Потом потянулись долгие минуты молчания, когда каждый пытался прийти в себя и собраться с мыслями. Сердце Элинор гулко стучало, и она опасалась, что если Джозайя что-то прошепчет сейчас, то она не расслышит его слов. Но его тяжелое дыхание свидетельствовало: ему пока что не до разговоров.
Наконец, уверившись, что ее душа снова надежно воссоединилась с телом, Элинор улеглась поудобнее рядом с Джозайей и улыбнулась, глядя в потолок.
Любовник покосился на нее и спросил:
– О чем вы думаете, мисс Бекетт?
– Я думаю, что теперь вы запомните, когда в последний раз входили в свой кабинет, мистер Хастингс.
Джозайя весело рассмеялся, и тут Элинор вдруг поняла, что он редко смеялся в ее присутствии. Довольная этой своей победой, Элинор снова улыбнулась и сказала себе: «И все-таки я завоюю его сердце».
– Позвольте, я вам помогу, – предложила Рита, когда гостья переодевалась, собираясь уходить. Элинор, возившаяся с пуговицами, тут же согласилась, а Рита спросила: – Вы сейчас назад в «Рощу»?
– Да, конечно.
– На мой взгляд, это пустая трата времени, вся эта езда туда-сюда в последние дни, – заметила Рита с улыбкой.
– Пустая трата?.. – Элинор расправила сборки сорочки. – Что вы хотите этим сказать, миссис Эскер?
– Я уже не так молода, поэтому точно знаю: для счастья никогда не хватает времени. И я знаю, что всегда найдутся люди, готовые вас осудить. Но ведь они сделали бы это, даже если бы вы разгуливали с молитвенником в руках, верно?
Элинор молча кивнула, онемев от изумления.
Рита же, застегнув последнюю пуговицу, добавила:
– Конечно, это не мое дело, но если честно… Я очень радуюсь за него.
– Спасибо, миссис Эскер. Я… Мне неудобно тут оставаться. Я борюсь со своей совестью, и, как ни глупо это покажется, мне нужно иметь собственное жилище.
– Верно! – Рита отступила на шаг и подбоченилась. – Делайте, как вам нравится. Тут кругом искусство и тайны, мне этого не понять. Но я не сплетница, так что на сей счет можете не волноваться. Я новостями не обмениваюсь, когда торгуюсь, покупая угрей. Какие же надоедливые сплетницы на рынке!
Элинор старалась не думать о сплетнях, которые можно услышать на рыбном рынке. А что касается упомянутых тайн, то она держала свое любопытство при себе.
– Я очень благодарна вам, миссис Эскер.
Рита рассмеялась, и ее грубоватый смех свидетельствовал о том, что она вообще-то не слишком веселая.
– Никогда не думала, что увижу женщину, которая приберет его к рукам. Ведь он месяцами прячется тут, как отшельник. Меня бы даже не волновало, если бы это сделала какая-нибудь распутная девка, – но вы, мисс… Вы мне нравитесь, поверьте.
– Ох!.. – Элинор нервно приглаживала волосы. – Не думаю, что я… я не из тех, кто может прибрать кого-то к рукам, миссис Эскер. Я бы не предположила…
– Вот это мне в вас и нравится. – Рита взяла шляпку и перчатки Элинор. – Дама-тиран ему не подойдет, а слабая малышка будет действовать на нервы. Любовь не пустяк, и, я полагаю, вы достаточно умны, чтобы проявить некоторую твердость. Так что не вижу ошибок.
– Спасибо, миссис Эскер. Я благодарна вам за доверие. – Элинор взяла шляпку и перчатки, чувствуя, что щеки ее заливает жар. – Но все не так, как вам кажет…
– Это не моя забота, – перебила Рита. – Как кошку ни назови, она от того кошкой быть не перестанет, мисс. Но если вы предпочитаете помалкивать, то я ваша сторонница. Я больше об этом и словом не обмолвлюсь, а мой Сэмюел туп как дерево и ничего вокруг не замечает. Для него нет большей радости, чем целыми днями греть кости у камина. Я просто хотела, чтобы вы знали: хоть я и не дамская горничная, но все равно рада познакомиться с вами, вот и все.
– Ох!.. – выдохнула Элинор, растроганная и испуганная одновременно. – Я… тоже очень рада, миссис Эскер.
Элинор поспешно вышла из комнаты, задаваясь вопросом: видны ли ее чувства к Джозайе всем на свете – или миссис Эскер просто проницательнее других?
«Господи, у меня все на лице написано!» – думала она.
Ее страсть к Джозайе усиливалась с каждой встречей, и страсть эта вовсе не наскучила – напротив, став привычной, словно заострилась до лезвия бритвы, так что теперь Элинор даже опасалась, что с ней что-то не так… Ведь трудно было представить, что и все остальные женщины постоянно погружаются в эротические мечты и думают только об одном – о прикосновениях своего мужчины.
Джозайя ждал ее на лестничной площадке, чтобы проводить вниз, к карете. Он стоял, прислонившись к перилам, – воплощение мужской силы и красоты. Но было в нем нечто такое, что наводило на мысли о растерявшемся мальчике.
– Джозайя, тебе… нехорошо? – тихо спросила Элинор, молясь, чтобы он доверился ей и сказал правду.
Он небрежно отмахнулся и пробормотал:
– Просто голова разболелась. Попрошу Риту приготовить отвар, он быстро приведет меня в порядок.
– Рита ясно дала понять, что знает про нас.
– Она одобряет? – спросил Джозайя с озорной улыбкой.
– Всем сердцем, мистер Хастингс. – Элинор тоже улыбнулась. – И она очень меня удивила – пожалуй, даже поразила. Она считает, что мне следует остаться. – Элинор понимала, что с ее стороны это довольно смелое высказывание – ведь она как бы намекала: Джозайя должен попросить ее остаться.
Готовая весело довершить свое падение, Элинор затаила дыхание в ожидании ответа.
– Я же тебе говорил, что она милая, как котенок. – Джозайя привлек ее к себе. – К тому же ты можешь растопить любое сердце, моя дорогая муза.
«А как насчет твоего, Джозайя, сердца?» – думала Элинор; ей ужасно хотелось вернуть его в студию и снова заняться с ним любовью.
– Поцелуй меня, Джозайя.
Его губы прикоснулись к ее губам, и Элинор тут же приподнялась на цыпочки, чтобы закончить прелюдию и добиться того поцелуя, которого ожидала. Впрочем, она прекрасно знала, что и этого будет недостаточно – поцелуй лишь распалит ее жажду, и ей захочется большего.
Предполагалось, что это их на сегодня прощальный поцелуй, но Элинор все же надеялась на чудо.
Увы, чуда не произошло, и Джозайя, осторожно отстранившись, с улыбкой сказал:
– Давай побыстрее спустимся, пока миссис Клей не послала полицию на поиски своей обожаемой квартирантки. – Он легонько укусил ее за мочку уха, потом чуть отступил, чтобы расправить воротник ее пальто. – У тебя есть шаль, Элинор?
Она покачала головой:
