Ознакомительная версия.
– А что бы вы стали делать, если бы полицейские вам не поверили?
– Ну, так для того здесь Флоран, Жюль и еще несколько моих проверенных людей. Уверяю вас, они справились бы не хуже, чем полиция.
– Вы, я смотрю, все просчитали.
– Не все. Вот голословно обвинил Трюшона.
– Я вам теперь долго это буду вспоминать, – с удовольствием заметил журналист. Сезар поморщился и встал; Флоран помог ему и графине де Бриан.
– Вы что-то там говорили об ужине? Пожалуй, нам всем не помешает поесть и привести себя в порядок, так что приглашаю вас на улицу Вожирар. Да и обсудить нужно многое, коль скоро вы хотите, чтобы ваша статья попала в утренний выпуск.
– Еще и полуночи, похоже, нет. Я успею.
– В таком случае моя карета ждет вон там.
Ивейн оперлась на руку виконта и оглянулась.
– А полицейские? Они так просто отпустят нас?
– Инспектор Кавье прекрасно знает, где я живу. И не сомневайтесь, уже завтра утром он будет околачиваться у моего порога, чтобы убедить дать в Сюртэ свидетельские показания. У нас с инспектором своеобразный спорт: он делает вид, что терпеть меня не может, а я время от времени угощаю его завтраками.
Журналист, шагавший по левую руку от виконта, усмехнулся, явно оценив скрытый смысл этой маленькой речи.
Люди Сезара приветствовали его радостными возгласами. Жюль подал руку графине и помог ей сесть в карету; судя по всему, за время слежки он проникся добрыми чувствами к Ивейн.
– Кстати, Жюль, – сказал ему виконт, – спасибо, что так хорошо и тихо вскрыл замки.
– А, да не за что, ваша светлость. Мне это доставило удовольствие. Полицейские меня даже не арестовали. Так необычно.
– Какие замки? – профессионально прищурился журналист.
– Боковой вход в церковь закрывается на ключ, а не на засов, – объяснил Сезар. – Я заметил это, когда приехал туда поговорить с отцом Демаре, и решил, что этим можно воспользоваться, даже если центральная дверь будет открыта. А наш Жюль – бывший профессиональный взломщик. Раскаявшийся.
– Почти, – донеслось ехидное словцо из кареты.
– Мы поедем или нет? – Трюшон тоже полез внутрь, не дожидаясь приглашения. Виконт поставил ногу на подножку и, помедлив, снова повернулся к слуге.
– Еще один вопрос, Жюль. Что сказал инспектор Кавье, когда ты явился к нему с моей просьбой?
На широком простецком лице бывшего каторжника появилась великолепная ухмылка.
– Дословно, ваша светлость?
– Давай дословно.
– Он сказал: «Когда-нибудь я задушу его собственными руками». А затем поднял на уши всю Сюртэ.
Париж, сентябрь 1853 года
Виконт сложил газету, бросил ее на стол и, поднявшись, подошел к окну. За ним кипело ласковое сентябрьское солнце, происходила обычная парижская суета. Сегодня вечером ожидается грандиозный прием у императрицы Евгении. Приглашение лежало на столе виконта – богатое, с золотой каймой. Пожалуй, это приглашение он примет. Поставит точку.
Стукнула дверь, и, даже не оборачиваясь, Сезар понял, что это Флоран.
– Ваша светлость, приехала графиня де Бриан.
– Проводи ее сюда.
– Не в гостиную?
– Сюда.
Обычно Сезар редко пускал женщин в свой кабинет. Это было его царство, куда даже самым прелестным гостьям вход воспрещался. Но в последнее время правила нарушаются, как будто так и должно быть. А может, он просто устал от правил и своих неизменных парижских привычек.
Прошуршали шелка, и Сезар, улыбаясь, повернулся навстречу Ивейн.
– Здравствуй.
– Здравствуй. – Она подошла к нему, вся в чем-то голубовато-серебристом, очень воздушном, и ответила на короткий поцелуй. – Ты снова скучаешь?
– Я размышлял.
– Слишком много думаете, ваша светлость.
– Таким уродился. – Он указал на кресло, предлагая присесть, но Ивейн покачала головой.
– Мне нужно поговорить с тобой, Сезар. У меня новости.
– Приятные или не очень?
– Это зависит от многого. Еще летом я написала Луизе Отто-Петерс, и она наконец ответила мне. Приглашает приехать к ней в Лейпциг. Это очень важно для меня. Ты не хотел бы… поехать со мной?
Виконт молчал.
Их с Ивейн отношения были странными – иначе и не скажешь. После нашумевшей истории, сделавшей их обоих героями прессы, а графиню де Бриан вознесшей на высоту, откуда открывались нужные ей виды, – они встречались вполне регулярно, два раза в неделю или чаще. Они ездили на пикники, прогуливались в парках, посещали приемы и салон мадам де Жерве. Официально считалось, что виконт де Моро ухаживает за графиней де Бриан. Но ни он, ни она не знали на самом деле, ухаживает он или нет.
Она пыталась понять, куда ей двигаться дальше. Он – тоже.
Вполне возможно, они оба еще не были готовы к любви.
Глядя во встревоженное лицо Ивейн, ожидавшей ответа, Сезар наконец произнес:
– Хорошо, что ты пришла, так как у меня тоже новости.
– Приятные или не очень? – передразнила она его, но глаза выдавали беспокойство.
– Не очень. Я тоже хочу уехать из Парижа.
– И хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Нет, Ивейн. Туда, куда я отправлюсь, я никогда тебя с собой не возьму.
Графиня схватила его за рукав:
– Сезар! Что ты имеешь в виду?!
– Я еду на войну.
Ивейн побледнела, даже побелела, как полотно.
– Какую войну?!
– Ты читаешь газеты. Война России с Турцией неизбежна. – Он кивнул на стол, где лежала стопка свежей прессы. – И Франция будет втянута во все это. Я хочу отправиться туда, предложить свои услуги союзному командованию. Я неплохо стреляю, фехтовальщик тоже хороший; возможно, и пригожусь.
– Но зачем? – прошептала она. – Что тебе там нужно?
Виконт пожал плечами:
– Я сам не знаю, но меня влечет туда, как будто именно там лежит мой путь. Я устал от Парижа, Ивейн, устал от бесконечных приемов, от пустых разговоров, от незначительных людей. И даже тайны меня не так влекут, как раньше. Мне необходимо уехать, однако мирная жизнь не даст мне того, что я ищу. Я поеду на войну, потому что не могу иначе. – И добавил тихо: – Извини.
Она медленно покачала головой:
– Нет… я понимаю тебя. Это как всепоглощающая жажда, невозможность усидеть на месте. Я чувствую то же, когда думаю о Лейпциге и о том, что меня ждет. И потому я тебя понимаю. Просто безумно за тебя боюсь.
– Я отправлюсь не один. Возьму с собой Флорана, разумеется. И еще Ксавье поедет.
– Ксавье?.. Ах, Трюшон! Он-то что там забыл?
– Заскучал среди парижского общества и надеется, что война его развеселит.
Ивейн не заплакала, как он опасался, но, конечно, была очень огорчена. Сезар привлек ее к себе, и она положила голову ему на плечо.
– Нам нужно это время, – сказал виконт, – для нас самих. Ты ведь это чувствуешь и понимаешь.
Ознакомительная версия.
