нервно сжимая их, что явно говорило о том, как неловко она чувствует себя. Наконец Серена заставила себя посмотреть Николасу в глаза.
— Каше — означает печать. Моя настоящая фамилия — Стамп, хотя я узнала об этом от отца, когда тот лежал на смертном одре. У него было странное чувство юмора.
При этих словах Николас криво усмехнулся:
— Поразительно, на что, оказывается, способны родители перед лицом смерти.
— Простите, я не поняла?
— Я вам сочувствую, мадемуазель, только и всего. Я тоже пережил нечто подобное. Должно быть, это стало для вас полной неожиданностью.
— Это был страшный удар. Отец умер внезапно. Он стал жертвой ограбления. Мне трудно, мне тяжело смириться с этим.
Она умолкла, достала из ридикюля платок и вытерла глаза.
— Простите, я не хотел вас расстраивать, — сказал Николас уже с большим участием. — У вас остались другие родственники?
— Нет. Никого. Нет, насколько я помню. Мама умерла, когда мне было десять лет, меня вырастил папа. Теперь я осталась одна.
— Не верится, что у столь прелестной девушки никого нет. Неужели эти французы совсем ослепли?
— Мистер Литтон, наверное, это потому, что я очень разборчива. Похоже, мы несколько отклонились от сути вопроса.
— Ах да. Суть вопроса. Ваши бумаги. Как долго они хранились у моего отца невостребованными?
— Больше двадцати лет.
— И вы все время знали об этом?
Серена разглядывала свои перчатки.
— Нет. Я узнала об этом только…
— Я угадаю. Видимо, отец рассказал вам о них, лежа на смертном одре.
Она нервно рассмеялась:
— Я понимаю, все это похоже на сказку.
— Вот именно.
— Вижу, вы не верите мне. — «В этом нет ничего удивительного», — подумала она и встала, собираясь уходить. Ей придется идти к адвокату без этих документов. — Я больше не стану отнимать у вас время.
Николас не сомневался, что ее бумаги, если они существовали, были утеряны, но он не собирался так легко отпускать ее. Николас изнывал от страшной скуки, а тут вдруг является столь прекрасное создание! Уверенный вид, приятный голос, хорошие манеры — она выглядела как знатная дама, но его не одурачишь. Ни одна молодая женщина знатного нисхождения не явится к джентльмену без сопровождения. А о том, чтобы позволить себе глазеть на кулачный бой, и говорить нечего. Чем больше Николас смотрел на нее, тем больше убеждался, что надо завоевать ее благосклонность.
— Мадемуазель, да не торопитесь вы так, дайте мне немного подумать. Фамилия вашего отца, его настоящая фамилия, кажется мне знакомой. Вы мне не скажете еще что-нибудь, что могло бы навести меня на след?
Он просто дразнил Серену, затягивая ее визит, чтобы скоротать время, но ее ответ стал для него неожиданностью:
— Последняя летняя роза, цветущая в одиночестве, должна была произнести эти слова, чтобы у вашего отца не возникло сомнений относительно того, кто стоит перед ним. — Серена улыбнулась, невольно реагируя на взрыв хохота Николаса. — Понимаю, сейчас это похоже на фантастическую выдумку.
— Возможно, это выведет нас к чему-нибудь, — сказал Николас, указывая на обшивку.
Он хотел пошутить, так как нисколько не верил рассказу Серены, однако ее реакция заставила его призадуматься.
— Ну, конечно же, — с волнением произнесла она и хлопнула в ладоши. — Тайник. Как здорово, что вы об этом вспомнили!
Длинный локон цвета спелой пшеницы скрыл ресницы Серены и очаровательно устроился на ее щеке. Ее живые глаза засверкали бирюзовым цветом. Серена бесхитростно улыбнулась ему, и он вспомнил прикосновение ее нежных губ. Восхитительно! Она была просто очаровательна, а он и в самом деле изнывал от скуки.
— Разумеется, — тут же подыграл ей Николас, — это разгадка. Почему бы нет? Как-никак этот дом построен в эпоху Тюдоров, он весь утопает в розах. В любой комнате панели украшены розами, не говоря уже о тех, которые вставлены в каменную кладку каминов и даже спрятаны на некоторых предметах старой мебели. Более того, когда дом построили, в нем жила семья, исповедовавшая католицизм. Здесь имеются тайники, секретные ходы, замаскированные двери и все такое. На то, чтобы тщательно обыскать все, могут уйти недели.
— Недели!
«Погоня за миражами с легким флиртом поможет весело провести время», — решил Николас. На этой неделе он собирался уехать в Лондон или на континент, в зависимости от характера вестей, которые он ждал. Он еще окончательно не определился с выбором. Почему бы не пойти навстречу такой обаятельной девушке и некоторое время не заняться простукиванием панелей? Подобная вынужденная близость обязательно принесет желаемые плоды.
Ознакомительная версия.
