– У тебя на груди растут волосы! – изумленно воскликнула Ребекка.
– Это почти у всех мужчин.
Джеймс никогда раньше не занимался любовью с девственницей, и ее слова очаровали его. Все его подружки были одинокими отчаявшимися женщинами, и невинность Ребекки казалась освежающей.
Джеймс взял девушку за руку и положил ее ладонь себе на грудь, показав, как нужно медленно гладить ее круговыми движениями.
– Ты можешь трогать меня, где захочешь и как захочешь. Мне это нравится.
Ребекка улыбнулась:
– Такие мягкие.
– Между нами большая разница… – Джеймс начал расстегивать бриджи. – Закрой глаза.
Ребекка повиновалась и опустила ресницы. Она казалась такой юной, такой неиспорченной, что Джеймс вдруг засомневался. Его дремавшая совесть возвращалась к жизни.
Как он может так поступить с ней? Почему он должен так поступить с ней? За прошедшие десять лет он перенес много мук, но Ребекка не была в них виновна. Почему же он винит ее? Почему обернул свой гнев на эту девушку? Когда-то он умел сдерживаться, но годы и обстоятельства изменили его, превратив в полного горечи и обид человека.
Джеймс отбросил прочь сомнения, скинул с себя башмаки и бриджи и скользнул под одеяло. Его нагое тело соприкасалось с телом девушки, их разделяла только тонкая сорочка Ребекки.
– Можно мне открыть глаза?
Джеймс хмыкнул:
– Да.
– Я хотела посмотреть, как ты выглядишь. Почему ты мне не разрешил?
– У тебя еще будет много возможностей.
Он не спешил показывать Ребекке шрамы от порки у себя на спине. Непонятно, кем она его считает, но у обычного человека таких безобразных отметин быть не может, а он твердо намеревался притворяться как можно дольше.
Джеймс притянул Ребекку ближе к себе, их чресла соприкоснулись, и его охватило дикое, безудержное желание.
Необузданность этого желания испугала Джеймса, заставив задуматься, на какие еще безрассудства он способен, и он начал глубоко дышать, чтобы успокоиться. Да, он был безжалостным негодяем, но не настолько презренным, чтобы испортить ей первый опыт любви.
Джеймс начал целовать Ребекку, и она с готовностью отвечала. Девушка расслабилась, и Джеймс положил ей ногу на бедро, прижав к себе, а затем снял сорочку. Теперь Ребекка тоже лежала обнаженная, но даже не заметила этого, поглощенная происходящим.
Джеймс гладил и ласкал, шептал слова поддержки и вот уже гладил ее грудь, сжимал сосок. Ребекка оказалась очень чувственной, откликаясь на каждое его прикосновение.
– Ах, как приятно, – бормотала она.
– Будет еще лучше.
– Это невозможно.
– Вот увидишь.
Джеймс перекатился на нее и провел губами по груди, добираясь до соска. Он посасывал его и играл с ним, а Ребекка извивалась под ним, и каждое ее движение доводило до безумия его мужское естество. Джеймс так хотел оказаться внутри ее!
– У тебя такая теплая кожа, – сказала Ребекка. – Я и не думала, что это будет так.
– Я говорил, что будет еще лучше.
– Я не поверила.
– Негодница!
– Я слышала, как женщины сплетничали. Они говорили, что это больно.
– Они ошибались. – Конечно, Джеймс врал, но девушка успокоилась.
Ребекка смотрела на него с обожанием, словно он создал луну. Сердце Джеймса болезненно сжалось. Он поймал себя на мысли о том, как волшебно было бы, если бы Ребекка вправду стала его женой, и то, что он начал размышлять о таких глупостях, обеспокоило его.
Он знал, что наслаждение усиливает эмоции, и напомнил себе, что не следует забывать о своей цели. Джеймс надеялся уязвить Алекса Маршалла, отплатить графу – хотя бы частично – за те страдания, что он и его друзья причинили семье Джеймса. Любая привязанность к Ребекке – полный идиотизм, и нужно быть осторожнее, чтобы не привязаться к ней по-настоящему. Наступит рассвет, и она окажется в карете, которая отвезет ее в дом к Маршаллу.
Джеймс снова начал ласкать Ребекку, и она снова полностью погрузилась в свои ощущения. Тут его рука скользнула вниз по животу девушки и дальше, к ее потаенному месту. Он погладил Ребекку там, а потом ввел внутрь палец.
Ребекка выгнулась.
– Что ты делаешь?
– Касаюсь тебя особым образом – как муж касается своей жены.
– Ты уверен, что семейные пары делают именно это?
– Совершенно уверен.
Джеймс ласкал ее медленно и ритмично. Ребекка быстро уловила этот ритм, и ее бедра начали повторять его. Очень быстро она возбудилась.
– Что со мной происходит? – задыхаясь, спросила Ребекка.
– Это наслаждение, милая. Отдайся ему.
Почти безо всяких усилий Джеймс довел ее до пика экстаза, Ребекка, наслаждаясь новыми ощущениями, буквально купалась в них, и Джеймс ухмыльнулся. Ее чувственность и то, как она дарила ему самую сокровенную часть себя, приводили его в восторг. Она постепенно успокаивалась, и тогда Джеймс устроился у нее между ног. Его мужское естество упиралось в самое средоточие женской сути. Ребекка уже такая влажная, что ему не составит труда совершить последний грех.
Ее губы соблазнительно изогнулись от изумления и восхищения.
– Это и есть тайна супружеской постели?
– Одна из них.
– Мы можем сделать так еще раз?
– Сколько захочешь.
– Ты убьешь меня наслаждением.
– Не думаю, что кто-нибудь умер от этого!
Ребекка засмеялась, но, заметив серьезное выражение его лица, тоже посерьезнела. Джеймс пошире развел ее бедра и начал продвигаться внутрь. Ребекка испуганно задергалась, пытаясь вытолкнуть его, но он крепко удерживал девушку на месте. Его физиология отчаянно требовала действия, и все, что он мог, – это не вломиться в нее изо всех сил.
– Теперь моя очередь, – произнес он.
– Для чего?
– Мы сольемся телами воедино. Вот здесь. – И он погладил ее сокровенное место.
– Я не понимаю.
– Поймешь. – Он надавил сильнее.
– Мне это не нравится.
– Сейчас понравится.
– Джеймс, мне страшно.
– Шшш, – успокоил он ее. – Ты боишься, потому что никогда не делала этого раньше.
– Я себе это не так представляла.
– Понимаю, но ведь ты доверяешь мне, правда?
– Всей своей жизнью.
Эти слова потрясли его, заставив вновь вспомнить о своих мотивах и возненавидеть того человека, в которого он сейчас превратится, однако Джеймс тут же отмахнулся от тревожащих мыслей. Он не хотел ничего предугадывать, не хотел сомневаться или увещевать себя. Он такой, какой есть.
– Обними меня.
– Вот так?
– Да, именно так. – Джеймс прижался лицом к ее шее и усилил нажим, сильнее, еще сильнее.
– Джеймс!
Он прорвался внутрь, и теперь скользил легко и свободно. Ребекка была такая упругая, такая горячая, а хлынувшая девичья кровь только добавила чего-то древнего, изначального к безумному желанию соединиться с ней. Джеймсу потребовалось собрать все силы для того, чтобы не излиться немедленно.
