«Боже, сделай так, чтобы я умерла, – взмолилась она. – Я больше не в силах выносить эти мучения!»
– Миледи, миледи, пожалуйста, скажите хоть что-нибудь! О святая мадонна, что эти изверги сделали с ней?!
Тихий, надрывный плач служанки окончательно прогнал оцепенение, в котором пребывала Элизабет. Приподнявшись, девушка открыла глаза, но в кромешной тьме ничего не было видно.
– Розалин, – тихо позвала она, – это ты? Где ты, моя бедняжка?
– Я здесь, здесь, миледи, рядом с вами. – Жаркое дыхание горничной согревало замерзшие руки маркизы. – Слава Богородице, вы живы!
Пощупав пространство вокруг себя, Элизабет села на подстилке. Сквозь крохотное оконце под самым потолком пробивался лунный свет, и пару минут спустя Элизабет начала смутно различать окружающие предметы. Да, они находились в той же самой каморке, заставленной какими-то мешками, что и прошлой ночью.
– Как вы себя чувствуете, миледи? Могу я хоть чем-то помочь вам?
– Принеси немного воды, дорогая.
– О миледи! Но ведь эти изверги оставили нас совсем без воды! Дверь заперта, и я не могу никуда выйти.
– Да уж лучше нам и не выходить никуда! – мрачновато заметила Элизабет. – А то, не ровен час, на нас опять набросится один из этих зверей.
Глубоко вздохнув, девушка расправила затекшие конечности. Странно, но голова совсем перестала кружиться, только немного побаливала щека, по которой ее ударил Зураб. А еще не прекращалась ноющая боль в истерзанном насильниками месте. Но к ней придется притерпеться.
– Розалин, – тревожно спросила Элизабет, – скажи мне, ты помнишь, как меня принесли сюда? Ты– не видела… не видела крови?
– Нет, миледи, ничего такого не было. Я не отходила от вас все эти два часа и обязательно заметила бы.
– Два часа? – с недоверием переспросила Элизабет. – Это столько времени я находилась без сознания?
– Я не могу сказать точно, миледи, у нас же нет часов. Но мне показалось, что прошло примерно столько времени. Во всяком случае, сумерки успели смениться полной темнотой.
Элизабет напрягла глаза, пытаясь рассмотреть лицо служанки.
– Бедная моя Розалин, – горестно промолвила она, – ты пострадала больше меня, а все равно стараешься заботиться обо мне. Как ты сама? Когда аль-Вахид пришел за мной, тебя уже здесь не было. Он сказал… – она сглотнула подступивший к горлу комок, – что отдал тебя этому мерзавцу Зурабу…
Розалин тяжело вздохнула, закрыв руками лицо.
– Самое ужасное позади, миледи. Теперь я больше не невинная девушка. Видно, такая уж моя судьба.
– Этот подонок сильно покалечил тебя?
Элизабет нервно поежилась, вспомнив доносящиеся из-за перегородки крики.
– Нет, миледи, не думаю. Но он… Ах миледи, он заставлял меня делать такие мерзкие вещи… В конце концов я потеряла сознание и очнулась только тут. Я сходила с ума, дожидаясь, пока вас тоже приведут сюда, а вас все не было и не было. Я так испугалась, миледи! Ведь вы – такая вспыльчивая, такая несдержанная на язык… Я боялась, что вы разозлите аль-Вахида и он прибьет вас.
– Поверь, голубушка, аль-Вахид быстро отучил меня распускать язык! – Элизабет жестко усмехнулась. – А если бы я оказалась плохой ученицей, уже была бы отправлена на корм рыбам. Хотя… сейчас мне кажется, что лучше бы он и вправду это сделал. Тогда бы мне не пришлось больше терпеть все эти издевательства.
– Никогда не смейте так говорить, миледи! Если я еще хоть раз услышу, что вы хотите умереть…
Розалин остановилась, не договорив своей угрозы. Элизабет не видела в темноте глаз горничной, но часть ее внутренней силы невольно передалась и ей. Грустно улыбнувшись, она протянула руку и встретилась с рукой служанки, тотчас крепко сжавшей ее холодные пальцы.
– Прости меня, Розалин, – тихо сказала маркиза. – В том, что случилось, только моя вина. Если бы я не была такой своевольной, мы не угодили бы в эту страшную переделку.
– Нет, миледи, – Розалин покачала головой, – я тоже виновата, что мы попали в руки к пиратам. Я должна была предостеречь вас и даже поднять шум. А вместо этого я поддалась любопытству и страсти к приключениям. Вот и нашла их… на свою голову. Но так не может долго продолжаться. Рано или поздно мы выберемся из этого ада. Скоро корабль аль-Вахида зайдет в какой-нибудь порт, и мы попытаемся бежать.
– Ты рассуждаешь разумнее, чем я. – Элизабет взглянула на служанку с невольным уважением. – Но вот вопрос: сможем ли мы дожить до этого дня?
Розалин убежденно кивнула, крепче сжимая ладонь хозяйки.
– Сможем, если будем благоразумны и осторожны. Нам понадобится много выдержки и душевных сил, миледи. Обещайте, что будете следовать моим советам и не лезть на рожон.
– Обещаю. А ты обещай мне взамен кое-что другое. – Элизабет обняла девушку за плечи и ласково коснулась губами ее щеки. – С этого дня нет больше ни служанки, ни госпожи. Ты – моя дорогая и любимая подруга.
Крепко обняв хозяйку, Розалин на минуту прижала ее вздрагивающую голову к своей груди.
– Да, Бет, – эхом отозвалась она, – ты – моя дорогая и любимая подруга. С этого дня и навсегда.
Утром их разбудила Фатима, принесшая скудный завтрак. Когда рабыня аль-Вахида, поставив поднос с едой на пол, вышла в коридор, ее кто-то громко окликнул за дверью. Приложив палец к губам, Розалин поспешно бросилась к двери и приникла к замочной скважине. Спустя минуту она вернулась на место и тихо сообщила:
– Эту девушку позвал сам аль-Вахид. Как я поняла, он приказал ей пойти наверх и… назвал имя какого-то мужчины. Думаю, он велел ей удовлетворить его. Должно быть, для этого он и держит этих запуганных невольниц на корабле.
– Такая же участь ожидает и нас, – мрачновато заметила Элизабет.
– Нет, во всяком случае не сейчас. Я почему-то уверена, что аль-Вахид не отдаст нас другим мужчинам. Он будет держать нас только для себя и этого мерзкого Зураба, который является здесь кем-то вроде первого помощника капитана. По крайней мере, до тех пор, пока мы не наскучим ему.
– По-твоему, это открытие должно нас как-то утешить?
– Конечно! – Розалин взглянула на подругу чуть ли не с упреком, густо покраснев. – Бет, я думаю, что двоих мужчин мы как-нибудь выдержим.
– Да. – Элизабет помолчала, сосредоточенно рассматривая обломанные ногти. – Наверное, я тоже могла бы это выдержать… Если бы аль-Вахид не искал малейшей возможности унизить меня и поиздеваться.
– А ты не показывай вида, что его поведение задевает твою гордость! Притворись глупенькой и наивной.
– Можешь не продолжать, я поняла. – Элизабет вздохнула и подняла крышку над оловянной миской с каким-то варевом. – Тогда давай как следует подкрепимся, нам еще понадобятся силы.
